Франция

Этим материалом мы начинаем серию статей, посвящённых актуальному состоянию и проблемам социалистического движения в странах европейского Юга. Традиционно и в идейном, и в политическом планах здесь тон задавали социалисты Франции. Это ещё в большей степени подтвердилось в 2012 г., когда главой Пятой Республики был избран бывший лидер Соцалистической партии (СП) Франсуа Олланд, ставший, пожалуй, самым влиятельным политиком-социалистом в Европе.

Но если 4,5 года назад казалось, что Франции вновь суждено, как это было в 1980-е гг. при Ф. Миттеране, или на рубеже XX и XXI вв., когда существовало правительство Лионеля Жоспена, задавать тон «розовой» идее в Европе, сегодня мы можем говорить о системном и глубоком кризисе французской социал-демократии. Недавнее решение Ф. Олланда отказаться от повторного выдвижения на президентский пост только подтверждает всю остроту ситуации.

Вердикт Ф. Олланда, как говорят французы, «не упал с неба». Как отмечает известный французский левый политолог Филипп Марльер, «французский социализм ныне переживает один из самых тяжёлых и безрадостных периодов своей истории». Это подтверждают все электоральные баталии последних лет. В 2013—2016 гг. социалисты проиграли все выборы, которые только могли. СП и их партнёры по левому движению лишились большинства в верхней палате парламента — Сенате, потеряли контроль над большей частью региональных и департаментских советов, проиграли правым силам большую часть крупных и средних городов. Уровень доверия Ф. Олланду в последние месяцы продолжал снижаться, составляя, согласно некоторым замерам, неприличные 4−6%.

Во многом это связано с тем, что французские избиратели достаточно негативно оценивают действия актуального левоцентристского большинства, в котором господствующие позиции занимают как раз социалисты. Более 80% респондентов отмечают, что не довольны социально-экономической политикой действующей исполнительной власти. С осени 2012 г. и вплоть до настоящего времени рейтинг президента-социалиста всё время был отрицательным.

Между тем, когда четыре с половиной года назад французские социалисты пришли к власти, у них был внушительный кредит доверия. Общество устало от «саркозизма» и жаждало перемен. На всех этажах власти левые преобладали. Сам Ф. Олланд в то время обещал народу: «Мой долг — позволить принести изменение,… чтобы вернуть французам веру в себя и заставить прогресс снова идти вперёд».

Однако проводящаяся с середины 2012 г. внутренняя политика, в своей сущности, ни является ни эффективной, ни левой. Если убрать за скобки некоторые громкие и в то же время спорные, не нашедшие поддержки у значительной части французского общества, законопроекты («Брак для всех» или увеличение налогов на сверхдоходы до 75%), то в целом действия власти в социальной и экономической областях имеют к «левой культуре» достаточно номинальное отношение.

Исторически французская левая политика была всегда знаменита яркими социальными реформами. Можно вспомнить социальное законодательство Народного фронта, запущенную благодаря коммунистам и социалистам Систему социального обеспечения в первые послевоенные годы, снижение пенсионного возраста до 60 лет при Ф. Миттеране или введение 35-часовой рабочей недели в годы деятельности «множественного левого большинства» при кабинете Л. Жоспена.

Ныне ни о чём подобном говорить не приходится. Проводящаяся с 2012 г. политика, усилившаяся ещё более в период премьерства Манюэля Вальса (с марта 2014 г.) носит откровенно социал-либеральный характер. За эти годы власти допустили сокращение государственных расходов более чем на 50 млрд евро. Только совсем недавно начала расти покупательная способность граждан и обозначилась тенденция спада безработицы. Подавляющая часть населения не считает реализуемую политику удачной.

Социалисты во власти настроили против себя не только консервативную часть общества (сегодня во Франции более половины избирателей готовы голосовать за партии правого и крайне правого спектра), но и значительную часть тех, кого в стране относят к «левому народу». Это связано прежде всего с политикой «жёсткой экономии», настойчиво осуществлявшейся премьер-министром М. Вальсом и продавленной его же кабинетом реформой Закона о труде, направленной на либерализацию рынка труда, либерализацию системы социальной защиты и фактический отказ от обязательной 35-часовой рабочей недели.

В результате, менее чем за полгода до президентских выборов французские левые оказались в тупиковой ситуации. Ни о каком единении говорить не приходится: СП не сумела сохранить даже поддержки своих младших партнёров по правительственной коалиции: в 2014 г. правительственное большинство покинули «Зелёные», о собственной кандидатуре на президентских выборах заявили и левые радикалы. О решительной оппозиции нынешнему курсу, в свою очередь, заявляет возглавляемый коммунистами Левый фронт.

Хуже того. Внутри самой соцпартии происходят серьёзные центробежные процессы. Левые социалисты отказываются (в том числе в парламенте) голосовать за выдвигаемые правительством законопроекты. Предстоящие в январе первичные выборы по выдвижению кандидата от правительственных партий на пост президента, судя по всему, в очередной раз превратятся в площадку противостояния социал-либерализма и классического социал-реформизма. Кандидатом от первого будет ушедший в отставку 6 декабря «дофин» Ф. Олланда М. Вальс, тогда как ведущим представителем второй тенденции станет, скорее всего, Арно Монтебур, экс-министр промышленности, сторонник «возрождения Франции через реиндустриализацию».

Но каким бы ни был итог январских «социалистических праймериз», все опросы общественного мнения показывают, что на данном этапе у левых очень мало шансов пробиться даже во второй тур президентских выборов. Это означает, что в 2017 г. «очередная «розовая глава» во французской истории, скорее всего, будет закрыта.

Руслан Костюк — доктор исторических наук, профессор СПбГУ