Рим, 12 октября, 2017, 09:46 — ИА Регнум. «Люди предпочитают ошибаться. История ничему не учит», как считает автор итальянского журнала L’Espresso Луиджи Рива, между тем, что происходит в Каталонии, и тем, что происходило в югославских республиках в 90-е годы, есть внушительное сходство и несколько различий.

Первое — экономика. Бензин в сепаратистскую машину подливает именно она. В Любляне и Загребе говорили: мы устали платить налоги в Белград и содержать бедные районы в южной части Федерации. В Барселоне то же самое говорят Мадриду, каталонцы убеждены, что достигнут большего богатства. Журналист обращается к истории и вспоминает, что переговоры, чтобы сохранить единым государство Тито, рассматривали ряд возможностей, которые исключали самые экстремальные. Большая автономия, передача некоторых полномочий, конфедерация. Сопротивление центральных органов власти, а именно Союза коммунистов Слободана Милошевича, привело к блокированию всех реформ и попыток изменить неоднозначную конституцию, которая предусматривала в одной статье отделение республик, а в другой это отрицала. Обращаясь к тому или иному чтению закона, обе стороны могли ссылаться на справедливое право.

Первый урок, который, по мнению автора, нужно изучить: маленькие законы не могут ничего, когда есть воля народа. Именно тогда наступает время настоящей политики для посредничества. Испанский премьер Мариано Рахой прав, он чувствует это. И бюрократически верно то, что, на самом деле, является ошибкой. «Если миллионы граждан потребуют другого сценария, было бы целесообразно обсудить его. И не так, как сделал он, закрывая все ходы и поворачивая назад стрелки истории, при этом отменяя даже значительную автономию, по которой каталонцы вели переговоры с прежним правительством», — подчеркивает автор статьи.

Следующий аспект. Стена к стене сначала производит эффект вербальных крайностей. Политики не хотят лгать и часто не соблюдают государственные программы. Но они не могут убежать, когда они зажигают толпу, прося следовать за ними, потому что они обещают сияющее будущее. Это динамика отношений с толпой. В пример Луиджи Рива приводит словака Кучана и хорвата Туджмана в 1991 году, теперь то же самое происходит с каталонским Пучдемоном.

Теперь же настало время для того, чтобы написать альтернативный рассказ, выявить особенности и различия. В Югославии для словаков и хорватов было легко найти религиозные различия (католики против сербских православных), этнические (все южные славяне, но разного происхождения), лингвистические, хотя между хорватским и сербским, за исключением письменности, различия минимальны. Каталонцы, отменив последние 300 лет, ставят в укор Мадриду собственный язык, запрещенный во время диктатуры Франко. В Каталонии первые симптомы неприятия кастильского диалекта проявили себя во время Олимпийских игр 1992 года (когда в бывшей Югославии стреляли): впервые в современных играх было четыре официальных языка: традиционный французский и английский, язык страны (кастильский) и добавленный каталонский.

Как отмечается в статье, «последним прыжком в овраг является спор о том, кто должен придерживаться законного применения силы, основополагающей характеристики государства». В то время хорватская гвардия была эмбрионом армии, который выступал против «единства». В 17 000 «хорошо обученных и оснащенных каталонских «Моссос д'Эсквадра» автор видит возможную армию, которая в случае, если все станет хуже, будет противопоставлена «гражданской гвардии» Мадрида.

И последнее, но не менее важный элемент: футбол. Он использовался на Балканах различными лидерами в качестве пропагандистского инструмента, а Барселона может похвастаться тем, что этот клуб — больше, чем клуб. Фактически он самый успешный экспортный продукт Каталонии.

В заключение автор пишет, что уберечь от югославского сценария поможет только конструктивный диалог.

«Как все закончилось двадцать шесть лет (назад), мы знаем, сегодня будущее писать нам. Словенцы и хорваты были (почти) все за отделение. В Каталонии раскол на половину. И это, если сыграть хорошо, может стать сдерживающим фактором в войне», — подводит итоги l’Espresso.