«Постойте же, придёт время!» — 363 года воссоединению Украины с Россией

Сегодня, 11 октября, исполняется важная дата — 363 года назад Земский собор принял решение о воссоединении Украины с Россией. О предпосылках и последствиях этого исторического события за три столетия написано в избытке, но сегодня — с учётом драматических российско-украинских отношений — итоги Земского собора обсуждаются лишь в контексте либо предательства Богдана Хмельницкого по отношению к Украине, либо, наоборот, его «хохляцкой хитрости». При этом игнорируются или превратно растолковываются добрые слова о России самого гетмана Войска Запорожского.

Попробуем разобраться в вопросе — почему свободолюбивый Хмель (как его пренебрежительно обзывали враги) добровольно объединился с Россией. И рассматривая эти многовековые вопросы, держим в уме современную ситуацию на Украине.

Действительно, читая историю Отечества середины XVII века, ловишь себя на банальной мысли, что история развивается по спирали. Через три с половиной столетия после Земского собора мы вновь становимся свидетелями, как на украинской земле, поделённой магнатами, вспыхнула национально-освободительная борьба и началось поэтапное воссоединение с Россией.

Вот лишь некоторые параллели. Одержав серию побед над польскими войсками, в 1649 году Богдан Хмельницкий обратился к русскому царю Алексею Михайловичу с просьбой принять Украину под власть России. Однако Тишайший отклонил предложение — прежде всего, в силу неподготовленности к войне с западным миром (в лице объединённого польско-литовского государства), но распорядился оказать Украине необходимую помощь. К соседям пошли, как бы сейчас выразились, «гуманитарные конвои» с продовольствием и всякая другая важная помощь. Заработали дипломатические каналы. Узнаёте в этой истории сегодняшние взаимоотношения Новороссии с Россией?

Через несколько лет ситуация изменилась. Царь Алексей Михайлович решил принять Войско Запорожское в своё подданство, когда над Украиной нависла смертельная угроза. Дело в том, что помимо польского гнёта началось давление со стороны Османской империи — Турции. Воевать на два фронта Хмельницкий не мог. И здесь речь могла идти буквально о геноциде запорожских казаков и малороссов. Видит Бог, ополячивать либо отуречивать население никто не собирался, а вырезать народ и вывезти женщин и детей в турецкое рабство — могли и хотели запросто (вновь проводя исторические параллели, можно спрогнозировать судьбу Новороссии).

И сохранение православия (вера в те столетия была ценнее углеводородов!) на Левобережной Украине стало ключевым фактором при принятии решения русским царём. Читаем в грамоте Алексея Михайловича, направленной Богдану Хмельницкому:

«И мы великий государь, возревновав о бозе благою ревностию и возжелав по вас, чтобы християнская вера в вас не пресеклась, но паче преисполнялась и великого пастыря Христа Бога нашего стадо умножалось, якоже глаголет: и будет едино стадо и един пастырь, — изволили вас принять под нашу царского величества высокую руку».

Гетман также дорожил вопросами веры. В письме к хану Крымского улуса Ислам-Гирею он пишет:

«Милостивый крымский царь! Войска твоей царской милости, возвращаясь с Украины, причинили нам большие и непоправимые беды и казачество тебе больше не верит. Что же касается Москвы, с которой мы вступили в дружбу, так это совершено по желанию моего войска и меня. Православная Русь не предаст нас…».

В итоговом документе Земского собора также читаем о сохранении христианской веры как о стержневом факторе при воссоединении с Россией:

«…потому что паны рада и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые божией церкви восстали и хотят их искоренить, и для того, что они, гетман Богдан Хмельницкой и все Войско Запорожское, присылали к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии бити челом многижда, чтоб он, великий государь, православные християнские веры искоренить и святых божиих церквей разорить гонителем их и клятвопреступником не дал и над ними умилосердился, велел их приняти под свою государскую высокую руку».

Сегодня украинские историки не знают, как вписать Хмельницкого в историю своей разодранной страны. Одни, по примеру поэта Тараса Шевченко, клянут гетмана за то, что он — «Богдан пьяный» — сдал «украинскую независимость» русскому царю. (Спустя два столетия после Земского собора Шевченко написал едкие строки в адрес Хмельницкого, которые в советское время даже не были переведены на русский язык. Суть строк в том, что если бы Богдан сейчас глянул на украинские земли, отданные России, то бы «в луже утопился в свином дерьме»). Отсюда и потуги — пока слабые — стереть из памяти имя гетмана, например, переименовать Переяслав-Хмельницкий в просто Переяслав.

Другие историки обеляют Хмельницкого, фантазируя, что он, заключая «союз с Московией», рассчитывал на точно такое мироустройство, как это было под властью польского короля. То есть, по сути, выступал за суверенную Украину, но проклятые москали задушили свободу.

Правда в том, что земли, перешедшие под «высокую руку» царя, были исторически русскими, захваченными Польшей и Литвой. И, продолжая дело Ивана III по собиранию земель, Тишайший, конечно же, не собирался воевать с Речью Посполитой ради создания «Незалежной Украины».

…Вспоминая дела давно минувших дней, мы всё говорим о главных героях. А как рядовые казаки и малороссы относились к союзу с Россией? На этот вопрос, на мой взгляд, лучше всего ответил Тарас Бульба — собирательный образ казака за десятилетие до воссоединения с Россией. Погибая, гоголевский Бульба говорит пророчество:

«Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придёт время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..»