Отношения с НАТО: «ошибку» допустил не только Горбачёв

Как сообщают СМИ, в фильме Оливера Стоуна о Владимире Путине, который нам предстоит увидеть на следующей неделе, речь пойдёт среди прочего об «ошибке», которую «допустил» Михаил Горбачев, когда не потребовал на бумаге зафиксировать обещание НАТО не расширяться на восток. А если потребовал бы, получил бы такое обещание? И если бы получил, сработало бы оно в нужный момент?

В политике важен потенциал, но ещё больше — воля к действию

Горбачёв, на мой взгляд, виноват не в том, что не потребовал от Запада неких письменных гарантий неущемления стратегических интересов нашей страны — они тогда уже были для СССР как аспирин для больного, умирающего от воспаления лёгких. Даже если бы президент СССР получил от США и их союзников такие письменные обязательства, что помешало бы западникам отказать «новой», как тогда кичливо твердили в Москве, России в их выполнении?

Как известно, главное в международной политике не намерения, а потенциал. Но кроме этого — ещё и воля к действию. В первой половине 1990-х годов у Российской Федерации недоставало ресурсов, чтобы остановить продвижение НАТО на восток, это так. Однако воли делать это было ещё меньше.

Напомню, что в 1993 году Службой внешней разведки, которую тогда возглавлял Евгений Максимович Примаков, был подготовлен доклад по вопросу о негативном влиянии планировавшегося уже тогда расширения НАТО на интересы России. В нём было немало полезных оценок, выводов и предложений. СВР удалось заложить в сознание Бориса Ельцина понимание, что расширение альянса при игнорировании российских интересов, а именно к этому шло дело, способно нанести существенный вред интересам нашей страны.

Принципиальных изменений в политику России на европейском направлении этот доклад, однако, не внёс.

Политика Москвы перед лицом натовской экспансии: непоследовательность и противоречия

Потом Примаков стал министром иностранных дел, затем премьер-министром. Его стараниями были созданы механизмы, призванные свидетельствовать, что, осуществляя свою экспансию в восточном направлении, НАТО будет учитывать интересы безопасности России.

Эти механизмы, однако, были неспособны оказать реальное воздействие на процесс расширения, действительно свести к минимуму его угрожающие безопасности нашей страны и её внешнеполитическим интересам последствия. Констатируя это, я в то же время хочу отдать должное Примакову за политическую последовательность в отрицательном отношении к расширению НАТО. Уже это в те годы было важным шагом в восстановлении правильного понимания национальных интересов России.

Критика натовской установки на экспансию, однако, совмещалась тогда с активным участием в различных инициативах и структурах альянса типа программы «Партнёрство ради мира» или Совета евроатлантического сотрудничества. И в этом, и в деятельности двустороннего Совета Россия — НАТО уже была заложена готовность принять и само расширение, и его последствия. Более того, страны Центральной и Восточной Европы и наши непосредственные соседи в Прибалтике, а потом и на Украине восприняли развитие Россией отношений с НАТО как вызов и, соответственно, стали прилагать дополнительные усилия, чтобы «опередить» нас в статусе своих отношений с альянсом.

Именно поэтому попытки блефовать по поводу нашей якобы готовности самим вступить в НАТО, о которых в том же фильме, насколько я понимаю, вспоминает Владимир Путин, мне всегда представлялись контрпродуктивными. Они предпринимались с прицелом на некий пропагандистский эффект, но, на самом деле, играли на руку и натовскому руководству, и натовским неофитам. Я уже не говорю о том, что они выглядели как минимум странно с точки зрения отрицательного отношения граждан России к этому агрессивному военному блоку.

Что же касается вопроса о возможности или невозможности такого вступления в принципе, то наиболее ясно здесь расставил точки над «i», к сожалению, не кто-то из российских руководителей, а министр обороны ФРГ Фолькер Рюэ. Вот как его в своей книге воспоминаний «Встречи на перекрёстках» цитирует Евгений Примаков: «Россия никогда не сможет стать членом НАТО. Она сама — мировая держава, причем и европейская, и азиатская одновременно…»

Пустым с точки зрения реальной политики документом оказалась принятая в декабре 1996 года декларация «О модели общей и всеобъемлющей безопасности для Европы XXI века». В ней говорилось о недопустимости попыток укрепления безопасности одних государств за счет других, об обязательном учете интересов безопасности государств, не входящих в военно-политические союзы, о неприемлемости доминирования одной организации государств или группы государств… В Москве тогда заявили, что к голосу России прислушались. Кого мы хотели в этом убедить и, главное, зачем?

Чем запомнилось «сотрудничество» с НАТО

Далее Россия и НАТО заключили Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности. Насколько действенным для защиты интересов нашей страны оказался этот документ? Давайте опять же судить не по намерениям, а по последующим реалиям европейской и мировой политики — от войны НАТО против Югославии в 1999 году, начавшейся, кстати говоря, сразу после так называемой первой волны расширения, до участия стран НАТО в подготовке и проведении государственного переворота на Украине, которую натовцы начали переформатировать во враждебном России духе задолго до этого. Сегодня войска и военная инфраструктура альянса придвинулись ещё плотнее к нашим границам.

Хочу обратить внимание ещё на один, на первый взгляд, менее значимый, но, как мне представляется, весьма показательный момент. В 2008—2009 годах наша страна предоставила, соответственно, Германии и США возможность транзита через свою территорию военных грузов для их войск и самих военнослужащих, участвовавших в Международных силах содействия безопасности в Афганистане. Сделали мы это после того, как в 2003 году Литва отказалась предоставить России удовлетворяющие её условия транзит военных грузов в Калининградскую область. В 2004 году Литва стала членом НАТО. Казалось бы, вот тот момент, когда благодаря «добрым» отношениям с альянсом надо решить вопрос об этом аспекте калининградского транзита. Нет, натовцы пользовались транзитом через территорию России несколько лет, а вопрос о транзите военных грузов в Калининград так и не был решён должным образом.

Другими словами, в отношениях с НАТО принцип «зафиксировать те или иные обещания на бумаге» вовсе не гарантирует, что и сам альянс, и его отдельные члены будут выполнять обещанное. Не стоило ли в начале 2000-х пойти по другому пути? Не соглашаться с расширением в принципе, особенно с его «второй волной»? Сделать прибалтийские страны неприемлемым по тяжести бременем для Североатлантического блока? На мой взгляд, это было реально — и экономически, и за счёт более напористого влияния на внутреннюю политику в Прибалтике.

Вместо этого и после 2004 года, когда Латвия, Литва и Эстония стали членами НАТО, Россия продолжала проявлять дружелюбие и так называемую открытость по отношению к тем, для кого членство в альянсе было не гарантией некой «безопасности от угрозы с востока», а инструментом для осуществления ещё более враждебной нашей стране политики, чем та, что осуществлялась до вступления. Демонстрируя готовность наращивать транзит и торговлю, мы тем самым мы лишь усилили аппетиты прибалтийских евроатлантических и реваншистских элит. Закрывая глаза на потакание им со стороны Вашингтона и Брюсселя, дали западникам основания рассчитывать, что пропустим очередной удар — на этот раз, на Украине.

Кризис в отношениях с Западом как пролог к новому мироустройству

Именно в нашей готовности в те годы закрывать глаза на очевидные проявления враждебности ради «хороших отношений» с Западом лежат причины сегодняшней оголтелости антироссийски настроенных прибалтов, поляков, англичан, американцев и прочих, их продолжающихся нападок на нашу историческую память, попыток выдвигать нам требования «покаяний» и «компенсаций», давить на нас разного рода обвинениями, разговаривать языком угроз и санкций. В этом же в значительной мере лежат и причины произошедшего в 2012—2013 годах и далее на Украине.

В начале 2010-х кое-что в нашей политике в отношении прибалтийских стран — членов НАТО и не только их, но и Запада в целом стало меняться. Тяжёлым, но неизбежным и нужным уроком стала украинская драма… Но подумать только: после всего того враждебного, что нам сделали прибалты и в двустороннем плане, и участвуя в натовском вмешательстве во внутренние дела Украины, Москва в 2015 году пригласила их президентов на празднование священного для нас праздника — Дня Победы! И дождалась пренебрежительного отказа.

Вернёмся, однако, к «ошибке» Михаила Горбачёва. Главная претензия, которая, на мой взгляд, должна быть ему предъявлена, — это претензия не за то, что что-то там не было зафиксировано на бумаге, а за целенаправленную сдачу международных позиций нашей страны и самой её внутренней сути нашим основным противникам — США, Германии, Великобритании. Речь, на мой взгляд, идёт о должностном и политическом преступлении, но процентное соотношение в этом преступлении злого умысла и глупости надо определить через суд.

Думается, однако, что такого суда мы не дождёмся. Разве что дела в стране пойдут из рук вон плохо и надо будет отвлечь внимание народа на такой процесс.

Итак, перечислим всё ещё раз по порядку. Сначала ослабление и распад СССР; потом наш бездарный отказ от самостоятельного пути развития, далее утрированно прозападный курс руководства России в 1990-е годы и, наконец, сохранение необоснованной западоцентричности российской политики в начале 2000-х годов, — вот истинные причины сегодняшних проблем в отношениях с Западом в целом и с НАТО в частности. Россия в момент развала СССР и на рубеже 2000-х была такой, какой она была. И, повторю это ещё раз, никакое оформление Михаилом Горбачёвым тех или иных договорённостей с Западом этого её качества не изменило бы.

Соответственно этому пониманию мы и должны действовать сегодня. Вернём России идейную и культурную суверенность; политическое, экономическое и военное могущество — вот тогда и сможем остановить натовский экспансионизм и беззаконие, сможем заставить Запад пойти на новые и действительно прочные договорённости относительно справедливого европейского и мирового устройства. Не менее важна эта наша внутренняя работа и для выстраивания правильных отношений с Китаем.