Вера в Америку вместо христианства: что общего между Трампом и ИГИЛ?

«Эпоха нестабильности и дезинтеграции началась на Ближнем Востоке и в Северной Африке в 2011 году, а в Европе и США в 2016 г. И хотя эти регионы очень разные, их недавние «политические конвульсии» имеют много общего. Чувство, которое разделяют люди от Миссисипи до Евфрата, — это недовольство статус-кво. Кроме того, политические элиты как в Дамаске, так и в Вашингтоне, явно недооценили собственную непопулярность и узость своей политической базы», — пишет американский автор Патрик Кокбурн.

«Неравенство во всем мире возросло, и это несет за собой судьбоносные политические последствия. Такое развитие событий многими экспертами считается причиной национал-популистского подъема в Западной Европе и США. Именно оно также оказало дестабилизирующее воздействие на весь Ближний Восток. Обнищавшие сирийские жители когда-то обращались к государству… а жилье на окраине Дамаска и Алеппо выглядело зачастую богаче, чем в Лондоне или Париже. Неудивительно, что многие люди, которые ранее были сторонниками правящей партии «Баас», стали основой для восстания. Их жалобы не отличаются от жалоб безработных шахтеров, бывшего оплота Демократической партии в Западной Вирджинии, которые подавляющим большинством проголосовали за Дональда Трампа.

Неолиберальные экономические реформы свободного рынка стали еще одним разрушительным фактором для политической и социальной стабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке — больше, чем в Европе и США. Появление диктатур или деспотичных монархий (без политической ответственности или правового государства) приводили в дальнейшем к появлению кланового капитализма: доступ узкого круга к политической власти становится ключом к богатству. Правительства превращались в гигантские машины для грабежа под чутким клептократическим руководством нескольких правящих семей.

В Багдаде несколько лет назад более сильные, чем обычно, зимние ливни затопили улицы (на глубину стопы) грязной серной смесью сточных вод. Я спросил советника министерства водных ресурсов, почему это случилось, и она объяснила, как если бы не произошло ничего необычного, что за предыдущее десятилетие иракское правительство потратило $ 7 млрд на новую систему канализации для столицы, но либо ее так и не установили, либо канализационные трубы были слишком плохо отремонтированы, чтобы справиться с дождевой водой.

В США, в Европе и на Ближнем Востоке было много тех, кто считал себя проигравшим от глобализации. Но от региона к региону машина идеологического протеста заметно отличается. В Европе и США правое крыло национал-популистов выступает против свободной торговли, массовой иммиграции и военной интервенции за рубежом. Последняя тема — гораздо более резонансна в США, чем в Европе, из-за Ирака и Афганистана. Трамп инстинктивно понял, что должен продолжать нажимать на эти три кнопки, значение которых Хиллари Клинтон и большинство из лидеров Республиканской партии, которые принимали критику только от своих спонсоров, а не от потенциальных избирателей, не оценили.

По сравнению с этим, двигатель протеста и оппозиции статус-кво на Ближнем Востоке и в Северной Африке почти полностью религиозный. Он лишь изредка националистический, наиболее важный тому пример — курды. Это большое изменение, ведь 50 лет назад революционерами в регионе, как правило, были либо националисты, либо социалисты, но эти убеждения были дискредитированы коррумпированными и/или авторитарными националистическими диктаторами и распадом Советского Союза в 1991 году. Светский национализм в арабском мире — это, в любом случае, вероучение среднего класса, ограниченное в своей способности служить социальным клеем для общества в условиях кризиса. Когда силы ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) наступали на Багдад после взятия Мосула в июне 2014 года, именно фетва иракского шиитского религиозного лидера Али Систани сплотила сопротивление. Ни один иракский нерелигиозной лидер не смог бы успешно обратится к сотням тысяч людей с призывом добровольно сражаться насмерть против ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)», — делает предположение американский писатель Патрик Кокбурн.

Вспоминается призыв «Братья и сестры!» 1941-го года.

«Ближний Восток отличается от Европы и США: государства хрупче, чем выглядят — уничтожив, их невозможно воссоздать. Это был невыученный урок внешней политики Вашингтона, Лондона и Парижа, который так и не был усвоен после вторжения в Ирак в 2003 году, хотя катастрофические результаты от попыток смены режима демонстрировались снова и снова. Было бы абсурдно и слишком легко обвинить во всех бедах Ирак, Сирию и Ливию Саддама Хусейна, Башара Асада и Муаммара Каддафи, авторитарных лидеров, чьи режимы были скорее симптомом, чем причиной разделения.

Но не только на Ближнем Востоке углублялось разделение. Что бы ни случилось далее в Британии из-за Brexit'а или в США из-за выборов президента Трампа, но обе страны будут более разделенными, следовательно, станут слабее, чем раньше. Политические разногласия в США, кажется, сильнее, чем в любое другое время после гражданской войны. Неоднократные призывы к единству в обеих странах передают все более углубляющуюся разобщенность и тревогу, поскольку люди чувствуют, что движутся в сторону темных и старых времен — ориентиры больше не разобрать, а возможно, их больше и вовсе не существует.

Мейнстримным средствам массовой информации трудно найти и понять смысл нового мирового порядка, который проявился внезапно. Журналисты, как правило, более традиционны и вжились в установленный порядок вещей больше, чем делают вид; они сами в шоке от радикальных изменений. Только две большие газеты — во Флориде Times-Union и Las Vegas Review-Journal — одобрили Трампа перед выборами; и лишь немногие из американского «коминтерна» допускали мысль, что он победит — хотя уже мало кто вспоминает о своей «уверенности» в подобных суждениях. Критика Трампа в средствах массовой информации была далека от истины, допускались ложные публикации — заведомо придуманные сообщения о его выходках в России… Но главное — это то, что в обществе сейчас существует неуверенность в том, станет ли он реальной движущей силой перемен, будь они хорошие или плохие.

Кризисы в разных частях земного шара начинают перекрестно заражать и усиливать друг друга. До 2014 года европейские лидеры, независимо от их гуманитарных убеждений, не особо заботились о том, что произошло в Ираке и Сирии. Но подъем ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), массовый приток сирийских беженцев, направлявшихся в Центральную Европу, и террористические акты в Париже и Брюсселе показали, что кризис на Ближнем Востоке уже нельзя сдержать. Это помогло придать мощный импульс антииммигрантским правым националистам и сделало их реальными претендентами на власть.

Ближний Восток всегда был источником нестабильности в мире, но не так, как за последние шесть лет. В Сирии появляются победители и проигравшие, Асад с российской и иранской помощью добивается успехов, в то время как правительство в Багдаде при поддержке военно-воздушных сил США медленно борется за Мосул. У ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), вероятно, есть больше сил сражаться за него, чем многие его враги хотели бы верить, но оно, безусловно, на пути к окончательному поражению. Один из первых реальных тестов для Трампа — удастся ли ему покончить с этими войнами; это в настоящее время наконец-то становится возможным», — пишет Патрик Кокбурн на страницах издания The Counterpunch.

«Многие американцы, похоже, готовы закрыть глаза, на отсутствие у президента религиозных знаний, чувств или на его поведение, но я думаю, что это ошибка. Он пытается выглядеть набожно и благочестиво. Но его благочестие — не отражение христианской веры. Его пиетет формируется на основе понимания того, что именно делает Америку единой страной», — пишет один из ведущих христианских теологов США Стэнли Хаюрвас.

«Трамп провозгласил 20 января (день своей инаугурации) «Национальным Днем Преданности Отечеству». Преданности Отечеству? Христиане преданы Богу, а не какой-либо нации. Трамп призывал к «преданности Отечеству», стараясь обратить внимание и на другие лозунги — принять на веру тот факт, что американские граждане самые достойные. Вера в силу Трампа однако требует веры в те вещи, для которых у нас есть недостаточно доказательств.

Нет, по мнению Трампа, такого, чего американский народ не может достичь, пока «мы верим в себя и нашу страну». Но христиане верят не в самих себя или в «нашу страну». Мы верим в Бога, и больше того, мы не только верим в Бога. Мы поклоняемся Богу. Больше ничему поклоняться не нужно.

У христиан есть слово, чтобы описать поклонение тому, что не есть Бог: идолопоклонство. Идолопоклонство — тоже форма преданности. Единственная трудность с идолопоклонниками, как правило, заключается в том, что в конечном итоге они убивают того, кто ставит под сомнение их «бога».

Инаугурационную речь Трампа можно считать ошеломляющим примером идолопоклонства. Его заявление «на прочном фундаменте нашей политики вырастет верность Соединенным Штатам Америки и с помощью верности нашей стране мы возродим доверие друг к другу», — это явно богословское утверждение, которое предлагает своего рода спасение.

Христиане верят, что только Бог требует «абсолютной преданности». В противном случае мы рискуем, как это делает Трамп, сделать идола из какого-то человеческого предприятия. Трамп, как евангелисты, предполагает, что мы будем вновь верны друг другу благодаря нашей общей верности Соединенным Штатам. Цитируя Библию, он даже предполагает, что мы будем учиться жить вместе в единстве.

Но история говорит нам, что для того, чтобы примерить на себя такую сложную «исключительность» народы, как правило, сталкиваются с репрессивной политикой. Трудно представить, что те, кто столкнулся с рабством и геноцидом могут быть солидарны с теми, кто считает, что прошлое должно остаться в прошлом.

Трамп использовал слово «народ» в своей инаугурационной речи. «Народ» знает цену… Теперь «народ» владеет правительством и контролирует его. «Народ» не был вовлечен в раздел богатства страны, но теперь будет. «Народ» получит обратно свои рабочие места… На что можно только удивляться: кто этот народ? Должно быть, это «народ Трампа», который теперь ожидает его призыва к действию, чтобы сделать Америку снова великой. Трамп, по его мнению, не только президент Соединенных Штатов. Он спаситель.

Трамп считает себя пресвитерианином. Тем не менее, он говорил, что не нуждается в молитве о прощении грехов, потому что он не сделал ничего такого, что требует прощения. Но ведь это один из сигналов того, что он не верит в основы христианской доктрины. Он адепт Нормана Пила [американский богослов, священник, создатель «Теории позитивного мышления», который имеет мало общего с христианством. Христианство в руках Пила больше походит на набор убеждений, которые любой последователь может использовать, чтобы удовлетворить свои желания. Трамп воспринял эту стратегию и применил ее на всю страну.

Христиане должны назвать ошибочную веру своим именем: идолопоклонством. В США христианство в упадке, если не при смерти, что еще более усложняет задачу Трампа. Трамп использовал американцев-христиан, которые уже давно жили так, как если бы Бог и страна были едины. Я не сомневаюсь, что Трамп считает себя христианином, но Америку он считает своей церковью.

У христиан есть церковь — она состоит из людей всего земного шара. Эта глобальная взаимосвязь может просто дать голос людям, которые осмелятся сказать Трампу «нет». По крайней мере, христиане в Соединенных Штатах мало потеряют, отказавшись от «затянувшегося романа» с американской претенциозностью», — пишет Стэнли Хаюрвас на страницах газеты Washington Post.