«Хотелось воздвигнуть памятник до небес»
Сегодня, 8 мая, Калининград празднует «тихую» памятную дату. 72 года назад, накануне Дня Победы, командующий 11-й гвардейской армии Кузьма Галицкий подписал приказ об увековечении памяти солдат и офицеров, погибших при штурме Кёнигсберга. Это стал первый на планете монумент советским Воинам-освободителям.
Вчитаемся в текст приказа, отмечая в нём предвидение бесповоротности истории:
«Приказываю соорудить в гор. Кенигсберге по утвержденному эскизу-проекту памятник и произвести перезахоронение трупов погибших с дивизионных кладбищ, из населенных пунктов… Командирам частей и начальникам учреждений к выделению людей на строительство отнестись со всей серьезностью и выделить лучших специалистов. К работе по сооружению памятника приступить немедленно, о ходе работ докладывать через каждые два дня».
Очевидно, что приказ о возведении памятника в Кёнигсберге Галицкий получил из Ставки Верховного Главнокомандующего. А значит, ещё тогда — 8 мая 1945 года (когда немецко-фашистская клика в Берлине только-только капитулировала) — Сталин знал, что столица Восточной Пруссии будет нашей.
На мой взгляд, именно в этом и заключалась историческая ценность монумента №1 в Кёнигсберге. Сталин, памятуя о вчерашней реймской провокации союзников с подписанием капитуляции Германией, сделал свой ход на опережение: символически «застолбил» Кёнигсберг за Советским Союзом до всяких юридических тонкостей (отсюда, думаю, и символическое исключение из правил — учреждение медали «За взятие Кенигсберга» в то время, когда награды посвящались лишь за взятие или освобождение европейских столиц).
Подчеркну, что до Потсдамской конференции, утвердившей вхождение в состав СССР одной трети Восточной Пруссии, оставалось ещё три с лишним месяца. И если бы Сталин руководствовался логикой увековечивания памяти подвига советского воина на вражеской земле, то ничего не мешало инициировать создание первого памятника именно в германской столице, тем более берлинский гарнизон сдался 2 мая. Однако монумент Воину-освободителю в Трептов-парке был открыт лишь в 1949 году. А в Кёнигсберге — всё в том же 45-м, менее чем через два месяца после встречи «Большой тройки» в Потсдаме.
Вернёмся к ходу строительства монумента. Руководителем стройки был назначен начальник дорожного отдела 11-й гвардейской армии полковник Михаил Бевзо. Это был кадровый офицер Красной Армии, трижды орденоносец, украинец по национальности, зарекомендовавший себя ещё в Гражданскую. На Великой Отечественной войне — с ноября 1941 года. Последний боевой орден — Отечественной войны I степени — Бевзо получил в апреле 45-го за штурм Кёнигсберга. Читаем в приказе:
«В январскую операцию этого года и в операции по штурму г. Кенигсберг тов. Бевзо правильно оценил обстановку и свою задачи, своевременно подготовил армейские дороги. Несмотря на большой поток движения транспортов, дорожные части, работая круглые сотки, все неисправности устраняли быстро и аккуратно. Личный состав эксплуатационного батальона, продвигаясь с наступающими войсками, быстро оформлял дороги указками, лозунгами, плакатами, в достаточном количестве имелись КПП, которые регулировали движение транспортов».
Первой задачей Бевзо стало найти под мемориал видное место, менее всего пострадавшее от боевых действий. После британских напалмовых бомбардировок в августе 1944 года исторический центр города был полностью уничтожен и превращён в каменные завалы. В конечном итоге выбор пал на тогдашний западный пригород Кёнигсберга — район Аусфальских ворот и кёнигсбергской обсерватории. Здесь располагался живописный рукотворный вал, на котором и решено было установить стелу.
Для гвардейцев 11-й армии это место было обагрено кровью. Дело в том, что в окрестностях этого вала гитлеровцы разбили концлагерь «Шихау», а в апреле 1945 года превратили территорию в один из опорных пунктов обороны. Именно бойцы 11-й гвардейской армии выбили отсюда фашистов, засевших в городской бирже труда (сейчас в этом внушительном здании размещается калининградский филиал университета МВД, а улица носит названием генерала Галицкого).
Братскую могилу на валу копали пленные немцы. Когда начали привозить искалеченные тела солдат, то специальная команда проверяла, чтобы здесь были похоронены только солдаты и офицеры 11-й гвардейской армии. Поэтому не выдерживает критики современная туристическая байка, которая связывает число фортов — двенадцать — вокруг Кёнигсберга и количество похороненных бойцов — 1200. Дескать, символически по сто солдат от каждого подразделения, бравшего «ночную перину» Кёнигсберга.
Нет, уважаемый читатель, в братской могиле покоятся только гвардейцы 11-й армии, которые брали Кёнигсберг с южного направления. Воины, вошедшие с севера (прежде всего, это 43-я армия генерала Афанасия Белобородова и 50-я армия генерала Фёдор Озеров), похоронены в других мемориалах.
Всё же, по воспоминаниям фронтовиков-калининградцев, на территории комплекса похоронено больше 1200 человек. Уже когда возвышалась стела, тела продолжали подвозить, и тогда было принято решение сложить их в ближайший разбитый немецкий бункер и засыпать землёй.
Архитекторами выступили художники Иннокентий Мельчаков и Сергей Нанушьян, а скульпторами — целая плеяда литовских деятелей искусства под руководством Юозаса Микенаса (на открытие памятника в Кёнигсберг специально приехал председатель президиума Верховного Совета Литовской ССР Юстас Палецкис — дед современного литовского политика Альгирдаса Палецкиса, который четыре года назад был осуждён литовской Фемидой за «отрицание советской агрессии»).
Любопытно, что скульпторы лепили фигуры с живых людей — самих гвардейцев. Один из них — сержант Василий Пересторонин, другой — рядовой Михаил Полисадов. Оба, судя по порталу «Подвиг народа», — подведомственные начальника стройки мемориала Михаила Бевзо (по всей видимости, времени искать «модели», учитывая сжатые сроки, не было).
Пересторонин командовал отделением обеспечения 127-го дорожно-строительного батальона, Полисадов — служил сапёром в этом же стройбате. Но это, конечно же, не значит, что ребята не нюхали пороха. Василий Пересторонин был удостоен медали «За отвагу», когда в 1941 году при наступлении на Великие Луки со своим расчётом — читаем в наградном приказе — «уничтожил огневые точки противника и живую силу, и этим самым обеспечил продвижением пехотных подразделений вперёд». Сапёр Михаил Полисадов в 1943 году был тяжело ранен, прикрывая наступающее стрелковое подразделение на полуострове Тамань.
Сохранились воспоминания литовского скульптора Юозаса Микенаса, до войны снискавшего славу на международных выставках в Барселоне и Льеже. Микенас пишет, что вначале хотел создать «отвлечённый образ» Победы Красной Армии над Германией в первом немецком городе. Однако наши солдаты отговорили. Читаем мемуары Микенаса:
«Город ещё горит, и в горящем городе советский человек ставит памятник своему современнику, своему товарищу по оружию, своему брату. Голова пылала несбыточными замыслами: хотелось воздвигнуть памятник до небес — ведь как подумаешь о величайшем подвиге простого советского человека, одетого в защитную гимнастёрку, так и просится огромная «скала гранита», величиной с земной шар…».
Но, по словам скульптора, «разумные и меткие советы воинов» помогли отшлифовать эскизы. Например, бойцы «загасили» лавровые венки, которые должны были украшать собирательный образ советского воина. «Мало ли что ни придумаешь в порыве страсти, а простая народная логика помогла отбросить лишнее, ненужное», — дипломатично констатирует скульптор.
…Памятник был открыт ненастным утром, 30 сентября 1945 года. В «Правде» вышел большой репортаж, завершавшийся такими словами:
«Новая жизнь торжествует в Кенигсберге. Сломлен форпост германской агрессии на Востоке, вековой очаг разбойничьего пруссачества. Строится новый Кенигсберг».
На митинге генерал Кузьма Галицкий сказал (цитата по «Правде»):
"Здесь похоронены 1200 лучших наших боевых друзей, славных сынов нашей великой Родины. Красная армия навсегда сохранит светлую память о своих погибших товарищей. Это были сталинские питомцы. Им мы обязаны взятием опоясанного железобетонными фортами и считавшегося неприступным Кенигсберга. Памятник, который мы открываем сейчас, — знак всенародной благодарности любви гвардейцам-героям!»
На стеле был выбит профиль Сталин с медали «За победу над Германией» и цитата генералиссимуса: «Наше дело правое, мы победили». В 1961 году, после XX съезда КПСС, изображение Сталина стесали, «перевернув» медаль.
Отец Победы вернулся лишь спустя 44 года. В 2005 году, когда Калининград вовсю готовился к 750-летию Кёнигсберга, ветераны вышли с инициативой к губернатору Владимиру Егорову вернуть Сталина. И адмирал поддержал фронтовиков.