Думаю, что далеко не у всех граждан России известие о том, что наша страна может заморозить своё участие в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ), вызовет однозначно положительную реакцию. Даже если они будут иметь в виду, что и замораживание участия в ЕСПЧ, и снижение соответствующих выплат в бюджет Совета Европы (СЕ) произойдёт, только если России не вернут право голоса во время выборов судей ЕСПЧ. С одной стороны, понятно, что реагировать на политику дискриминации России в СЕ надо. С другой — всё ещё немалое число граждан России не могут найти справедливости в национальной судебной системе.

Иван Шилов ИА REGNUM
Суд

Мысль о том, что есть некий «более высокий» суд, причём суд, свободный от воздействия российского административного ресурса, как говорится, греет душу. Кто-то ведь сумел найти «в Европе» управу на неправосудные приговоры… Вдумаемся, однако, много ли простых россиян способны на то, чтобы обратиться ЕСПЧ, да и просто выполнить необходимое для этого главное условие: пройти все национальные судебные инстанции? И многие ли готовы терпеливо ждать в течение энного числа лет, пока твое дело будет рассмотрено (если, конечно, эти люди не антиправительственные общественники или политики — эти дела там рассматриваются быстро).

Rh-67
Центральный вход Европейского суда по правам человека

Сказанное — чисто финансово-организационная сторона вопроса. Есть, однако, и другая его сторона, мировоззренческая, и мне она представляется более важной. Сформулирую её мягко, в форме вопроса: а правильно ли это вообще — полагаться на «справедливого» европейского судью? Не переносит ли это на второй план главную задачу, на которой должны быть сосредоточены наши усилия, — совершенствование собственной судебной системы не путём так называемого европейского примера, а усилением требовательности к ней собственно российских граждан и напрямую, и через свои общественные и политические организации?

Мой ответ однозначен: главным всегда должно быть своё. И здесь важен именно национальный опыт во всей его полноте.

Возможно, кому-то из читателей мой подход покажется излишне категоричным, но он — плод моих многолетних наблюдений за практикой ЕСПЧ под таким специфическим и очень показательным углом зрения, как противодействие дискриминации наших соотечественников в прибалтийских странах, особенно в Латвии и Эстонии. Немало хорошо подготовленных и обоснованных исков в связи с нарушением разного рода прав русских, оказавшихся после 1991 года за нашими новыми западными рубежами, было подано в ЕСПЧ, и что? Многие были просто положены в долгий ящик; по некоторым решения были приняты, но носили они не то что половинчатый, а «осьмушечный» характер.

Наиболее вопиющим примером предвзятости и политической ангажированности ЕСПЧ для меня в своё время стало дело ветерана Великой Отечественной войны из Латвии Василия Макаровича Кононова.

Напомню, что в 1998 году Василий Кононов, в годы войны сражавшийся с нацистами в рядах партизан, был арестован по обвинению в «военных преступлениях». В 2000 году ветеран был приговорён Рижским окружным судом к шести годам лишения свободы за «геноцид и преступления против человечности», под которыми понималось уничтожение группы латышских коллаборационистов, выдавших незадолго до этого нацистам советский партизанский отряд. Приговор был обжалован, дело было отправлено на доследование и тянулось ещё три года, но в 2004 году Верховный суд Латвии всё же признал Василия Кононова виновным в «военных преступлениях».

Латышский добровольческий легион СС

В том же году жалоба на этот неправосудный приговор была направлена в ЕСПЧ. Сам Василий Макарович тогда был уже смертельно болен, да и было ему уже более восьмидесяти лет, но на ходатайство его адвоката рассмотреть дело в приоритетном порядке ЕСПЧ ответил отказом. А вот поступившая в ЕСПЧ примерно в это же время жалоба Михаила Ходорковского на вынесенный в его отношении в России приговор такой приоритетный характер получила незамедлительно.

Что же касается латвийского ветерана, который в 2000 году принял гражданство России, то рассмотрение его дела в Европейском суде носило характер просто политического детектива. В 2008 году палата ЕСПЧ вынесла решение о неправомочности его уголовного преследования по понятным основаниям: никто не может быть осуждён за деяние или бездействие, если в момент его совершения оно не являлось уголовным преступлением. Латвийские власти, однако, потребовали его пересмотра, на судей оказывалось политическое давление, и в 2010 году Большая палата ЕСПЧ постановила, что приговор Верховного суда Латвии остаётся в силе. На поданную в 2011 году новую просьбу адвоката Василия Кононова о пересмотре дела в связи с обнаружением новых архивных данных был получен отказ.

Понятно, что по ходу всего рассмотрения дела Василия Кононова российской стороной на разных уровнях делались соответствующие политические заявления. В 2010 году наш МИД предупредил, что на основании исхода этого дела наша страна «сделает соответствующие выводы, в том числе относительно построения дальнейших отношений как с Судом, так и с Советом Европы в целом»; грозные слова были сказаны Государственной думой и Советом Федерации. Все эти декларации, однако, в Совете Европы были проигнорированы, а через некоторое время и в России об этом весьма показательном примере наших взаимоотношений с ЕСПЧ, а также о своих сказанных по его поводу словах, к сожалению, забыли.

Сегодня о деле Василия Макаровича Кононова, как и о множестве других политически мотивированных дел и решений в отношении наших соотечественников, подвергнутых дискриминации в условиях европейского «права» и «демократии», уместно вспомнить и уже больше о них не забывать. Не забывать вне зависимости от того, сохранится ли в Совете Европы дискриминационный подход к России или он будет скорректирован, продолжат ли в Риге свою антироссийскую линию или из тактических соображений временно снизят накал враждебных нашей стране действий и пропаганды.