Шотландия

28 марта шотландский парламент проголосовал за проведение повторного референдума о независимости от Соединённого Королевства. Перевес составил всего десять депутатов. В поддержку референдума закономерно выступили представители Шотландской национальной партии (ШНП) и «зелёных», общей численностью 69 парламентариев. Противниками стали 59 депутатов от Консервативной, Лейбористской и Либерально-демократической партий. Первый министр Шотландии, Никола Стёрджен заявила, что референдум должен будет пройти в период с осени 2018 до весны 2019 года.

Разумеется, инициатором и первого, и второго референдума по вопросу независимости Шотландии выступили националисты из ШНП. Поводом для «переголосования», как известно, послужил «Брекзит». Большинство шотландцев, в отличие от англичан и валлийцев, высказались за сохранение статуса члена ЕС. Шотландская национальная партия усиленно пытается привязать недовольство «Брекзитом» к сепаратистским стремлениям. Несмотря на столь, казалось бы, удачное для сторонников независимости стечение обстоятельств, на пути к государственной самостоятельности стоит ряд серьёзных проблем.

the SNP
Лидер Шотландской национальной партии (SNP) Никола Стерджен в ходе предвыборной кампании

Главным образом стоит отметить, что цена шотландской независимости может оказаться очень дорогой в буквальном, экономическом смысле. Если на сей раз шотландцы проголосуют за отделение от Великобритании, чтобы стать членом ЕС, их ждут значительные проблемы в сфере торговли, поскольку порядка 65% импорта и экспорта шотландской продукции приходится на Соединённое Королевство, а особые торговые условия с ним для Шотландии как члена Евросоюза станут невозможны. Непредсказуемыми последствиями для Эдинбурга грозит и неминуемый уход от фунта стерлингов в валютных расчётах. Цена на нефть, добыча которой занимает важнейшую часть шотландского бюджета, ныне составляет 53 доллара за баррель, и перспектив её роста в ближайшее время не просматривается. Это при том, что во время первого референдума нефть стоила 90 долларов и сторонники независимости убеждали свой электорат в её последующем росте, но безуспешно.

К этому следует добавить 10-процентный дефицит бюджета Шотландии, покрываемый субсидиями из Лондона. При условии что бюджетный пакт ЕС ограничивает дефицит на уровне 3%, найдётся далеко не одно государство Евросоюза, желающее воздержаться от потенциального дотирования Шотландской независимости. В свою очередь, Соединённому Королевству (с Шотландией вместе) удавалось последние годы удерживать дефицит бюджета на уровне 2,8―2,9% от ВВП.

Помимо экономических существуют очевидные политические факторы, говорящие против обещаний шотландских националистов. Ещё во время первого референдума в 2014 году Жозе Мануэл Баррозу, будучи главой Европейской комиссии, заявил, что в случае обретения Шотландией независимости ей придётся подавать заявку на вступление в ЕС на общих основаниях, и эта заявка должна быть одобрена всеми странами-членами. То же самое повторяет Еврокомиссия и в этот раз. Официальный представитель этого органа, Маргаритис Шинас заявил, что независимой Шотландии придётся встать в общую очередь государств, желающих вступить в ЕС, при поддержке всех государств-членов.

Оговорка про единогласное одобрение членства Шотландии в ЕС крайне важна, поскольку позиции одной лишь Испании будет достаточно для того, чтобы похоронить ожидания сторонников евроинтеграции. 14 марта министр иностранных дел Испании недвусмысленно дал понять в своём заявлении, что его страна выступает за территориальную целостность Великобритании, и, в случае отделения, Шотландия перестанет быть членом ЕС. Позиция официального Мадрида понятна, учитывая широкое общественное движение за независимость Каталонии. Вне всякого сомнения, независимая Шотландия ― спусковой крючок для сепаратистских настроений по всей Европе. Потому с распростёртыми объятьями независимую Шотландию в общеевропейской семье не встретят.

Что же, в случае отделения Шотландии, теряет Лондон? Демографически Шотландия ― это всего 8,2% населения Соединённого Королевства. Шотландия обеспечивает лишь 7,9% налогов в общегосударственный бюджет. Пожалуй, главной экономической утратой для Лондона будут месторождения нефти и газа, располагающиеся на континентальном шельфе Шотландии в Северном море, ведь цены на них при независимой Шотландии уже не будут внутрибританскими.

Гораздо более чувствительным для Великобритании будет вопрос по статусу сети военных баз в Шотландии, включая центр Фаслейн в районе Глазго, в котором сосредоточены все подводные лодки «Вэнгард», способные перевозить ядерные ракеты системы «Трайдент». Ещё во время референдума 2014 года в военных кругах шло обсуждение о возможном перебазировании британских субмарин в Девонпорт, в районе Плимута, однако военные сошлись во мнении, что процесс перебазирования займёт больше десяти лет, а программа модернизации системы «Трайдент» станет дороже на 3,5 миллиарда фунтов. Более того, необходимость пересмотра единой системы ПВО и ПРО Великобритании, наблюдения за морским пространством, спасательных операций в Северном море и т.п., в случае отделения Шотландии, приведёт к переформатированию всей военной инфраструктуры Соединённого Королевства. Это, безусловно, ослабляет не только королевские вооружённые силы в ближайшей перспективе, но и создаёт угрозу американскому влиянию в Европе. Что не способствует в перспективе установлению благожелательных отношений с Вашингтоном.

Robert Sullivan
Подводная лодка класса «Вэнгард» с ядерными ракетами системы «Трайдент» на борту возвращается с учений на базу Фаслейн в Шотландии

Конечно, Лондон может договориться с независимым Эдинбургом о «военном союзе» или об «особом статусе британских военных баз», но в таком случае это означает крах политической карьеры для таких убеждённых сторонников независимости, как Стёрджен и её соратники по ШНП, равно как и сильный раскол в лагере шотландских националистов с сопутствующей утратой значительной части своего электората. Маловероятно, что шотландские националисты пойдут на этот шаг.

Ряд исследователей отмечают позитивную риторику многих функционеров Шотландской национальной партии в отношении России. Бывший лидер партии Алекс Салмонд высказал восхищение Путину за то, что он вернув Крым, возвратил россиянам гордость за страну. Летом 2016 года информационное агентство «Спутник» открыло свой офис в Эдинбурге для вещания на шотландскую аудиторию. Этот факт возбудил некоторые британские СМИ, в частности The Daily Telegraph, поспешившие вновь уличить Россию и «её поклонников из ШНП» в информационной войне и попытках разрушить Великобританию, используя Шотландию как плацдарм для дальнейшего наступления на оставшуюся территорию Британии.

Английские СМИ постоянно поднимают бурю в стакане воды, делает ли что-то Россия, или не делает, а по накалу антироссийской пропаганды иногда доходят до своих киевских коллег. Что касается периодических комплиментов в адрес России и её политического руководства ― это далеко не гарантия будущего партнёрства. Трамп себе позволял высказывания в адрес нашей страны более многообещающие, чем Салмонд или Стёрджен, но Крым в США до сих пор считают украинским, а санкции не сняты.

К тому же есть и аналогичный пример из истории ХХ века. Те же ирландцы, хлебнувшие с англичанами горя побольше всех остальных европейцев, в НАТО, конечно, не вступили, но пророссийской политикой никогда не отличались. Тем более в настоящее время между Ирландией и Великобританией существуют соглашения о военном сотрудничестве, проводятся совместные военные учения. В частности, в 2015 году министрами обороны обеих стран подписан «Меморандум о взаимопонимании», углубляющий сотрудничество между вооруженными силами двух государств. Это несмотря на то, что ирландцы за свою независимость всего немногим меньше века назад проливали кровь. Есть ли основания полагать, что шотландцы будут в случае обретения независимости по итогам всего-навсего мирного да и ещё и повторного референдума вести пророссийскую политику ― вопрос риторический.

Всё же основной расчёт Никола Стёрджен делает на ошибках, которые британский премьер-министр может допустить к моменту проведения референдума. Это тем более важно для ШНП, поскольку прохладная реакция ЕС уже привела к тому, что 62% шотландцев (по данным соцопросов компании ScotCen) поддерживают Брекзит или как минимум значительное сокращение полномочий европейских органов власти. Натянутые отношения между английским консерватором Мэй и шотландским националистом Стёрджен играют в пользу последней. Казалось бы, безобидная фраза «Сейчас не время для референдума», сказанная Терезой Мэй, стала поводом для обвинения премьера в страхе и панике перед шотландским референдумом, а бывший лидер ШНП Алекс Салмонд и вовсе назвал это началом кампании по запугиванию шотландцев. Публичный конфликт между Мэй и Стёрджен привёл к тому, что теперь 46% респондентов (по данным ScotCen) высказываются за независимость, а среди молодёжи их число уже равно 72%.

Насколько спокойно и последовательно себя будет вести британский премьер в данном вопросе ― от этого во многом и будет зависеть исход нового шотландского референдума. Ведь национализм и вопрос независимости ― это в первую очередь эмоции и чувства, которые при столь поворотных исторических моментах нередко застилают разум. Так, по мере приближения к дате референдума 2014 года число сторонников отделения от Великобритании постепенно росло. А очевидные политические и экономические минусы от туманных перспектив шотландской независимости, как показывает печальный пример той же Украины, могут быть проигнорированы, тем более если за это время британский премьер-министр успеет наломать дров.