17−18 августа руководители внешнеполитических ведомств России и Японии вновь будут пытаться разрешить дипломатическую теорему «квадратуры круга». А именно, как договориться о «совместной хозяйственной деятельности» на принадлежащих России южных Курильских островах так, чтобы был учтен в одностороннем порядке самостийно объявленный «суверенитет» Японии на эти территории. Свое недоумение и негативное отношение к самой идее привлечь японцев развивать в интересах нашей страны земли, которые они считают своими, выражал не раз. Потому не буду повторяться.

В данном случае хотел бы обратить внимание на особенности переговорной практики японцев. Тем более что в поисках улучшения двусторонних отношений, оформления на договорной основе окончательного послевоенного урегулирования считаю полезным обращаться к историческому опыту, в котором просматриваются весьма убедительные подтверждения того, что Токио, считая компромисс поражением, всегда стремился при достижении соглашений добиваться максимально выгодных для себя условий. Это наиболее явственно проявилось после Русско-японской войны, в которой, как считали японцы, они победили.

Удивительно, что с той же настойчивостью японское правительство требует от России уступок и после сокрушительного поражения, в том числе и от русского оружия, 72 года назад. Причем речь идет, как и в начале ХХ века, о преференциях в рыболовстве, установлении благоприятного для японцев визового режима, предоставлении Японии «особых прав» для работы на российской территории и т.д.

Советские войска входят в освобожденный Харбин. 21 августа 1945 г

И хотя принято считать, что «история ничему не учит», важно учитывать ее уроки и не попадаться вновь и вновь в расставляемые партнерами по международным переговорам «дипломатические силки». Конечно, исторические аналогии и параллели — дело небезопасное, но они могут помочь ориентироваться в современности, извлекать пользу из опыта прошлого.

ххх

Так как по настоянию японской стороны в связи с Русско-японской войной все ранее заключенные между двумя странами соглашения считались утратившими силу, необходимо было заново создавать систему договоров, регулирующих отношения в различных областях деятельности соседних государств. В частности, надлежало выработать и заключить новый договор о торговле и мореплавании. Считая себя победителем в войне, японское правительство выдвинуло целый пакет требований, существенно расширявших торговые и иные преимущества Японии. Не скрывая целей широкого проникновения на русский Дальний Восток, Токио потребовал облегчить для своих граждан визовый режим при въезде на территорию России и отменить пошлины на ввозимые японскими торговцами в Приамурский край товары. В российском МИД эти требования были расценены как неприемлемые, ибо их выполнение «могло бы привести к мирному экономическому захвату этого непочатого края…» Тем не менее стремление как можно скорее нормализовать отношения со своим дальневосточным соседом побуждало российское правительство идти на уступки. Так, например, стороны согласились, что визы японцам будут оформляться на полгода при взимании за это незначительной суммы в 50 копеек. Вместе с тем прибывающим на российскую территорию японцам на основах взаимности предоставлялось право приобретать недвижимость в России, заниматься земледелием, ремеслами и промыслом.

Если в вопросах установления правил на своей территории русские власти еще могли вести с японцами дипломатический торг, то по отношению Маньчжурии такие возможности были ограничены декларацией принципа «открытых дверей». Здесь приходилось мириться с реально существовавшим соотношением сил. МИД России разъяснял правительству: «В неравной борьбе за преобладание в Маньчжурии нам как слабейшей стороне придется уступать, при том не только в пределах бесспорного японского влияния, но даже в Северной Маньчжурии в сфере наших реальных интересов…»

С большим трудом продвигались и переговоры о заключении русско-японской рыболовной конвенции. Согласно статье 11 Портсмутского договора, Россия принимала на себя обязательство «войти в соглашение в видах предоставления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях Японском, Охотском и Беринговом». Японцы с самого начала переговоров стремились расширить толкование этого положения, выторговать для себя дополнительные преимущества и привилегии. В японском проекте соглашения речь шла уже не только о «рыбной ловле», но о праве добывать в русских территориальных водах любые морепродукты, включая животных и морские растения. Предлагалось предоставить японским подданным «право рыбной ловли и добывания всякого рода рыбы и продуктов моря во всех частях русских территориальных вод морей Японского, Охотского и Берингова, где русским подданным разрешается заниматься рыболовством…» При этом предъявлялись претензии на добычу млекопитающих — китов, котиков, нерп, бобров. В результате был достигнут компромисс — японцам предоставлялось право на добычу в русских водах не всех животных, а только китов. По подписанной 28 июля 1907 г. одновременно с договором о торговле и мореплавании рыболовной конвенции японским подданным предоставлялось право участвовать в торгах на рыболовные участки, использование арендованных участков для обработки и хранения рыбы, починки судов, снастей и других надобностей. При этом японцы добились равенства с русскими подданными в правах на аренду участков, размерах налогов и пошлин. Более того, русское правительство обязалось не взимать пошлин с рыбы и продуктов моря, предназначенных для вывоза в Японию. Так как японские рыбаки значительно превосходили русских в области промышленного лова рыбы, они по сути дела взяли рыбные богатства Приморья в свои руки. Достаточно сказать, что из 90 рыболовных участков, сданных в аренду в 1907 г., из-за нехватки ресурсов и кадров только 5 достались русским рыбакам. Использовалась и практика проникновения японских рыбопромышленников через подставных лиц русской национальности в зоны, где японское рыболовство не допускалось. Отмечались многочисленные случаи и других нарушений японцами рыболовной конвенции. Япония применяла практику направления в русские воды вместе с рыболовецкими судами военных кораблей. В результате хищнического вылова японцами рыбные запасы у российских берегов и в Амуре неуклонно сокращались.

Уступки царского правительства при выработке условий рыболовной конвенции объяснялись его стремлением достичь с японским государством общеполитического соглашения с тем, чтобы с большей свободой рук сосредоточиться на политике в Европе. С другой стороны, готовя аннексию Кореи и имея общие интересы в Маньчжурии, Токио также был заинтересован в известном политическом сближении с Россией. Немаловажное значение имело то, что нормализация русско-японских отношений отвечала интересам стремившихся сотрудничать с Японией в Китае Великобритании и Франции. В Лондоне и Париже рассчитывали, что улучшение русско-японских отношений будет способствовать закреплению России на стороне Антанты. Со своей стороны, царское правительство стремилось использовать помощь западных союзников в получении от Японии известных гарантий безопасности своих дальневосточных границ.

Русский плакат начала Русско-японской войны. Посидим у моря, подождем погоды. 28 февраля 1904

Инициативу переговоров о заключении общего политического соглашения проявила российская сторона. С таким предложением российские дипломаты обратились к японскому посланнику Мотоно в начале февраля 1907 года. Уже 10 февраля из Токио был получен положительный ответ. Для Японии было важно в договорном порядке оформить разграничение сфер влияния в Маньчжурии. В подписанной 30 июля 1907 г. общеполитической русско-японской конвенции провозглашалась «территориальная целостность» Китая и «сохранение статус-кво» на Дальнем Востоке. Однако в секретной части конвенции Маньчжурия разграничивалась на японскую (Южная Маньчжурия) и русскую (Северная Маньчжурия) сферы влияния. Россия признавала «особые права» Японии в Корее, а Япония — «специальные права» России во Внешней Монголии.

В Токио с энтузиазмом были восприняты соглашения с Россией — выгодные японцам торговая, рыболовная и общеполитическая конвенция были утверждены органами верховной власти страны единогласно. Участники переговоров были отмечены высокими наградами и возведены в баронские титулы. Как важное дипломатическое событие были восприняты соглашения с Японией и в Санкт-Петербурге. Сергей Витте отмечал, что договор «дал возможность России быть более или менее спокойной на Дальнем Востоке и заняться делами на Западе».

В действительности же проводимая царской Россией политика умиротворения Японии за счет интересов Китая не только не ограничила японскую экспансию, но, наоборот, поощрила все новые вооруженные захваты в Восточной Азии, стимулировала японские правящие круги устранить в этом обширном регионе мира влияние как западных держав, так и России, не останавливаясь при этом перед войной с ними.