Молдавия

21 ноября Центральная избирательная комиссия Молдовы официально передала в Конституционный суд РМ итоги выборов президента Молдавии, в ходе которых 13 ноября главой государства был избран лидер Партии социалистов (ПСРМ, которая позиционировала себя как самую «пророссийскую» силу) И. Додон. Согласно внутренней процедуре в Молдавии, Конституционный суд в течение 10 дней должен утвердить итоги выборов, после чего может быть назначена дата инаугурации избранного главы государства.

Итоги выборов показали, насколько глубок раскол в молдавском обществе. За г-на Додона проголосовало около 52,1% принявших участие в голосовании, в то время как за его оппонента, лидера прозападных сил г-жу Санду проголосовало около 47,9% участников голосования. Выборы, как неоднократно говорилось, носили характер преимущественно внешнеполитический, причем по мере приближения даты голосования позиции кандидатов заметно сближались: Додон начал активнее говорить о том, что не является противником Запада и Румынии, в то время как Санду стала чаще использовать русскую речь, ожидая заручиться поддержкой русскоязычного электората. Минимальный перевес лидера ПСРМ обеспечили голоса примерно 67 тыс. избирателей.

Победа Додона в какой-то мере стала неожиданной, в особенности его громкий успех в первом туре, когда ему совсем немного не хватило до победы с первой попытки. После такого первого тура победа лидера социалистов выглядела уже предсказуемой. Как оказалось, сбылись опасения многих зарубежных дипломатов, которые на протяжении последних нескольких лет просили не называть правящие в Молдавии коалиции «проевропейскими», поскольку лучшего способа дискредитировать «европейскую» идею сложно было себе представить. В итоге, «проевропейский» стало синонимом «коррупционного», и лишь появление на политическом «небосклоне» Молдавии новых прозападных сил, дистанцировавшихся от правящего альянса и активно участвовавших в протестах зимы 2016 г., позволило г-же Санду показать довольно высокий результат и наличие потенциала роста у прозападных сил при условии их переформатирования.

Тем не менее, несмотря на то что с момента завершения голосования прошло уже достаточно много времени, орган конституционной юстиции Молдавии выдерживает предельные сроки утверждения (неутверждения) итогов. По-видимому, молдавскому политическому истеблишменту требуется дополнительное время для решения на внутреннем и внешнем периметре вопросов, связанных с избранием Додона. Как, впрочем, и их зарубежным собеседникам.

Так, вряд ли случайными являются срочные визиты высших молдавских чиновников исполнительной власти на Запад, прежде всего в Брюссель, равно как и несколько визитов высокого уровня со стороны ЕСовцев и НАТОвцев в Кишинев. В этом ряду, к примеру, открытие офиса НАТО в Кишиневе, состоявшееся на днях. Очевидно, что западники попытались понять, каким будет курс правительства и парламента в случае вступления г-на Додона в должность президента, а также обозначить некоторые «красные линии» для действий потенциального главы государства.

Впрочем, вряд ли случайным можно признать достаточно оперативное, с учетом длительного перерыва, проведение заседания российско-молдавской Межправительственной комиссии (МПК) по торгово-экономическому сотрудничеству (с российской стороны ее возглавляет заместитель председателя правительства Д. Рогозин, который одновременно является спецпредставителем президента России по Приднестровью, с молдавской — вице-премьер О. Калмык). Думается, что чрезмерно оптимистичные комментарии по итогам заседания МПК с молдавской стороны и гораздо более сдержанные российские оценки свидетельствуют о том, что достигнутые решения являются отнюдь не безусловными и будут зависеть от того, как молдавские власти будут действовать.

Есть, по-видимому, необходимость дополнительного согласования некоторых вопросов внутренней повестки. Г-ну Додону весьма прозрачно дают понять, «кто в доме хозяин». Это проявляется в частности в том, что премьер-министр предложил избранному президенту присоединиться к «европейской повестке», которая уже реализуется парламентом и правительством Молдовы. Тем самым, действующее руководство Молдовы пытается указать на статус президента как «ведомого» субъекта. В качестве «утешительного приза» вскоре после выборов молдавский парламент принял поправки к законодательству, согласно которым право назначения генерального прокурора переходит к президенту.

Для понимания перспектив дальнейшего развития ситуации необходимо учитывать особенности политической системы и государственного устройства Республики Молдова.

Во-первых, как известно, Молдавия является парламентской республикой, где основные властные полномочия принадлежат парламенту и правительству. Безусловно, прямые выборы президента усиливают его мандат, однако это вовсе не добавляет ему конституционных и прочих законодательных полномочий. Президент всё равно остается преимущественно протокольно-церемониальной фигурой, реальный статус которого весьма ограничен. Вполне предсказуемо г-ном Додоном уже заявлено, что права денонсации Соглашения об ассоциации между Молдавией и Евросоюзом у него нет, а ключевым направлением работы избранного президента будет попытка организации референдума по сближению с Евразийским Экономическим Союзом. Перспективы такого референдума остаются весьма сомнительными — достаточно вспомнить единственную попытку проведения в РМ референдума несколько лет назад. Сомнительны также и шансы на реальную интеграцию в наднациональные структуры ЕАЭС в ситуации, когда президент Молдовы не в состоянии изменить Соглашение об ассоциации РМ — ЕС, а режим углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли, предусмотренный данным Соглашением, содержит довольно жесткие ограничения по участию в иных интеграционных объединениях. По-видимому, в случае вступления г-на Додона в должность вряд ли стоит ожидать большего, чем статус наблюдателя при ЕАЭС для Молдавии без реального участия в работе данного объединения.

В Республике Молдова, как отмечено выше, ключевым органом государственной власти является парламент. Ожидать, что президент, даже всенародно избранный, сможет добиться его роспуска, было бы чрезмерно оптимистичным, однако ужесточение риторики в адрес законодательной власти от избранного президента может последовать, тем более что г-н Додон связан соответствующими обязательствами с известным молдавским политиком Р. Усатым.

Во-вторых, особенностью политической системы Республики Молдова является «неклассический» характер принятия основных решений. Помимо официальных органов власти Молдавии с различным объемом полномочий, в Кишиневе есть неофициальный центр принятия решений, который нередко является более значимым, чем государственные институты. Данный центр принятия решений традиционно связывают с одним из формальных руководителей Демократической партии Молдовы, «координатором коалиции» В. Плахотнюком, который располагает серьезными рычагами влияния на политический процесс Молдавии. Одним из ключевых источников легитимности г-на Плахотнюка является признание его возможностей и влияния со стороны Запада, что стало залогом стабилизации ситуации после протестной зимы-2016 и раскола протестного движения.

Несмотря на победу г-на Додона, как представляется, молдавская политическая элита (как и западники), во многом благодаря усилиям г-на Плахотнюка, смогла решить одну из наиболее важных задач на данном этапе: сохранение статус-кво на нынешнем этапе, сведение к минимуму риска досрочных парламентских выборов, результат которых мог бы стать не очень благоприятным для западников. В свою очередь, сам В. Плахотнюк смог подтвердить свою эффективность и фактический статус гаранта сохранения нынешнего внешнеполитического курса Молдавии. Впрочем, наверняка Запад попытается перейти к решению задачи по созданию альтернативы для г-на Плахотнюка и его ресурсов — с тем, чтобы к следующим парламентским выборам на «западном крыле» политического спектра Молдавии появились новые силы, которые должны придти на смену нынешним правящим группам.

Можно также предположить, что г-н Плахотнюк будет стараться выполнять функции медиации с избранным президентом для заинтересованных зарубежных собеседников, обеспечивая соблюдение различных формальных и неформальных договоренностей. Вряд ли приходится ожидать прямого «диктата»: определенный уровень самостоятельности в рамках ожидаемой риторики за главой государства останется, однако общая система принятия и выполнения решений, скорее всего, сохранится. Что в целом соответствует интересам как минимум молдавского истеблишмента.

Скорее всего, в позиции г-на Додона сохранится дрейф в направлении, диаметрально противоположном от имиджа «пророссийского» политика. Пока что эксплуатируется имидж «промолдавского» политика, что в условиях драматичного раскола в молдавском обществе ожидаемо. Вместе с тем, тревожно звучат заявления Додона о необходимости ликвидации «иностранного военного присутствия» на территории «нейтральной Молдовы» — в особенности на фоне уже упомянутого соглашения об открытии офиса НАТО в Кишиневе.

В такой ситуации всем заинтересованным субъектам очень важно избежать «головокружения от успехов». Новый этап дискуссий о пресловутом «нейтралитете» Молдавии, по-видимому, может найти благодарных слушателей, однако диалог об этом стоит вести с уполномоченными субъектами. Кроме того, для молдавских политиков в последние годы «нейтралитет», как правило, сводится к ликвидации военно-политического присутствия России, включая сворачивание миротворческой операции, при наращивании сотрудничества с евроатлантическими структурами. Для политической элиты Молдавии «формальный» нейтралитет значительно важнее фактического.

Кроме того, с приходом г-на Додона на пост президента РМ вполне могут активизироваться дискуссии относительно политического диалога между Молдавией и Приднестровьем. Так что тем приднестровским коллегам, которые недавно «решительно осуждали» какие-либо контакты с г-ном Додоном или не менее «решительно поддерживали» такое осуждение, возможно, вскоре так же активно придется вести соответствующие дискуссии или одобрять их, причем в официальном, а не экспертном статусе. И в этом плане вряд ли случайным может считаться внезапный неофициальный визит Додона в Москву, состоявшийся практически одновременно с заседанием Межправительственной комиссии РФ и РМ, в котором в качестве «независимых наблюдателей» участвовали высокопоставленные представители правительства ПМР. Как и то, что некоторые СМИ вполне предсказуемо связали такое участие с федеративной формулой.

В общем, в Кишиневе происходит перестановка существующих слагаемых политического процесса по новым местам, ведь политическая «колода» в РМ остается в целом прежней, с теми же задачами и ориентацией на сохранение статус-кво, хотя бы до следующих парламентских выборов. Эти выборы должны состояться через два года (примечательно, что на год будущих парламентских выборов в Молдавии придется 100-летие оккупации Бессарабии Румынией и председательство Румынии в Европейском Союзе). Пока что ситуация в Молдавии, даже с учетом завершения избирательной кампании, может быть охарактеризована фразой из «Иронии судьбы»: «Поживём — увидим…». Сказанное, безусловно, не даёт кому бы то ни было поводов, что в диалоге с Кишиневом всё решится само собой или при стратегической внешней поддержке.