На пороге мировой войны: экономический «Карибский кризис»

Если по поводу ядерной войны все уже с 1960-х годов понятно: противостояние Россия — США не оставит камня на камне в нашем дивном обновленном мире, то с экономической (торговой) войной все немного сложнее — все только начинается. Некоторые американские СМИ убеждены, что грядет такой экономический «Карибский кризис», что по сравнению с ним настоящие «13 дней» могут показаться размолвкой двух лидеров с разными убеждениями, но разумными советниками, которые вовремя опомнились.

«Забудьте про теплые рукопожатия. Заведите привычку всегда задаваться вопросом: а что стоит за тем или иным «месседжем» (и не только Дональда Трампа) об «очень, очень, прекрасных отношениях» с Си Цзиньпином. Идея о том, что Вашингтон перестал испытывать глубокие подозрения в отношении Пекина только потому, что президенты двух крупнейших экономик мира пытались источать любезности и съели по стейку во Флориде, не выдерживает никакой критики», — пишет The Guardian.

Си, конечно же, надеется на неподдельность чувств Трампа, потому что в противном случае Китаю предстоит потерять гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Может показаться, что это противоречит логике, учитывая, что Пекин может решиться прибегнуть к «ядерным» экономическим шагам, если Трамп все же применит колоссальные тарифы в отношении китайского импорта. США должны Китаю более 1 триллиона долларов, и Си может отправить экономику Америки в штопор, санкционировав обвал американских казначейских облигаций. Но проблема с подобными мерами заключается в том, что их можно применить лишь в теории, если их применяют на практике, то победителей не будет. Наступит экономический конец света — почти ядерная война по последствиям… Конечно, Китай может нанести огромный ущерб США, но только нанеся ущерб самому себе. Это будет пиррова победа для обеих стран.

Американо-китайские отношения — классический пример старого анекдота: если вы должны банку тысячу долларов, у вас проблема; если вы должны банку триллион долларов, то это у банка проблема. У Трампа на руках серьезные козыри, и все зависит от того, захочет ли он ходить с них.

Социалка. Кому из них больше терять? «Как отмечает Брайан Дэвидсон из американской консалтинговой компании Fathom, китайское руководство стремится избежать социальных и политических волнений, которые неизбежно принесет торговая война с США. Готовность Пекина «подкачать» экономику (полную кредитов) и инвестировать в нерентабельные предприятия, демонстрирует его решимость избежать резкого роста безработицы.

Китай зависит от США сильнее, чем США зависят от Китая. Почти 4% ВВП Китая поступает непосредственно от экспорта в США, в то время как для США эквивалентная цифра — менее 1%. Есть еще несколько стран, готовых предоставить США промышленные товары, которые страна получает из Китая, а вот у Китая возникли бы настоящие проблемы с поиском альтернативного рынка сбыта в США.

Трамп в своей прямой и зачастую воинственной манере выражает недовольство тем, как Китай ведет свою торговлю, но, по словам Дэвидсона, в этом он прав. «В этих торговых переговорах на стороне США нормы международного торгового права и систематические нарушения Китаем обязательств и правил Всемирной торговой организации. У США есть возможность подать и выиграть судебные иски против Китая в ВТО, о чем не забывают оба лидера», — цитирует экономиста The Guardian.

Си явно надеется, что агрессивную антипекинскую позицию Трампа, которую он занял еще во время предвыборной кампании, можно и нужно смягчить, и приехал на переговоры, вооруженный неопределенными обещаниями о будущих китайских инвестициях в США. Но этого, конечно, не будет достаточно, чтобы удовлетворить Трампа, который больше всего налегал на критику торгового дефицита Америки (в 350 миллиардов долларов в год) с Китаем. Внезапный несуразный и противоречивый удар по Сирии во время ужина с Трампом, скорее всего, отбил у Си не только аппетит, но и дальнейшее желание вести беседы по душам со стремительным и непредсказуемым Трампом.

«Пекину остается только гадать о том, что можно предпринять, чтобы Трамп не обрушил китайский экспорт, наложив 45%-ный тариф, как обещал. Ответ, вероятно, в том, что Си потребуется устранить барьеры, которые затрудняют экспорт в Китай для высокотехнологичных американских компаний. Но даже тогда, вероятно, США сохранят некоторые ограничения, например, в стальном секторе, который наиболее политически чувствителен в так называемом «ржавом поясе», который и привел Трампа к победе.

В ближайшее время разговоров о том, как Китай «насилует» США, будет поменьше, просто потому, что Трамп научился у одного из своих предшественников, Тедди Рузвельта, использовать большую палку», — пишет The Guardian.

Никогда экономики США и Китая не были более взаимозависимы, чем сегодня. Но, как назло, гарантий, которые помогали предотвратить трения, больше нет. Никогда еще ценность двусторонних торговых и инвестиционных отношений не была выше. Никогда еще столь неустойчивое состояние мировой экономики не требовало согласия между Соединенными Штатами и Китаем больше, чем сейчас. Тем не менее к власти на платформе (экономического) национализма и протекционизма пришел Дональд Трамп, и никогда еще звезды не сходились настолько идеально, чтобы идея «торговой войны» прозвучала вполне реально.

«Что это за гарантии и почему они перестали работать?» — задается вопросом Дэниэл Айкинсон на страницах издания Cato. «Во-первых, многонациональные деловые интересы США, которые раньше основывались на сотрудничестве с Китаем и обеспечивали противовес политическим силам, выступающим, в частности, за протекционизм, самоустранились, разочаровавшись в продолжении своей политики…

Во-вторых, прокитайские лоббистские круги, заинтересованные в торговле с Китаем, предпочитают прекратить свою пропагандистскую деятельность в связи с экономическим исследованием, которое в прошлом году приписало огромные потери рабочих мест в США торговле с Китаем. И многие (глобалисты) опасаются политического возмездия, оспаривая тезисы Трампа.

В-третьих, сейчас, как никогда ранее, политики, СМИ и общественность США менее склонны рассматривать двусторонние экономические отношения в отрыве от их стратегических и геополитических аспектов. Разделение проблем в прошлом позволяло сосредоточить внимание на беспроигрышных элементах торговли, где было достаточно широкое согласие, и можно было бы получить взаимную выгоду, не отвлекаясь на проблемы, в которых США и Китай с меньшей вероятностью могли бы согласиться. Сегодня экономические трения двух стран рассматриваются сквозь призму геополитических разногласий, что затрудняет управление торговыми спорами.

В-четвертых, возможно, в большей степени, чем в любое время с 1989 года, сейчас появился политический «аппетит» к торговой войне. И Трамп, и Си могут извлечь некоторый внутренний политический капитал из начала торговых войн. «База» Трампа и множество деловых и других заинтересованных групп верят в то (и в конце концов, так считает сам Трамп), что Китай проиграет гораздо больше в результате торговой войны, учитывая сальдо торгового баланса (в размере 350 миллиардов долларов) с Соединенными Штатами. Тем временем трудности Си, вынужденного выравнивать китайскую экономику, которая переживает сейчас самый медленный рост за последние 25 лет, грозят ему и его партии кризисом легитимности. Возможность возложить ответственность за внутренние экономические проблемы на протекционистскую или иную агрессивную внешнюю политику (со стороны США) позволила бы Си использовать обширный резервуар китайского национализма и «уменьшить» тяготы реформ, которые ему предстоит провести в ближайшее время. Но торговая война между Соединенными Штатами и Китаем имела бы глубокие отрицательные последствия в обеих странах и, в зависимости от ее исхода, могла бы разрушить мировую экономику.

В-пятых, существует ряд законных претензий в отношении торговой политики Китая и США, которые больше не могут оставаться неразрешенными. Пекин и Вашингтон несколько раз уже давили на слабые места друг друга, а в некоторых случаях даже нарушали установленные правила. Критика Трампа в отношении Китая сфокусировалась на валютной политике, которая не была проблемой для предыдущей администрации США в течение почти десятилетия. Как это часто бывает, политика отстает от экономики, но снижение китайцами стоимости своей валюты (чтобы поддержать китайский экспорт) действительно, не имело адекватного ответа со стороны США. Фактически за последние два года Китай сжигал до 1 трлн долл. иностранных резервов, покупая китайские юани на валютных рынках, чтобы предотвратить дальнейшее снижение его стоимости.

Претензии США к китайской экономической политике (по мнению Cato):

массовое субсидирование определенных отраслей;

относительно высокие тарифы на импорт товаров и препятствия для иностранцев;

широкие ограничения на иностранные инвестиции во множестве отраслей промышленности Китая;

иностранные компании заставляют передавать технологии, если те стремятся установить свое присутствие в Китае;

инновационная политика: предоставляются преференции компаниям, разрабатывающим и регистрирующим интеллектуальную собственность в Китае;

недостаточное обеспечение прав интеллектуальной собственности;

барьеры для цифровой торговли, в том числе веб-фильтрация и блокировка, а также ограничения потоков информации и «облачных» хранилищ;

сохраняющееся преобладание государственных предприятий, которые не сталкиваются с теми же рыночными ограничениями, с которыми сталкиваются частные компании;

избирательное (дискриминационное) применение антимонопольного законодательства Китая;

дискриминационное применения нового закона о кибербезопасности Китая и закона о национальной безопасности.

Среди потенциальных претензий Китая к США (по мнению Cato):

продолжающееся дискриминационное, нерыночное отношение к китайским компаниям в антидемпинговых делах США;

дискриминационное применение закона США о компенсационных пошлинах, которые дважды наказывают китайского экспортера (и импортеров США) за одно и то же предполагаемое нарушение;

непрозрачные и, возможно, дискриминационные процедуры в Комитете США по иностранным инвестициям (CFIUS), который рассматривает и может блокировать приобретения компаний США иностранцами на основании «угроз национальной безопасности»;

предлагаемое расширение круга обязанностей CFIUS с целью включения элемента экономической безопасности, элемента продовольственной безопасности и предпочтение инвестициям в «зеленую зону»;

неофициальный, но коммерчески последовательный черный список приобретений и продуктов, произведенных некоторыми китайскими компаниями, занимающимися информационно-коммуникационными технологиями.

Таким образом, учитывая, что всю морковь уничтожил сам Трамп, некоторые в Вашингтоне и по всей стране поощряют более решительную линию в отношениях с Китаем. Роб Аткинсон из Фонда информационных технологий и инноваций, например, призывает в Washington Post к некоторой форме международных санкций против Китая. И это многим кажется верным путем, по которому американские товарищи идут к торговой войне.

Лучшая идея, сформулированная экспертами Саймоном Лестером и Хуан-Жу, состояла бы в том, чтобы начать двусторонние торговые переговоры, и решить прямо некоторые или все эти вопросы. Саймон и Хуан говорят: «Если Соединенные Штаты хотят способствовать либерализации китайской торговой и инвестиционной политики, необходимо более позитивно взаимодействовать с самим Китаем. Для этого следует сесть за стол переговоров и обсудить новые экономические отношения, выходящие за рамки условий ВТО. В частности, Соединенные Штаты должны начать официальные переговоры по торговому соглашению с Китаем. Переговоры такого рода будут непростой задачей, особенно для президента, который так критиковал Китай. Тем не менее переговоры — надежда на решение проблем, связанных с экономической политикой».

Политически это было бы, конечно, сложно. Однако альтернатив немного — в экономической войне всех против всех победителей не будет. И победа может быть только пиррова.