Главе российского правительства угрожают вооруженным мятежом армии
Санкт-Петербург, 9 сентября, 2017, 12:00 — ИА Регнум. 27 августа Корнилов послал Савинкову телеграмму в 2 часа 40 минут утра:
«Корпус сосредоточивается в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа. № 6394, генерал Корнилов, подлинную подп. Лукомский, Романовский».
Черносотенец Федор Винбегр в своих воспоминаниях сообщает:
«До появления Крымова приехал в Петроград полковник генштаба Сидорин, как представитель Корнилова в «республиканском центре», причем он… должен был руководить выступлениями офицеров в Петрограде, согласованными с действиями подходящих к столице войск Крымова… Решительный день должен был наступить тогда, когда корпус генерала Крымова… подойдет к Петрограду. К этому времени находившиеся в Петрограде офицеры-заговорщики, заранее распределенные по группам, должны были каждой группой исполнить заранее намеченную задачу: захват броневых автомобилей, арест Временного правительства, аресты и казни наиболее видных и влиятельных членов совета и т. п.».
Милюков по поводу этого сообщения пишет:
«Сопоставив эти показания Винберга с появлением таинственных людей «в солдатской форме», провоцировавших большевистское или квазибольшевистское выступление пропагандой на заводах, мы придем к заключению, что… агитация на заводах, несомненно, входила в число «намеченных задач», исполнить которые должны были офицерские организации».
Говоря о неудаче заговора, Винберг указывает в том числе на то, что предназначенные на организацию денежные суммы были «некоторыми крупными участниками злосчастного дела» попросту присвоены или промотаны. Милюков комментирует:
«Львов… вспомнил в мае 1921 г. в беседе со мной про один эпизод, рассказанный ему лицом, участвовавшим в передаче денег офицерским организациям. Лицо это должно было передать офицерам очень значительную сумму. Но, приехав в назначенное место, оно застало «заговорщиков» в таком состоянии опьянения, что передать им деньги не решилось».
По поводу иностранного участия в перевороте Савинков в своих дополнительных показаниях 20 сентября пишет:
«Сведения о заговоре большевиков я имел от французского военного агента».
«Рабочий» (от 30 августа) пишет:
«Особенно показательны буржуазные газеты от 27 августа (полугодовщина революции). Господа контрреволюционеры прямо жаждут, прямо призывают «беспорядки», они прямо взыскуют мятежа. Они разжигают страсти до последней степени… Опять в городе появляются таинственные автомобили, опять возникают случаи стрельбы с чердаков…»
Чернов по поводу зачинщиков Корниловского заговора пишет в «Деле народа» (10 сентября):
«Ныне оказывается, что сам черт ногу сломит во всей этой неразберихе, в которой не поймешь, где кончается Корнилов и начинается Филоненко с Савинковым, где кончается Савинков и начинается Временное правительство как таковое…»
Бурцев в своей газете «Общее дело» (28 сентября) высказывается более четко:
«Никакого корниловского заговора не было. На самом деле было совершенно иное: был договор правительства с генералом Корниловым о борьбе с большевиками… [Это] было заветной мечтой представителей различных партий: и демократических, и социалистических. До самого злосчастного 27 августа все они смотрели на генерала Корнилова, как на своего спасителя от надвигавшейся большевистской опасности».
«Рабочий путь» по поводу этого заявления пишет 29 сентября:
«Бурцев — прав… Коалиция с заговорщиками, правительство заговора — вот чем, оказывается, наградили рабочих и солдат г.г. оборонцы».
Керенский пишет в Ставку телеграмму с требованием Корнилову передать свои полномочия генералу Лукомскому и явиться в Петроград. «Известия» пишут (28 августа):
«Начальник главного штаба генерал Лукомский, фактически являющийся душой мятежа (в ответной телеграмме Керенскому), извещает о том, что междоусобная борьба на фронте, в случае несогласия Временного правительства на требование генерала Корнилова, может вызвать прорыв фронта и появление противника в тех местах, где мы меньше всего его ожидаем…
Генерал Лукомский, очевидно, не остановится перед прямой изменой родине, добиваясь успеха заговора…»
«Рабочий» по этому поводу заявляет:
«Не правда ли: это очень похоже на угрозу сдачи, скажем, Петрограда… Теперь даже оборонцы принуждены признать, что измены на фронте — дело рук командного состава и его идейных вдохновителей…»
Лукомский телеграфировал главнокомандующим всех фронтов о приказе Керенского и отказе Корнилова (и своем) его выполнять.
Утром на заседании Временного правительства было одобрено воззвание за подписью Керенского к населению о выступлении Корнилова. Военным генерал-губернатором Петрограда постановили назначить Савинкова, помощником его и командующим войсками Петроградского округа — капитана Кузьмина, а главным управляющим по гражданской части — полковника Барановского.
Керенский послал в Ставку телеграмму, где пишет:
«Приказываю все эшелоны, следующие на Петроград и в его район, задерживать и направлять в пункты прежних последних стоянок».
На бланке этой телеграммы, полученной в Ставке, имеется надпись генерала Корнилова: «Приказания этого не исполнять, двигать войска к Петрограду».
Керенским отдано распоряжение разобрать пути и устроить искусственное крушение на железной дороге, по которой должны были прибывать корниловцы. И то, и другое было сделано — загромождение пути было таково, что эшелоны задерживались на сутки.
Савинков связался с Корниловым по прямому проводу:
«Позвольте вам доложить, что, во-первых, сведения, сообщенные генералом Лукомским в его телеграмме 6406, не соответствуют истине, ибо я никогда не предлагал вам от имени министра-председателя никаких политических комбинаций, да и не мог предложить…
Я в Ставке имел честь доложить вам, что правительство определенно становится на предлагаемый вами путь, в доказательство чего указал на изготовленный уже законопроект о мероприятиях в тылу, вами одобренный… Арест Филоненко [Завойко свидетельствовал, что Филоненко был арестован по его собственной просьбе и потом высвобожден — прим.] является не только преступлением против правительства, но и вопиющим нарушением доверия личного…»
Далее он призывает Корнилова сдать должность и уехать из армии. Ответ Корнилова:
«В телеграмме генерала Лукомского подразумевается, что правительство приняло определенные решения относительно большевиков и Советов, так как для осуществления этого решения вы от имени Временного правительства предложили мне двинуть к Петербургу конный корпус; причем между нами было условлено, что окончание сосредоточения этого корпуса явится, по моей телеграмме вам, указанием момента объявления Петрограда на военном положении, что изложенное было заявлено вами мне в присутствии генерала Лукомского, Романовского и полковника Барановского…»
О беседе о В. Н. Львовым Корнилов говорит:
«По его словам, он приехал по поручению Керенского с предложением высказать ему мой взгляд на три варианта, намечаемых самим Керенским: первый вариант — уход Керенского из состава правительства, второй — участие Керенского в составе правительства и, наконец, третий—предложение мне принять диктатуру с объявлением таковой нынешним Временным правительством. Я заявил, что, по моему глубокому убеждению, я единственным исходом считаю установление диктатуры и объявление всей страны на военном положении. Я просил Львова передать Керенскому и вам, что участие вас обоих в составе правительства считаю безусловно необходимым, просил передать мою настойчивую просьбу приехать в Ставку для принятия окончательного решения… Вчера вечером во время разговора с министром-председателем по аппарату я подтвердил ему переданное через Львова… Глубоко убежден, что совершенно неожиданно для меня решение правительства принято под давлением С.Р. и С. Д…»
Савинков уточняет, что конный корпус нужен был для подавления любого источника возмущения против правительства. А о возможной высадке правительства он узнал только в Ставке. Далее разговор продолжает Маклаков, сводящий выступление Корнилова к «недоразумению». Корнилов предлагает Керенскому, Савинкову и Маклакову приехать в ставку, но оговаривает:
«Только полагаю, что, при существовании последней телеграммы о моем отозвании, почва для благополучного исхода вряд ли благоприятна».
Обращение к населению, принятое Временным правительством, было опубликовано в ряде газет и послано в Ставку:
«26 сего августа генерал Корнилов прислал мне члена Госдумы В. Н. Львова с требованием передачи Временным правительством генералу Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страною.
Действительность полномочий члена Госдумы Львова сделать такое предложение была подтверждена затем генералом Корниловым при разговоре со мною по прямому проводу… Приказываю:
1) Генералу Корнилову сдать должность Верховного главнокомандующего генералу Клембовскому, главнокомандующему армиями Северного фронта, преграждающего пути к Петрограду. Генералу Клембовскому временно вступить в должность Верховного главнокомандующего, оставаясь в Пскове.
2) Объявить г. Петроград и Петроградский уезд на военном положении, распространив на него действие правил о местностях, объявленных состоящими на военном положении.
3) Призываю всех граждан к полному спокойствию и сохранению порядка, необходимого для спасения родины».
Корнилов послал по линиям железных дорого всем начальствующим лицам, главнокомандующим и дорожным комитетам телеграмму, обвиняющую Керенского во лжи:
«Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планом германского генерального штаба… Клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания».
Генерал Багратион, отказавшийся подчиняться Керенскому и продолжавший отправлять на Петроград эшелоны, получил шифрованную телеграмму от Корнилова:
«Главковерх приказал комкорам 3-го конного, начдивам 1-й уссурийской, донской и туземной дивизии высадиться между ст. Гатчина и ст. Александровская и в конном строю двигаться к Петрограду в полном боевом порядке к Нарвской, Московской и Невской заставам. В случае обстоятельств, мешающих выполнению плана, главковерх приказал старшему генералу в чине принять на себя командование корпусами и дать сражение войскам Временного правительства».
Деникин послал Керенскому телеграмму:
«16 июля на совещании с членами Временного правительства я заметил, что целым рядом военных мероприятий оно разрушило, растлило армию и втоптало в грязь наши боевые знамена. Оставление свое на посту главнокомандующего я понял тогда как осознание Временным правительством своего тяжкого греха перед Родиной и желание исправить содеянное зло. Сегодня получил известие, что генерал Корнилов, проявивший известные требования, могущие еще спасти страну и армию, смещается с поста главковерха. Видя в этом возвращение власти на путь планомерного разрушения армии, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временного правительства, что по этому пути я с ним не пойду».
В то же время Корнилов в телеграмме Каледину пишет: «Деникин и Валуев идут со мною».
Пленарное заседание ВЦИК и ИК СКД началось в 9 часов вечера. Дан огласил обращение правительства по поводу мятежа. Рихтер от имени эсеров предложил сохранить состав правительства, заменив лишь ушедших кадетов. Однако партия поддержит и директорию или иную форму власти, если она будет исполнять платформу 8 июля. Вайнтшейн от лица меньшевиков присоединился к эсерам и предложит создать комитет для борьбы с контрреволюцией с участием всех партий, ВЦИК, ИК СКД, ЦС профсоюзов и Петросовета.
Сокольников (от ЦК большевиков) заявляет, что:
«фракцией большевиков уже приняты все необходимые меры для того, чтобы осведомить массы о надвигающейся опасности, и выбрана комиссия для принятия мер к локализации наступления на революцию. Комиссия войдет в контакт с соответствующими органами при ВЦИК.
Фракция большевиков давно указывала на надвигающуюся опасность. Пролетариат не верит Временному правительству, которое вы признаете, не поверит он и другой власти, которую вы создадите без него. Никакая директория не заставит эти массы идти в смертный бой с врагом революции».
Сокольников упрекает правительство в попустительстве контрреволюции.
«Когда получались сведения о заговоре, Керенский обратился к большевикам с просьбой повлиять на революционных солдат встать на защиту революции, если это понадобится. Большевики выполнили свой долг».
Тогда Дан от меньшевиков предлагает создать совещание демократических организаций без членов Госдум, которое существовало бы до Учредительного собрания и стояло над правительством. Мартов поддерживает идею, но только если в центре совещания будут стоять Советы. Булат (от трудовиков) требует ареста Временного Комитета Госдумы и великих князей, обвиняемых в заговоре.
В результате решено поручить правительству самому заменить вышедших кадетов, а в будущем — собрать демократический парламент организаций, объединившихся на Московском совещании на платформе советов.
В 2 часа ночи объявлен перерыв для поездки на заседание Временного правительства…
На станции Рихимяки, в Финляндии, задержаны высланные за границу и ехавшие туда Вырубова, Бадмаев, Манасевич-Мануйлов, Хвостов и др. Задержаны они солдатами и отправлены в Гельсингфорс в тюрьму под ответственность областного комитета Советов солдатских депутатов.
«Известия» пишут, что «в Кронштадте — председателем Исполкома Совета избран большевик Брекман, городским головой Покровский — также большевик».
Московский комитет большевиков постановил:
«Должны быть немедленно созваны все районные советы Р. Д., фабрично-заводские комитеты и профсоюзы для обсуждения создавшегося положения».
«Социал-демократ» пишет:
«На днях обнаружена крупная афера с хлопком, нужным для выделки мануфактуры. Оказалось, что некоторые банки и крупные фирмы припрятали в Туркестане значительную часть прошлогоднего урожая хлопка с целью выждать повышения цен… Пока в Туркестане найдено 2 млн пуд. (по другим сведениям, идущим из авторитетного источника, эта цифра достигает 4, даже 6 миллионов пудов). Насколько это значительная цифра, видно по тому, что в настоящем году предполагается всего собрать около 7 млн пуд. хлопка».
В Иваново-Вознесенске на выборах в городскую думу большевики из 102 гласных получили 58 мест, эсеры — 24, меньшевики — 4.