Наместником Царства Польского в 1826 г. стал Великий Князь Константин Павлович, сменивший умершего генерала Иосифа Зайончека. Николай I, получив от старшего брата в наследие конституционное владение, старался следовать положениям Конституции 1815 г. и программной в отношении польской политики речи Александра I, сказанной при открытии сейма в Варшаве 15 марта 1818 г.: «Ревнуя к славе моего Отечества, я хотел, чтобы оно приобрело еще новую. И действительно, Россия, после бедственной войны, воздав, по правилам христианской нравственности, добром за зло, простерла к вам братские объятия, и из всех преимуществ, даруемых ей победой, предпочла единственно честь — восстановить храбрый и достойный народ».

Мария Водзинска. Портрет Фредерика Шопена. 1836

Русская армия разместилась в Варшаве с тем миролюбием, на которое только способны люди после тяжелой и длительной войны. Офицерские собрания организовывали балы, на них отвечало местное общество и т.п. Тратились огромные деньги, демонстрировалась готовность забыть прошлое. Практика платы добром за зло на практике лишь способствовала росту польских претензий и обид. Вскоре начало проявляться и то, и другое. В Варшаве давно уже готовилась военная революция, организационными центрами которой были тайные общества, преимущественно состоявшие из военной молодежи. С 1817 г. в Царстве стали возникать многочисленные тайные политические организации, ставившие перед собой цель восстановления полной независимости.

Уже в 1821 г., когда распространились слухи о возможном выступлении армии Царства вместе с австрийцами для подавления волнений в Италии, это привело к резкому росту недовольства русской властью в Варшаве. Тогда же тогда возникли и первые планы восстания. В 1822 г. часть польского подполья через масонов установила связи с политическими кругами Парижа. В 1824 г. польские заговорщики вступили в контакты с русскими — декабристами. Поляки по-прежнему были недовольны. Константин этого не замечал или не принимал всерьез, предпочитая, по словам принца Евгения Вюртембергского, «бороться с призраками». После «семеновской истории» Великого Князя больше беспокоили настроения в русской гвардии. Казалось бы, для этого были основания. В отличие от Петербурга, присяга Николаю I в Царстве Польском прошла без осложнений. К новому императору была направлена делегация для выражения верноподданнических чувств.

Между тем, польская политика ложилась ощутимым бременем на русские финансы и наносила ущерб русской промышленности. Поскольку до 1821 г. собственных доходов Царства Польского не хватало на покрытие бюджетных расходов, то разница покрывалась за счет русской казны, оплачивавшей, таким образом, строительство крепостей, дорог, мостов, храмов и т.п., а также жалованье (весьма высокое) польских офицеров и чиновников. Из 6 802 277 рублей серебром дохода первого бюджета Царства за 1817 г. на содержание армии выделялось 3 млн. рублей, в 1821 г. на армию тратилось уже 5 млн. рублей при бюджетном дефиците в 1,3 миллиона. Только в 1829 г. бюджет Царства получил прочный, как казалось, профицит в 291 818 рублей из поступивших 13 283 744 рублей доходов. Экономический подъем Царства Польского — результат мира и значительных льгот, дарованных Петербургом Варшаве.

Польская промышленность получила льготные условия для освоения русского рынка. Общеимперский таможенный устав 1822 г. был протекционистским. Он значительно увеличивал ввозные пошлины на товары иностранного производства, доходы от него увеличились в 2,5 раза — с 11 млн. рублей до 26 млн. рублей серебром. В 1826 г. Царству Польскому был дарован чрезвычайно выгодный таможенный тариф, способствовавший подъему местной хлопчатобумажной промышленности. Сырье Империи и Царства ввозилось без пошлины, продукция, изготовленная из собственного сырья — за пошлину не более 1% стоимости товара, для продукции из чужого сырья вводилась пошлина в 3%. В результате главный предмет польской обрабатывающей промышленности — хлопчатобумажные ткани — были обложены пошлиной в 3%, в то время как такие же русские изделия — в 15%. Только в 1830 г. в Кяхту для торговли с Китаем было вывезено польских сукон на сумму в 1,07 млн. рублей серебром. Различного рода льготы и пособия Царству со стороны Империи с 1815 по 1830 год составили 54,75 млн. руб. сер.

В России жило 54,5% всех поляков (в Австрии — 28,25%, в Пруссии — 17,25%), по отношению к остальному населению империи они составляли 6%. Большая их часть, естественно, проживала в границах т.н. «конгрессовой Польши» или Царства Польского, население которого быстро росло — с 2 717 тыс. в 1815 г. до 4 137 тыс. в 1830 г. Почти в 2 раза, с 80 тыс. в 1814 г. до 150 тыс. в 1829 г. выросло и население Варшавы. 73% населения Царства составляли поляки, в то же время на Правобережной Украине их проживало только 6%, а в Белоруссии и Литве — 5%. Николай всячески демонстрировал свое расположение полякам. Он не использовал польскую армию в русско-турецкой войне, хотя такого рода планы у него и были. Против этого категорически выступил Великий Князь Константин, и Николай согласился с мнением своего старшего брата. Оба они надеялись, что эта армия пригодится в случае, если в тылу Дунайской армии активизируются австрийцы. Следует отметить, что значительная часть польского дворянства поначалу была настроена принять участие в войне и симпатизировала борьбе христиан против турок.

1(13) октября 1828 г., после взятия Варны, император даровал Варшаве 12 тяжелых трофейных турецких орудий. 10 ноября 1444 г. польский король Владислав III погиб в крестовом походе в битве под Варной, и Николай I в качестве нового польского короля считал такой дар знаком символического возмездия за смерть Ягеллона. «Смерть короля Владислава отомщена!» — сказал император, въезжая в город через пролом в его стене. В письме к Великому Князю Константину Павловичу он отмечал: «Я жалую Варшаве 12 орудий, как замечательное историческое воспоминание, ибо достойно внимания, что здесь появилась именно русская армия с польским королем, чтобы отмстить смерть другого польского короля… Да сблизятся поляки и русские все более друг с другом. Вот в чем цель всех моих желаний и всех стремлений моего разума. Быть может, подаренные пушки докажут то, что я высказываю этими словами».

Непосредственным ответом на дар был заговор польских офицеров, планировавших убийство Николая I во время его приезда в Варшаву на коронацию, не реализованный из-за недостатка решимости заговорщиков. 6(17) апреля 1829 года император подписал манифест о проведении коронации в Варшаве. Был установлен и порядок этого торжественного события, на коронационные расходы из казначейства Империи было выделено 1 209 613 флоринов. 4(16) мая Николай въехал в столицу Царства Польского верхом на коне, сопровождаемый двумя братьями. Горожане забрасывали кортеж цветами, Варшава торжествовала несколько дней. Заговорщиков немало удивило бурное ликование польского народа. Впрочем, по свидетельству будущего мятежника, эти радости не были искренними.

9(21) мая 1829 г. в зале Сената Варшавского замка Николай I торжественно короновался в качестве короля Польского (Александр I так и не сделал этого). Торжества были весьма пышными и продолжались несколько дней. Смотры сопровождались балами и приемами, двери варшавских театров открыты для всех желающих. В ходе коронации император произнес на французском языке молитву со следующими словами: «Да пребудет со мной Твоя мудрость, окружающая Твой престол. Сниспошли ее с небес, дабы я был проникнут Твоею державною волей и истиной Твоих заповедей, дабы сердце мое было в руках Твоих и дабы я мог царствовать к благу моих народов и к славе Твоего святого имени, согласно хартии, утвержденной моим августейшим предместником, клятвенно мною подтвержденной…» В ходе торжеств было амнистировано 3 915 преступников, было отменено штрафов, взысканий, разного рода долгов перед казной на сумму в 8 586 216 руб. сер., было основано эмеритальное общество для престарелых офицеров, чиновников, их вдов и детей.

После коронации Николай отправился в Берлин, где встретился со своим тестем и провел ряд переговоров по вопросу о возможном окончании войны с Турцией. Возвращаясь из Пруссии, император вновь въехал на территорию Царства Польского. Первым городом на его пути был Калиш, где его ожидали Михаил и Константин Павловичи. 6(18) июня в Варшаву приехал из Берлина и Александр Николаевич. Радости прибавила и пришедшая в город 7(19) июня новость о победе русских войск при Кулевче над турками. Русские и польские части стояли рядом, проходили торжественным маршем, Константин Павлович командовал ими, как простой генерал. 7(19) ноября 1829 г. последовало Высочайшее разрешение на проведение выборов в сейм. Константин был против этой, как он выразился, «нелепой шутки», но император был непреклонен: «Мы существуем для упорядочения общественной свободы и подавления злоупотребления ею.» 16(28) мая 1830 г. Николай открыл заседания сейма, а 16(28) июня — закрыл его краткой речью. Во время заседаний парламента ясно проявила себя оппозиция, которая опять отвергла проект закона об облегчении разводов. Диалог власти и сейма был холодным, но внешне миролюбивым. Впрочем, мелочная требовательность его депутатов все же нашла повод к раздражению — они обиделись, что на приеме в честь коронации перед ними поставили венгерское, а не французское вино. Император не обращал внимания на мелочи, он покидал Варшаву довольным.

«Я чувствую, — сказал Николай после коронации в Варшаве, — что я государь Польши и предвижу, что рано или поздно я привлеку к себе поляков благодеяниями». Как вскоре выяснилось, это были ошибочные ожидания. Никакие уступки и знаки внимания не могли удовлетворить польских революционеров, мечтавших о восстановлении Речи Посполитой в границах 1772 г. Это было очевидно уже для многих трезвомыслящих современников. Князь Леон Сапега вспоминал о взглядах Петербургского общества незадолго до начала мятежа: «Много раз мне говорили: «Чем больше Государь для вас делает, тем скорее вы устроите восстание». Их предположения, действительно, осуществились». Что касается подарка императора Варшаве, то заговорщики использовали его позже. В ходе войны 1831 г. трофейные турецкие орудия вновь будут вести огонь по русским войскам, но уже с Варшавских укреплений. Попав в руки русских солдат опять, они были отправлены в Петербург, где были использованы для украшения ограды Преображенского всей гвардии собора.

Если события в Неаполе и Испании вызвали крайне острую реакцию в Варшаве, то новость о восстании в Париже произвела эффект искры, угодившей в пороховой погреб. Польское общественное мнение интересовалось французской революцией несравненно более, чем войной с турками, и все его симпатии были на стороне французов.

Мобилизация армии в Империи и подготовка к ней в русской Польше на фоне объявлений о готовности выступить в защиту протестантских Нидерландов против католической Бельгии не остановили «якобинцев». Скорее наоборот — все эти меры послужили катализатором нового взрыва, и причем там, где его не ждали. Эмиссары революционеров из Парижа зачастили в Варшаву. Константин много и активно занимался обучением польских и русских частей, добившись при этом значительных результатов. Летом армия собиралась на три месяца в лагерь под Повонзками (в наст. время — в черте гор. Варшава). Солдат активно обучали не только строю, но и плаванию, фехтованию на штыках, пиках и саблях. Войска были хорошо обучены, но отношения между русскими и поляками в лучшем случае были прохладными.

Наместник был человеком с тяжелым и вспыльчивым характером, вспышки гнева в немалой степени способствовали озлоблению части польского общества. С другой стороны, он был отходчивым и заботливым командиром, прекрасно знал своих подчиненных, многих помнил в лицо и по имени. Константин делал все возможное для того, чтобы избежать враждебности между русскими и польскими частями. Там, где их казармы стояли рядом, нередко случались столкновения, доходившие до драк. В результате действий Великого Князя внешние проявления вражды постепенно стали сходить на нет. Приязни по-прежнему не было. Тем не менее, до 1830 года многим казалось, что худшее уже позади. Вскоре все изменилось. Слухи о скорой войне с Францией сразу же вызвали рост оппозиционных настроений и прежде всего среди учащихся. Начались стычки с русским офицерами, дуэли и т.п. По мере подготовки к выступлению войска обстановка в Варшаве становилась всё напряженнее.