Спустя почти месяц после ракетного удара, нанесенного 7 апреля по базе сирийских ВВС «Шайрат», эксперты, похоже, едины во мнении, что он, хотя и не прошел бесследно, не смог достигнуть никаких значительных целей, в том числе донести до противников и союзников США нужную мысль. Произошедшее стало отрезвляющим напоминанием ограниченности военной силы при решении стратегических дилемм, пишет Джозеф Сиринсионе в статье для War is Boring.

Александр Горбаруков ИА REGNUM
Дональд Трамп

Первоочередная задача ракетного удара по Сирии, осуществленного с эсминцев «Портер» и «Росс», была достигнута: президент Сирии Башар Асад, на которого автор возложил ответственность за химатаку, больше не совершал химических атак против народа Сирии.

«Важно, чтобы международное сообщество ясно дало понять, что применение химического оружия по-прежнему является нарушением международных норм», — заявил госсекретарь Рекс Тиллерсон, объясняя причины нанесения удара.

«Если понимать объяснения госсекретаря буквально, то принцип оценки успешности операции довольно прост. Если Асад воздержится от дальнейшего использования химического оружия… тогда удар повлиял на поведения [Башара Асада]», — отметил старший аналитик по вопросам Ближнего Востока в центре RAND Джефри Мартини.

Однако удары не смогли достигнуть более значительных целей, поставленных официальными лицами администрации. Так, пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер похвастался тем, что ударом аэродром был уничтожен, заявив, что на базе больше невозможна заправка летательных аппаратов, тогда как 20% самолетов с крылом неизменяемой геометрии были либо уничтожены, либо повреждены.

Однако, по данным как сирийских государственных СМИ, так и оппозиционных групп, боевые вылеты с авиабазы «Шайрат» быстро возобновились. Так, боевая авиация совершила вылет с этой же базы на следующий день после удара, осуществив бомбардировку того же города, в котором и была предполагаемая химатака.

Несмотря на обещания Спайсера о том, что химиатаки и бомбардировки получат реакцию со стороны нынешнего президента, нанесение ударов со стороны сирийского правительства продолжились. По данным оппозиционной организации Сирийский центр мониторинга за соблюдением прав человека, официальный Дамаск лишь активизировал применения кластерных бомб, зажигательных боеприпасов и бочковых бомб после удара.

На фоне всего этого применение ракет кажется изолированным жестом, оторванным от какой бы то ни было стратегии по прекращению сирийской бойни. Многие высказывают мнение, что удар по Сирии был направлен не на решение сирийской проблемы, а оказание влияния на внутреннюю политику США. Трамп — не первый президент, столкнувшийся с низким рейтингом и валом скандалов, который решил «повилять собакой». И в этом случае для Трампа есть хорошие новости. Удар снискал популярность у общественности США, пусть и не слишком большую. По данным The Washington Post, 51% граждан США поддержал удар.

Удар по Сирии стал самым популярным среди действий Трампа в области безопасности, обойдя даже противостояние новой администрации с КНДР, в случае с которой 61% граждан страны предпочитает санкции военным действиям. Он в любом случае популярнее жесткой риторики Трампа в отношении Ирана, соглашение с которым поддерживает нынче 56% избирателей в США.

Если копнуть немного глубже в результаты опросов общественного мнения, можно увидеть, что большая часть общественной поддержки исходит из числа республиканцев, изменивших свое отношение к подобным действиям при Трампе. Так, если в 2013 году при Бараке Обаме лишь 22% сторонников Республиканской партии считали удары по Сирии правильным шагом, то решение президента-республиканца стали поддерживать 86%. При этом демократы и сторонники независимых кандидатов почти не изменили своих мнений. При этом если за отстранение Башара Асада от власти и выступает большинство граждан США, только треть из них поддерживает его свержение с помощью военной силы.

Но даже если общественная поддержка и была не особенно сильной, возможно, удар по Сирии укрепил образ Трампа в качестве сильного, решительного лидера. Тем не менее спустя всего лишь месяц своими сообщениями в Twitter он растерял даже те незначительные зачатки стратегического лидерства, которые он получил в результате удара по базе «Шайрат». Ситуация, быть может, совсем по-иному выглядит в его уме.

Самая большая опасность заключается в том, что Трамп извлек неверный урок из этого момента славы или использования «матери всех бомб» в Афганистане и теперь считает, что смелые военные удары — или угрозы их нанесения — заставят Северную Корею или Иран пойти на поводу у США. Проблема только в том, что КНДР и Иран на удар ответят. К тому же если удар был направлен на то, чтобы послать сигнал Пхеньяну и Тегерану, то его результат оказался противоположным.

Так, патрульные суда Корпуса стражей исламской революции активизировали свою травлю судов США в Персидском заливе, как будто пытаясь продемонстрировать, что их нельзя запугать. Пхеньян, со своей стороны, ожесточил военную риторику и активнее стал проводить маневры, в том числе массовые стрельбы.

Северокорейские СМИ утверждают, что Ирак, Ливия и теперь Сирия являются примерами того, что отказ от оружия массового поражения станет причиной нападения на страну США, поэтому удар по Сирии, возможно, еще больше осложнил задачу достижения договоренности по заморозке ядерных и ракетных программ КНДР.

По словам аналитика Брукингского института Дэниэля Бимана, у нанесения малого военного удара без учета более широкой стратегии было еще одно негативное последствие. Так, пережив удар США, террорист или «диктатор» теперь может похвастаться своей стойкостью.

Таким образом, через месяц после того, как видео пусков крылатых ракет оживили СМИ и общественность, воздействие от них по-прежнему остается сомнительным. Тем не менее человек, от мнений и импульсов которого зависит больше всего, этого, возможно, так и не понял.