Иван Шилов ИА REGNUM
Дональд Трамп и Хиллари Клинтон

Сначала Китай, а потом все остальные…

Глобальный капитализм переживает структурные изменения, вызванные борьбой за финансовые ресурсы и зоны их приложения. История словно движется в обратном направлении — страны Западной Европы и Северной Америки вступили в ожесточенную конкуренцию за китайские инвестиции, меняя привычный для XX века круговорот денег и технологий. Причин тому несколько.

Во-первых, экономический рост, который стимулирует урбанизацию в Поднебесной. По данным МВФ, в 2016 году на долю Китая пришлось до 39% мирового экономического роста, что на 14% больше, чем годом ранее. Рост национальной экономики составил 6,7%, правда, на фоне более скромного прогноза Всемирного банка в 6,5% на 2017 год. Государственный информационный центр КНР (State Information Center, SIC) предрекает рост промышленного производства на уровне 5,9% вместо 6,1% в 2016 году. Привычный для Китая (семипроцентный) рост экономики остался позади, вынудив в 2016 году девальвировать юань на самое максимальное значение с 1994 года — 7%. Впрочем, именно ослабление валюты позволило Пекину нарастить экспорт и рапортовать о создании в минувшем году 12,49 млн новых рабочих мест в городах и селах, чем и воспользовались 10 млн китайцев, которые сумели преодолеть черту бедности.

Иван Шилов ИА REGNUM
Доллар Йена Китай ВВП

Во-вторых, упадок американо-европейских экономических отношений, который был спровоцирован нежеланием Вашингтона и Брюсселя идти на компромиссы ради соглашения о Трансатлантическом партнёрстве (TTIP). По словам представителя США на торговых переговорах с ЕС Майкла Фромана, Брюссель «не готов к переговорам по таким чувствительным вопросам, как таможенные пошлины на сельскохозяйственную продукцию, цифровая экономика и доступ на рынок услуг». Противоречия между США и ЕС отчётливо проявились и в судебных тяжбах американских регулирующих органов с флагманами немецкого капитализма — Deutsche Bank и Volkswagen.

Конфликт развивается по нарастающей, предоставляя Китаю простор для строительства «Шелкового пути» в Евросоюз. Пекин берёт курс на Лондон, прокладывая железные дороги через страны Средней Азии, откуда караваны выходят на Балканы через Средний Восток (Иран, Турция), или же путь пролегает через Казахстан в Россию с последующим выходом на Прибалтику, Восточную и Западную Европу, где коммуникации сводятся к железнодорожному тоннелю под Ла-Маншем. Председатель КНР Си Цзиньпин проявляет особый интерес к европейской финансовой аристократии, о чем свидетельствует его первый (в истории китайско-европейских отношений) визит на Всемирный экономический форум в Давосе, который состоится 17 января с.г. (в 2016 году форум стартовал 20 января). Китайский лидер встретится с руководителями более 450 корпораций США и Евросоюза, чтобы обсудить не только инвестиции, но и большую политику. Заголовок проправительственной «Жэньминь жибао» говорит сам за себя — «Первое появление Си Цзиньпина на Давосском форуме отражает ответственность Китая как мировой державы». Поводов для обсуждений будет достаточно. Ведь форум продлится с 17 по 20 января, и совпадёт с днём инаугурации нового хозяина Овального кабинета. Стоит ли напоминать, что правящая элита ЕС с тревогой восприняла итоги американских выборов. Представители европейских ТНК уж точно не собирались на инаугурацию Дональда Трампа.

Что касается избранного президента США, то он пытается выиграть время, обещая министру иностранных дел Великобритании Борису Джонсону скорое подписание двустороннего торгового соглашения, которое (по заверениям американской стороны) планируется осуществить до выхода Лондона из состава Евросоюза. «Британия занимает второе место [после Америки] по вкладу в обороноспособность НАТО. Мы — главные партнеры США в области глобальной безопасности, не говоря уже о том, что английские и американские корпорации ратуют за свободную торговлю. Британия стоит первой на очереди по заключению соглашения о свободной торговли с США. Так что 2017 год будет очень интересным для обеих стран», — цитирует Джонсона газета Guardian, который 9 января встретился с Трампом в Нью-Йорке. По словам министра, «за отношениями Лондона и Вашингтона стоит нечто большее, чем просто личные контакты президента или премьер-министра».

Однако эти реверансы не мешают Лондону обещать Пекину тоже самое. «Выбор народа Великобритании, который проголосовал (летом прошлого года) на референдуме за выход страны из состава ЕС, означает, что Лондон взял курс на создание зоны свободной торговли с Гонконгом и материковым Китаем», — приводит South China Morning Post заявление министра торговли объединенного королевства Лиама Фокса, который посетил Гонконг 5 января, за четыре дня до визита Джонсона в Нью-Йорк. То есть Лондон сначала «сверяет часы» с Пекином, а потом уже договаривается с будущим главой Белого дома. И здесь нет ничего удивительного, поскольку усиление китайско-британских связей позволяет Даунинг-стрит уравновешивать влияние США в Старом Свете, которые со времен президента Франклина Рузвельта рассматривали европейские колониальные метрополии в качестве политических и экономических конкурентов в Азии, Африке и Латинской Америке. Вот как Рузвельт наставлял своего сына Эллиота в письме от 1943 года: «Я пытался им объяснить, что несмотря на союзничество Америки и Британии в годы войны, они никогда не получат американскую поддержку своим архаичным и средневековым идеям об империи… Я надеюсь, что они поняли: Британия не является старшим партнёром Америки. Мы никогда не будем сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как их система тормозит развитие народов Азии и большинства европейских стран».

tpsdave
Великобритания

Китайская социология и её парадоксы

С тех пор прошло 74 года, сменились целые поколения, но антагонизм сохранился. Правда, проявился он уже в общественном сознании китайцев, а не подданных Британии. Достаточно вспомнить опрос вашингтонского Pew Research Center по основным вызовам и угрозам для КНР, который был опубликован в октябре 2016 года. Так, 45% опрошенных считают политику США ключевым вызовом для страны. Для сравнения: в 2013 году эта цифра равнялась 39%. Вторым же по значимости вызовом 35% респонденов называют глобальную экономическую нестабильность. Далее угрозы расположились следующим образом: 34% — изменение климата; 25% — возможное противостояние с Россией; 21% — кибератаки со стороны иностранных государств; 15% — ИГИЛ (запрещенная на территории РФ); 14% — беженцы из Ирака и Сирии. Примечательно, что население КНР поддерживает активную инвестиционную политику правительства; в среднем 6 из 10 опрошенных считают иностранные вложения Поднебесной благом для экономического роста. Отсюда проистекает уже политическая дилемма — отношение рядовых китайцев к Дональду Трампу и Хиллари Клинтон. По данным Pew Research Center, 37% опрошенных выступили за поддержку Клинтон и только 22% — за Трампа.

Очевидно, что общественное мнение в КНР, как и в любой другой стране, формируется под влиянием властей и избранного ими курса. Неслучайно рейтинг одобрения политики Барака Обама на октябрь прошлого года составил в Китае целых 52%, чего нельзя сказать про отношение рядовых китайцев к избранному президенту США, который грозит Пекину введением 45%-ых пошлин. Более того, в 2009 году Обаму поддерживали 62% опрошенных граждан КНР. И только в 2013 году, когда он вступил в должность во второй раз, ужесточив риторику по территориальному разграничению в Южно-Китайском море и кризисам на нефтеносном Ближнем Востоке, его рейтинг скатился до 31%.

Calexit заказывали?

Судя по представленной Pew Research Center социологии, в кампании 2016 года Пекин негласно поддерживал Клинтон и союзный ей транснациональный бизнес, который в большей степени сосредоточился на Калифорнии. Поэтому 9 ноября, на следующий день после победы Трампа, американская и британская пресса были переполнены новостями о предстоящем выходе Калифорнии (Calexit) из состава США. Пользователи социальных сетей, поддержавшие летом 2016 года Brexit, обрушились с критикой на Трампа и его сторонников. В сети мгновенно замаячило движение Yes California Independence Campaign, которое принялось собирать подписи за проведение референдума о независимости в 2018 году. Причем сайт организации был запущен именно 9 ноября. То есть предводители сепаратистов готовились заранее, тиражируя тезисы о том, что «экономика Калифорнии в случае независимости займет 6 место в мире», «она превосходит экономику Франции по ВВП и Польшу по численности населения». 10 января лондонская Times вышла с громким заголовком «Демократы готовы сразиться с Дональдом Трампом на слушаниях в Калифорнии», памятуя о том, что «будучи крупнейшим штатом страны и демократическим бастионом, Калифорния могла бы сыграть ключевую роль в борьбе с такими горячими темами Трампа как легализация марихуаны и миграция, отказывая федеральному правительству в сотрудничестве или же подав на него в суд». Интересный посыл, не так ли?

Иван Шилов ИА REGNUM
Дональд Трамп

Тем временем калифорнийский портал Оcregister.com делится с читателями статистикой, которая отчетливо иллюстрирует китайское влияние в штате. Уточняется, что в период с 2000 по 2016 год суммарные инвестиции КНР в Калифорнии составили $25,5 млрд; а в 2015 году Китай обогнал Мексику по числу проникающей в штат эмиграции — 33 тысячи человек. На юге Калифорнии и вовсе расположилась многочисленная китайская община в 421,665 человек. Лидерство Пекина также ощущается по числу иностранных студентов в местных колледжах, не говоря уже о туризме, который служит одним из двигателей экономического роста Калифорнии. Но главный интерес Пекина лежит в другой плоскости: Калифорния для китайских промышленников — доступ к заветным технологиям, который в настоящее время сдерживается федеральным правительством США. Что дальше? Трампу предстоит (в ближайшие дни) выработать modus vivendi с демократами и транснациональными корпорациями, которые давно простились с американской пропиской. В противном случае события могут пойти по негативному сценарию.