25−26 июня Афганистан и Пакистан с визитом посетил глава МИД КНР Ван И. Особую озабоченность в китайском руководстве ожидаемо вызвали теракты, осуществленные в Кабуле на стыке мая и июня.

31 мая взрыв прогремел вблизи правительственного дворца; 3 июня взорвали участников церемонии похорон одного из лидеров оппозиции Салима Изидъяра, сына видного афганского парламентария, убитого во время разгона демонстрации 2 июня. Протесты возникли ввиду того, что оппозиция посчитала действия властей беспомощными, неспособными обеспечить безопасность. И они были пресечены таким образом, что возникли серьезные подозрения в том, что провоцируется этническая напряженность: тот же Изидъяр-младший — этнический таджик. Разбитый протестующими лагерь посетили многие представители таджикской общины Афганистана, в том числе сын покойного президента Бурхануддина Раббани, ныне глава МИД, а также бывший вице-президент Зия Масуд, брат погибшего в сентябре 2001 года «панджшерского льва» Ахмада Шаха Масуда.

Афганистан — важнейший участок проекта «Один пояс и один путь», который поставлен в центр повестки китайской внешней политики; председатель КНР Си Цзиньпин уделяет ему настолько серьезное внимание, что в мае в Пекине даже собрался форум стран — участниц этого проекта. Разумеется, раскачивание Афганистана способно серьезно помешать этим планам, заодно сыграв на руку тем, кто хотел бы превратить Среднюю Азию в зону хаоса и «уязвимое подбрюшье» России и КНР, обретя таким образом рычаги управления внутренней стабильностью в наших странах. Дополнительно в этом убеждает тот факт, что практически первым, кто высказал действиям афганских властей полную поддержку, оказался советник президента США по вопросам национальной безопасности генерал-лейтенант Герберт Макмастер, имеющий солидное «афганское» прошлое и работавший в команде экс-директора ЦРУ Дэвида Петрэуса (по прозвищу Царь Дэвид). А протестующих в Кабуле поддержали другой вице-президент Рашид Дустум, в «советские времена» — хозяин Мазари-Шарифа, одной из опорных баз бывшего «Северного альянса», а также экс-президент Хамид Карзай, что само по себе уже очень показательно. Ибо именно Карзай, всячески дистанцируясь от Макмастера и его «друзей», тесно взаимодействовал с властями Пакистана.

Этим, на наш взгляд, и объясняется маршрут поездки Ван И. Поэтому особый интерес представляет реакция на нее китайского телевидения, прессы и иИнтернета. В фокусе внимания сообщений СМИ в Поднебесной в период с 26 июня по 26 июля 2017 года оказались непосредственные результаты визита главы китайской дипломатии, а также анализ обстановки в регионе, на фоне которой проходил этот визит.

Так, на новостном портале «Тэнсюнь» были тезисно изложены пункты, по которым благодаря «челночной дипломатии» Ван И трем сторонам удалось достичь консенсуса. Среди них выделяются, во-первых, создание под эгидой КНР афгано-пакистанского механизма по предупреждению кризисов, подразумевающего обмен разведданными; во-вторых, использование — опять-таки при посредничестве Пекина — сотрудничества в сфере экономики как базы для политического сближения; в-третьих, возобновление попыток включения в мирный процесс в Афганистане движения «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Англоязычный китайский портал Global Times проводит анализ ситуации, предшествующей визиту Ван И. После того как 31 мая крупнейший с 2001 года взрыв прогремел в центре Кабула, на конференции «Кабульский процесс» президент Ашраф Гани открыто обвинил Пакистан в пособничестве вооруженным афганским мятежникам. Пакистанский МИД в жесткой форме опроверг данные обвинения, кризис двусторонних отношений обострился. При этом автор статьи Сяо Бинь подчеркивает, что повесткой президентства Гани всегда было налаживание афгано-пакистанских отношений, но он был вынужден пойти на подобный шаг под давлением антипакистанских внутренних сил.

На официальном портале МИД КНР в сообщениях о встрече Ван И с президентом Афганистана Ашрафом Гани всячески подчеркивается, что посредничество КНР в данном процессе чуть ли не вынужденное. Обширно цитируются слова Ван И о том, что «Китай не вмешивается во внутренние дела суверенных стран, на навязывает им свою волю и не борется за геополитические интересы где бы то ни было. Но когда друзья просят протянуть руку помощи, Китай делает это». На портале «Сина» отмечается, что Китай обычно особенно неохотно участвует в политическом процессе тех стран, где размещены войска США, поэтому по всему видно, что в этот раз именно Пакистан и Афганистан «упросили» КНР быть посредником в разрешении кризиса.

В то же время почти все издания подчеркивают, что находящийся в самом сердце континента Афганистан играет ключевую роль в китайском проекте «Один пояс и один путь», поэтому стабильность в данном регионе Китаю очень важна. Это указывается причиной, по которой Ван И поехал в столь не соответствующий его специализации регион в качестве посредника.

Отдельное внимание уделяется в китайских СМИ в последнее время тем «бонусам», которые получит Афганистан от участия в масштабном китайском проекте. Издание Communication публикует интервью с молодым афганским журналистом, проходившим обучение в Китае, и цитирует его слова: «Инициатива «Один пояс и один путь» помогла бы Афганистану наладить внешнюю торговлю и способствовала бы установлению мира в регионе». Видный специалист Института международных отношений Народного университета Китая Ван Ивэй в интервью порталу «Китай» уверен, что участие в китайском проекте позволит Афганистану остановить насилие и террор и освободиться от проблемы бедности.

На фоне открытия воздушного торгового коридора между Индией и Афганистаном появилось несколько статей китайских аналитиков о расстановке в треугольнике Афганистан — Пакистан — Индия. На портале «Сина» отмечается, что попытки Индии поучаствовать в афганском мирном процессе не носят созидательного характера, так как продиктованы исключительно ее желанием сковать внешнюю политику Пакистана в регионе.

В статье в издании Global Times открытие воздушного коридора названо очередным проявлением «упрямого геополитического мышления Индии, которая всегда выступала против китайской инициативы «Один пояс и один путь», и в особенности против важнейшей его составляющей — китайско-пакистанского экономического коридора». Подчеркивается, что Индия стремится создать собственную инфраструктурную сеть в регионе, в противовес китайской и в пику Пакистану, который запретил транзит индийских товаров через свою территорию. Автор статьи советует Индии искать не пути обхода Пакистана, а пути примирения с ним, и китайский проект «Один пояс и один путь» мог бы стать отличной платформой для него.

Портал Reference news публикует выдержки из недавнего интервью посла Афганистана в Китае Джанана Мусазиа (Janan Musazia) о том, что, «несмотря на особый, тесный характер афгано-индийского экономического сотрудничества, Афганистан всячески способствует созданию китайско-пакистанского экономического коридора», который является частью китайского проекта «Один пояс и один путь».

В китайских СМИ также уделено внимание недавнему решению президента США Дональда Трампа об отправке дополнительного американского контингента в Афганистан. Портал «Форум Хайцзян» видит данное решение одной из целого ряда мер, направленных на подрыв успеха китайской внешней политики на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Некоторые издания, в частности портал «Цайсинь», описывают, что визит Ван И в Афганистан готовился на фоне становящегося все более очевидным провала американской политики в регионе, в условиях, когда регион нуждается в новой силе, могущей поспособствовать желанному установлению мира и процветания здесь.

В нескольких статьях, в том числе в одной из публикаций Global Times, наблюдается четко выраженное противопоставление американской и китайской политики в Афганистане: первая во многом привела к тому бедственному положению, в котором находится сейчас страна, вторая же обещает это положение изменить.