Закон о патриотизме: будем убивать историю мифологией, как на Украине?

Внесенный в Государственную думу законопроект о патриотическом воспитании в случае принятия вступит в силу с 1 января 2018 года. Идея поставить на государственный уровень задачу патриотического воспитания сама по себе заслуживает уважения и поддержки, но насколько проработан этот документ и не содержит ли он риск попасть в привычную ситуацию «хотели как лучше, а получилось, как всегда»?

В тексте предлагается признание на уровне законодательства существование высших ценностей, которые объединят россиян и направят их на бескорыстное служение своей стране.

«Патриотизм — нравственный принцип, социальное чувство, содержанием которого является любовь к России, своему народу, осознание неразрывности с ними, стремление и готовность своими действиями служить их интересам, подчинить им свои частные интересы, проявлять верность долгу в защите Отечества» — ст. 2, п. 1 законопроекта.

Принятие этой установки близко подводит к тому, чтобы по-новому взглянуть на конституционное положение об отсутствии в России официальной идеологии. Однако можно предположить, что патриотизм, по мнению авторов, надидеологичен. И здесь они правы. В государстве, где люди объединены таким патриотизмом, какой описан в документе, вероятно, предполагается наличие гуманистического идеала, будь то идеал религиозный или светский, а в таком обществе действительно хочется жить. А таким государством — гордиться не по указке. Всё ли в законопроекте учтено для достижения заявленной задачи? — вот что начинает беспокоить при его прочтении, потому что не учтен пустячок.

Патриотизм в определении авторов нигде в тексте не подкреплен внятной исторической оценкой, а потому рискует из гуманистического идеала превратиться в столь же пустое понятие, как и пресловутая демократия. В лишенный исторического понимания патриотизм изначально заложена мина замедленного действия. Перед ним, по сути, два пути: или превращение в нечто бесформенное, но тогда и бесполезное, обнуляющее людскую энергию, — или мифологизация, способная объявить благом любое происходящего в стране безобразие, то есть несущая с собой прямой вред.

Любовь к России и своему народу выражается через стремление и готовность своими действиями служить их интересам, что по факту невозможно без знания и понимания этих интересов. Центральным пунктом в понятии патриотизма, который забыли упомянуть уважаемые законодатели, является историческое понимание гражданином процессов, в которых участвует любимое Отечество. Откуда же возьмется это понимание? И почему законопроект на удивление обходит тему исторического развития России? Если оно не определено со всей конкретностью, то гражданину придется проявлять верность долгу в защите Отечества, не понимая, что для Отечества хорошо, а что плохо. В том виде, который предлагается в тексте, вопрос о научной оценке истории оказывается задвинут на третий план после организационных и финансовых вопросов. Как вариант, можно понадеяться, что хорошая идея осуществится в лучшем виде сама собой. Однако существующая идеологическая неразбериха и историческая безграмотность заставляют в этом сомневаться.

Возьмем для примера хотя бы прошедший 8 ноября в Общественной палате РФ круглый стол по теме «Великая российская революция и советская история в учебной литературе советских и постсоветских стран». В ходе мероприятия секретарь ОП РФ Валерий Фадеев заявил ни больше ни меньше, что для «преодоления исторической травмы» требуется создание «народной истории или мифа — мнения народа», поскольку «для общества важно то, как исторические события в головах людей уложились». Ответное предложение адвоката Олега Барсукова опираться не на мифы, а на факты, было встречено без энтузиазма.

Уже на этом примере — а на мероприятии собрались видные историки и политологи России — можно представить подводные камни, ждущие программу патриотического воспитания, не обеспеченную четкими критериями истинности. Миф вместо факта может привести к весьма специфической формулировке высшего блага, крайний случай того — «Миф ХХ века», предложенный нацистским идеологом Розенбергом. Ближайший пример показывает нам постмайданная Украина, которая домифологизировала свою историю до такой степени, что сделала невозможным выход из кризиса вовсе, довела население до массового бегства и гражданской войны.

Очевидно, что многие из тех, кто сейчас должны по своему научному и общественному положению бороться за историческую объективность, не хотят этого делать в силу ряда причин и желания сохранить достигнутое зыбкое равновесие. Но и в случае с государством справедливо то, что говорил Гёте: принимать другого таким, какой он есть, — значит лишить его возможности стать таким, каким он может стать. А значит прежде, чем двигаться дальше, нужно разбить эти кандалы, буквально висящие на здравомыслии лиц, принимающих решения, которые стараются и статус-кво сохранить, и пользу Родине принести, а чем дальше, тем менее выполнимой выглядит такая комбинация.

Как говорил Спаситель, нельзя служит двум господам одновременно, когда-нибудь придется определяться. Голосуете за миф? Попрощайтесь с патриотизмом. Вам нужен патриотизм? Боритесь за историческую правду, не бойтесь давать непредвзятую оценку, основывайте свои суждения на фактах вместо мифов и мнений. В XXI веке стыдно говорить о том, что историческая наука не умеет давать оценок. Умеет, и очень даже хорошо, когда является наукой — а не фомкой в руках фальсификаторов.