Strategist: Северная Корея готова к диалогу, но слушать ее некому

После очередного испытательного пуска КНДР межконтинентальной баллистической ракеты северокорейские СМИ приложили немало усилий для того, чтобы превознести появление у Пхеньяна этого нового потенциала. Официальные СМИ заявили о «завершении развития государственных ракетных оружейных систем» — слова, которые не могли остаться незамеченными рядом опытных экспертов по этой стране. По их мнению, Пхеньян делает намеки на то, что он, возможно, открыт для переговоров. Основной вопрос заключается только в том, о чём будут эти переговоры, пишет Рон Хейскен в статье The Strategist.

Вероятнее всего, в Пхеньяне особенно заинтересованы в том, чтобы узнать, какие плоды принес долгий и трудный путь страны к ядерному оружию и межконтинентальным ракетам — вроде личных переговоров с США, экономической и технологической помощи для скорейшего экономического развития страны, сокращения военных учений Вашингтона с Сеулом и нормализации отношений со странами в регионе и США.

США же, по всей видимости, уже готовы признать, что достижения в области ядерного оружия и ракетных технологий КНДР не пустяк и что им нужно проявлять большее великодушие и творческий подход, чем во время переговоров 2005—2006 годов, когда Пхеньян в последний раз был готов принять пакет помощи в обмен на отказ от ядерной программы. Однако сейчас намного сложнее себе представить, чтобы США оказались готовы признать нестабильный диктаторский режим, который неизбежно будет обладать ядерным оружием, как новую и постоянную реалию в Северо-Восточной Азии. Вашингтон не откажется от демонтажа программы и ядерного разоружения как ключевых целей любых переговоров.

Пропасть между этими двумя позициями, без сомнений, будут предшествовать любому соглашению о начале переговоров. Единственной реальной «неожиданностью», с помощью которой эту пропасть можно будет преодолеть, может стать Китай. Если Пекин убедить в том, что наличие ядерного оружия на Корейском полуострове для него неприемлемо, то он, возможно, был бы готов к долгосрочному взаимодействию с Вашингтоном в рамках действий по лишению Ким Чен Ына его ядерного потенциала. Тем не менее развитие событий по этому сценарию маловероятно по ряду причин.

Во-первых, Китай и — в меньшей степени — Россия несут на себе значительную ответственность за характеристики и потенциал северокорейского режима, с которым мировое сообщество сталкивается сегодня. Они начали Корейскую войну в 1950 году, однако после заключения перемирия в 1953 году Москва и Пекин попросту терпели КНДР, которая скатывалось в темноту крайнего культа личности, паранойю, воинственности, лишения личности прав, репрессий и милитаризации. Терпение и пренебрежение по отношению к КНДР продолжилось даже тогда, когда самой характерной чертой КНДР стало стремление к ядерному оружию.

Во-вторых, Китай никогда не был активным сторонником режима ядерного нераспространения. Пекин понял, что благодаря тому высокому приоритету, который Вашингтон и его основные союзники придают этой цели, появились стратегические возможности для любого, кто способен действовать в серых зонах международной юридической системы. Оказав поддержку ядерному развитию Пакистана, Китай считал, что приобретения от такого шага значительно превосходит риск появления международного подозрения или обвинения.

Наоборот, из-за физической близости и глубокого экономического взаимодействия между КНДР и КНР отрицать возможную помощь Пекина становится сложнее. Из-за этого КНР вынуждена прилагать дополнительные усилия для защиты своего образа достойного члена международного сообщества. В том же, что касается способствования Пхеньяну в его ядерных и ракетных достижениях, Китай находится где-то между пренебрежением и тонким расчетом.

В-третьих, КНДР своими шагами сделала так, что ее ядерный потенциал стал первоочередным вопросом международной повестки дня. Пекин с большой готовностью поддержал дополнительные санкции Совбеза ООН. Председатель КНР Си Цзиньпин вместе с бывшим президентом США Бараком Обамой заявили, что ни Китай, ни США не согласятся на наличие у КНДР ядерного оружия. Более того, Пекин неоднократно указывал на свою приверженность ядерному разоружению Корейского полуострова.

Тем не менее действия Пекина заставляют усомниться в искренности его позиции. Мало кто так же, как КНР, способен применять — быстро и целенаправленно — государственную мощь для достижения своих дипломатических целей. Можно вспомнить судьбу южнокорейской корпорации Lotte после того как она предоставила своему правительству участок под место размещения противоракетной обороны THAAD. Сложно избежать вывода, что в Пекине ядерную программу КНДР попросту не считают достаточно опасной, чтобы противодействовать ей.

Таким образом, если Китай не начнет сомневаться относительно верности нынешней стратегии, он вряд ли изменит свою политику. Что может подтолкнуть КНР к такого рода сомнениям, задается вопросом автор. Возможно, Пекин не думал, что власть в Пхеньяне получит такой представитель династии Ким или что в Белый дом придет Дональд Трамп.

Может быть, что Китай потеряет уверенность в том, что сможет разубедить Токио и Сеул от стремления к собственному ядерному потенциалу. Вероятность такой неожиданной перемены курса Китая невелика, однако в ее отсутствие регион может оказаться намного более нестабильным, чем кому-то хотелось бы.