Washington Post: Россия пытается взять под свой контроль киберпространство
Россия не только вмешалась в выборы президента США в 2016 году, но пытается навязаться мировому сообществу свои, новые правила поведения в глобальном киберпространстве, пишет Дэвид Игнатиус в статье для The Washington Post.
Так, автор ссылается на проект новой конвенции ООН «О сотрудничестве в сфере противодействия информационной преступности», с которой ему удалось ознакомиться. 54-страничный документ включает в себя 72 статьи, охватывающие такие вопросы, как сбор информации о трафике властями, «кодекс поведения» в киберпространстве и «совместное расследование» вредоносной деятельности. Язык документа кажется бюрократичным и безвредным, однако эксперты уверены, что в случае принятия такой конвенции она может позволить России в еще большей степени сократить свободу в киберпространстве.
По мнению ряда ведущих киберэкспертов США, предложенная Кремлем конвенция даст России и другим «авторитарным странам» большую возможность в контроле за коммуникациями не только собственных, но и иностранных граждан. Американские эксперты подчеркнули, что недавний проект конвенции является частью продвигаемого последние десять лет Москвой плана по созданию юридической архитектуры «информационного пространства».
Параметры предложения были представлены в статье от 14 апреля российского издания «Коммерсантъ». В ней со ссылкой на МИД России указывалось, что эта конвенция является «инновационной» и «универсальной» попыткой заменить Будапештскую конвенцию от 2001 года, подписанную США и 55 другими странами, но отвергнутую Россией.
В этом стремлении России переписать глобальные правила с помощью ООН принял личное участие президент страны Владимир Путин, который выступил с подобным предложением на встрече со своими американским коллегой Дональдом Трампом на встрече Большой двадцатки в немецком Гамбурге в июле 2017 года. По словам Трампа, глава Кремля «решительно отверг» обвинения о вмешательстве в выборы в США. Президент-республиканец также написал в своем микроблоге в Twitter.
«Мы с Путиным обсудили создание высокоэффективного подразделения кибербезопасности, чтобы предотвратить в будущем взлом выборов и другие негативные вещи», — написал он.
Высказывание Трампа о возможности совместной с Россией борьбы в киберпространстве вызвало целую бурю негодования. В связи с этим Белый дом был вынужден прояснить слова Трампа.
«Я не думаю, что США и Россия дошли до такого уровня доверия в киберпространстве. И пока этого не будет, не может и речи о партнерстве с ними», — заявил один из советников администрации по вопросам национальной безопасности Том Боссерт на встрече с журналистами 14 июля.
Многие эксперты по вопросам кибербезопасности разделяют мнение Боссерта о том, что неразумно для США идти на то или иное официальное соглашение или партнерство с Россией, хотя диалог был бы полезен. Такой диалог необходим для предотвращения катастрофических событий в киберпространстве, которые могут иметь далеко идущие последствия. И такой диалог поддерживался между официальными лицами США и России, но на сегодняшний день отношения двух сторон в этом направлении зашли в тупик, после того как Россия «вторглась» на Украину в 2014 году.
Несмотря на то, что предложение Кремля начать двустороннее партнерство сошло с повестки дня почти сразу же, как оно было поддержано Трампом, Россия по-прежнему проводит свою кампанию по созданию рамок киберпространства на своих условиях, мобилизуя союзников на поддержку своей альтернативы Будапештской конвенции.
Больше всего Москве в этой конвенции не нравится то, что в рамках статьи 32 (b) правом контролировать информацию обладают ее владельцы, а не соответствующие правительства. Москва, подчеркивает автор, стремится установить государственный контроль над информацией.
И определенную поддержку в этом начинании Кремль получил на сентябрьском форуме в китайском Сямэне со стороны «так называемых», как отмечает автор, стран БРИКС: Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки. Они в своем официальном заявлении «признают необходимость универсального регулирующего обязательного документа по борьбе с преступным использованием ИКТ [информационно-коммуникационных технологий] под эгидой ООН». Эти страны признают инициативу в поиске такого носящего обязательный характер соглашения.
Таким образом, заключает автор, если события 2016 года чему-то и научили США, так это тому, что Россия воспринимает информацию как решающее политическое оружие, стремясь контролировать киберпространство, способное однажды стать полем конфронтации. И хотя мало кто обращает внимание на регулятивную составляющую этого противостояния, именно она может сыграть решающее значение в том, сохраняться ли открытые информационные потоки «в эпоху автократов».