Кому на самом деле служит Рабочая партия Курдистана?

С приближением референдума о независимости, намеченного к проведению Иракским региональным правительством Курдистана 25 сентября 2017, из уст различных представителей турецкого правительства друг за другом посыпались замечания различной тональности против референдума. Позиция Турции особенно в отношении иракских и сирийских курдов напоминает политический стиль, в дипломатии называемый «кто кого» (zero-sum). Перед нами предстает профиль Партии справедливости и развития», которая, с одной стороны, налаживает «личные взаимоотношения» с «Демократической партией Курдистана», которой в Ираке руководит Масуд Барзани, и в то же время отчуждает партию Джаляля Талабани «Патриотический союз Курдистана» против Турции. С другой стороны, ни в грош не ставит исходящую от Барзани критику курдского политического движения «Горан», требующего изменений. Более того, особо стоит отметить, что если и есть у ПСР какая-либо политика в отношении иракских курдов, кроме семьи Барзани и «Демократической партии Курдистана» то она проявляется чрезвычайно поверхностно и в виде установления официальных взаимоотношений с курдскими группами. В свете подобного подхода мы должны отметить также, что все проекции Турции, направленные на иракских курдов, в большей степени ориентированы только на ДПК и даже на одного человека — Барзани.

Вместе с этим, позиция Турции применительно к региональному правительству Курдистана, к сожалению, чрезвычайно реакционная, лишенная среднесрочных и долгосрочных перспектив, состоящая из однодневных, даже мгновенных реакций. Для того, чтобы проверить данное утверждение, достаточным будет рассмотреть заявления таких лиц, как президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, премьер-министра Бинали Йылдырыма, министра энергетики Берата Албайрака, министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу, сделанные ими сразу после высказываний представителей регионального правительства Курдистана относительно предстоящего референдума. Практически все эти лица перед лицом общественности заявляют, что референдум нарушит территориальную целостность Ирака, и, следовательно, Турция не признает референдум. Однако эти заявления не имеют под собой никаких дипломатически, экономически или военно подкрепленных шагов.

Мы вынуждены признаться, что эта запутанная позиция Партии справедливости и развития по отношению к иракским курдам приобретает еще более очевидную угловатую форму, когда речь заходит о сирийских курдах. В какой бы мере Анкара со временем не переварила существование регионального правительства Курдистана, ставшего возможным после завоевания Кувейта президентом Ирака Саддамом Хусейном и политических и военных гарантий США, какие бы сложные отношения она не выстраивала с Эрбилем, ввиду исторических рефлексов, приобретенных в отношении Рабочая партия Курдистана, Турция с самого начала выступает против любого курдского образования, которое будет создано на севере Сирии. И поскольку она считает, что — как это произошло на примере регионального правительства Курдистана — подобное образование выйдет из-под ее контроля, Анкара воспринимает это как чрезвычайно важную проблему, угрожающую национальной безопасности.

В таких странах как Турция, где демократия сводится к своего рода «подсчету голов», взаимоотношения курдских племен с турецкими политическими партиями на протяжении долгих лет сводится к практике «складирования голосов». Однако наличие решений курдского вопроса в программе «Рабочей партии Турции», созданной в 1961 году, было лишь началом. В 1970-е годы появилось много людей из числа курдов, симпатизировавших левым формированиям. Начиная с 1980 года, превалирующей идеей становится вооруженное сопротивление партизан. Несмотря на это, в 1990-е годы представители курдов преуспели в части вхождения в состав «Социал-демократической народной партии» в турецком парламенте. Позже стали появляться партии с преобладанием курдов, чья политическая линия совпадала с Рабочей партией Курдистана. Однако вместе с этим стремительное ускорение получила политика «уничтожения» бюрократии безопасности. Причины этого всем хорошо известны. Поскольку структура, созданная в Анкаре, не шла на уступки, вооруженная борьба Рабочая партия Курдистанатакже честно не поддержала надежду на какое-либо «решение». По этой причине считалось, что всегда существовала связь между «глубинным государством» и РПК.

Некоторые заявления лидера РПК Абдуллаха Оджалана (в его защиту в суде в 1999 г.) откровенно говоря, подтвердили это предположение. Таким образом, практика мировых террористических группировок показывала, что эти группировки хотят они того или нет, могут быть связаны с разведывательными структурами. Например, в недавнем прошлом, после проигрыша ПСР на выборах 7 июня 2015 года PПK почувствовала необходимость сыграть активную роль на арене и самым активным образом способствовала увеличению голосов Дворца и его окружения до 50%. Поскольку ПСР после проигранных ею выборов настолько увеличила количество терактов, что общество, обеспокоенное возможным началом гражданской войны, снова одобрило деятельность Партии справедливости и развития ради выживания государства и страны. И так всякий раз, даже с момента своего создания, Рабочая партия Курдистанапоявлялась по мере потребности в ней «глубинного государства», а после того, как она обеспечивала достижение «глубинными» своих целей, приостанавливала дела. Именно это и произошло после выборов 7 июня 2015 года. Подоспев на помощь проигравшим на тех выборах Дворцу и его окружению, она заставила пережить период вплоть до выборов 1 ноября (2015), который мог бы привести к уничтожению городов страны, где преимущественно проживало курдское население. После того, как погибли сотни военных, полицейских и гражданских лиц, Дворец добился своего, увеличив 1 ноября количество голосов примерно на 10%. Рабочая партия Крдистанадобилась своей первой цели.

Второй целью была Демократическая партия народов, набравшая 13% голосов в большей степени благодаря турецким избирателям, проживающим в городах. Поддерживаемая курдским народом ДПН, впервые взяла курс на политический процесс, выходивший за рамки политики идентичности, и предпочла выстраивать политику не столько на этнической идентичности, а сквозь призму Турции. Подобный дискурс, затрагивавший все проблемы Турции, убедил и городских оппозиционных избирателей. Партия получила голоса от широкого слоя избирателей, никогда прежде не питавших симпатии к Демократической партии народов. Рабочая партия Курдистана в полном смысле этого слова совершило покушение на этот процесс и воспрепятствовала развитию ДПН. Группировка, обеспечившая возвращение целеуказания в сторону Дворца на выборах 1 ноября 2015, после выборов вновь заняла стабильное положение. Обеспечившая уничтожение городов с курдским населением своей бессмысленной стратегией РПК создала таким образом большой объем работ по реконструкции городов для подрядчиков от ПСР, предоставив им возможность еще большего обогащения. Польза для Дворца не ограничилась лишь этим. Был предоставлен удобный случай для столь желаемого назначения внешних управляющих на все административные посты, которые ранее занимали выходцы от ДПН.

Накануне референдума 16 апреля 2017 года РПК снова в действии. В то время как на дворцовых митингах выкрикивались фразы о том, что если проголосуют за изменения, то Рабочая партия Курдистана будет полностью истреблена, соответствующие этим высказываниям видеоролики руководителей РПК как нельзя кстати получили широкое распространение в сети. Сложилось впечатление, что Рабочая партия Курдистана заняла сторону невинного народа, но ее ведущие представители внесли большой вклад в результат референдума с преобладанием «за», в котором было заинтересовано правительство. Когда «Марш справедливости», организованный председателем Республиканской народной партией стал все больше беспокоить власть, вновь на сцене появилась Рабочая партия Курдистана. Поддержка марша РНП наряду с представителями всех слоев общества, включая приверженцев Демократической партии народов, представляло серьезную проблему для правительства как в настоящем, так и применительно к будущему. Этому можно было помешать только посредством РПК. В целях формирования мнения о том, что этот марш является маршем терроризма, были сделаны заявления о поддержке его Рабочей партией Курдистана.

Заметив эту функцию РПК, курды выступили в защиту Демократической партии народов. Часть курдов, представляющая далеко не меньшинство, все время полагала, что Рабочая партия Курдистана воюет во имя собственных интересов. Государство же различными способами предъявляло доказательства того, что это не так. По мере увеличения «цены за поддержку РПК», вызванной уничтожением деревень и изгнанием людей, симпатия среди курдов к партии не уменьшилась, а напротив, лишь возросла. В результате Рабочая партия Курдистана, представляющая собой самую «обширную и сильную» в Турции крышу для курдов, разбросанных по четырем странам, смогла «защитить» от государства часть курдов, посредством слияния марксистского партизанского движения, кровного племенного родства и этнической националистической политики. Осталось только интегрировать в «систему» курдов, которые приобрели идентичность и культуру.

Таким образом «процесс поиска решения», начатый по инициативе Эрдогана и Оджалана, был принят обществом и начал трансформировать восприятие курдов обществом. Однако в результате «опрокидывания стола» все свелось к конфликту. На этот раз города сровняли с землей. Сотрудничество Эрдогана с националистами в армии стало причиной выдвижения вперед самых успешных в курдском вопросе командиров-«соколов». Это как раз то, что президенту удается лучше всего — предоставить вам возможность для воплощения в жизнь ваших «мечтаний». До тех пор, пока с вами имеют дело. После того, как дело сделано, остается взвалить всю вину на вас и уйти. Подтверждением этого служат десятки примеров, среди которых случай с флотилией «Mavi Marmara» (конфликт у берегов Газы-2010), отстранение премьер-министра Ахмета Давутоглу и другие.

Несмотря на то, что на протяжении многих лет это казалось своего рода «внутренним вопросом», начиная с 2003 года, курдский вопрос достиг международного масштаба. Преследуемые в течение многих лет в Ираке и Сирии курды, вместе с оккупацией Ирака в 2003 году наконец почувствовали, что стал виден «свет в конце тоннеля», которого они ждали сто лет. Иракские курды, представляющие род Барзани, в настоящий момент готовятся к проведению референдума о независимости. В Сирии также прослеживался подобный метод. Между Барзани и Оджаланом существует существенная разница, что отражается на политике в отношении курдов в этих двух странах. Однако Салих Муслим, занимающий лидирующую позицию среди курдов в Сирии, руководит непосредственным ответвлением РПК — партией «Демократический союз» (PYD). Большое количество молодежи из Турции присоединяется к рядам «Отрядов народной самообороны» (YPG), составляющую армию PYD (Демократический союз). Поддержка США, полученная посредством внедрения Пешмерги в Ирак в 2003 году, на этот раз проводится через YPG.

Однако семья Эрдогана, подружившаяся с семьей Барзани в процессе установления деловых взаимоотношений, испытывает дискомфорт ввиду наличия «Демократического союза» в Сирии. Стремившийся поставить «палки в колеса» PYD посредством операции «Щит Евфрата», Эрдоган на сей раз навострил глаз на Роява и другие территории Отрядов народной самообороны. Все стремятся «завладеть территориями» в Сирии, которую очистят от джихадистов, однако единственной целью Турции, похоже, является желание не позволить оставить в покое PYD. Из этого становится понятным следующее: обретение PYD независимости в регионе приведет к укреплению РПК в Турции, и не сегодня-завтра подобная автономность/независимость может стать еще более «применимой». Логика Эрдогана и его военных советников в части уничтожения Ближнего Востока представляет собой сказку «о заложнике переговоров». Если «Демократический союз» откажется от своих требований по Сирии, вероятно, станет возможным даже «сесть за стол переговоров» с РПК.

Настойчивость Турции в отношении PYD открывает пространство для «джихадистов» в Сирии. YPG является практически единственной военной силой, напрямую сражающейся с производными ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на севере Сирии. Угрозы для Отрядов народной самообороны на границе с Турцией напрямую укрепляют позиции местных «джихадистов». Таким образом, и США, и Россия недовольны подобным отношением Турции. Как бы ни пытались близкие к Эрдогану источники обвинять «запутанную политику Запада», торг по YPG, который затеяла Анкара с США, все чаще воспринимаемый как «прикидывание дурачком», ведет к росту неопределенности на севере Сирии.

Кажется, что приобретение независимости курдов в Ираке зависит от референдума, однако всем любопытно, что это будет за «независимость», в то время как все устремлены в Сирию и возрастают возражения в первую очередь со стороны правительства Ирака. В Сирии же, кажется, существует много путей, которые можно выбрать. Однако в краткосрочной перспективе от Турции ждут подтверждения своего присутствия в Сирии посредством новой военной операции. В регионе проводят работу не только военные, но и другие министерства, управления по делам религий. В долгосрочной перспективе в регион планируется перебросить находящихся в Турции сирийцев с предоставлением территории для «оппозиции». Остается тайной, сколько времени Анкара сможет просидеть за столом, определяющим будущее Сирии. Посмотрим, насколько действенной во внешней политике окажется тактика Эрдогана по созданию фактической ситуации, успешно внедряемая во внутренних делах.