Во внешнюю политику Польши начинают вплетаться «восточные мотивы». Это происходит в ситуации, когда ведущие силы Европейского союза, от Берлина, Парижа и Рима до брюссельской бюрократии, после референдума о выходе Великобритании из ЕС размышляют над реформой унии. Идеи выдвигаются разные, но если говорить о позиции флагманов Евросоюза, то их позиция определена — ЕС должен быть укреплен за счет национального суверенитета его участников. Это не нравится Варшаве. Как заявляет польский министр иностранных дел Витольд Ващиковский, Польша сама выступает за реформу Европейского союза, однако не согласится на идеологическую утопию. «Утопия» — это, возможно, в том числе и выступление председателя Европейской комиссии Юнкера, в котором он назвал национальные границы «наихудшим изобретением, когда-либо придуманным политиками». У некоторых политологов эта точка зрения находит понимание, в своих работах они предлагают расширить Евросоюз за счет включения в него не только государств, но также европейских городов и отдельных провинций.

newsweek.pl
Рышард Бадовский, «Познай мир»

Такая «реформа» и такая «утопия» не нужна Варшаве, сделавшей ставку на обретение собственной суверенности в национальных границах. Польский «царь», президент правящей партии «Право и Справедливость» (PiS) Ярослав Качиньский в марте этого года уже выступал в защиту суверенитета страны. Он заявил тогда, что «продолжаются нападения на нашу власть, даже за границей предпринимают попытки связать ее, стреножить». Главным образом Варшаву «связывают» руководящие указания, поступающие от институтов Европейского союза. Это заставляет Польшу конструировать свой глобус, рисовать свою геополитическую карту. «Я убежден, что Восточная Европа не может быть дополнением для Западной Европы, где уже много лет функционирует центр европейской интеграции, — отметил Ващиковский в интервью польской католической газете Nasz Dziennik. — Страны нашего региона не следует рассматривать исключительно как зону для транзитных пассажиров между Западом и Россией. Поэтому мы сотрудничаем очень плотно, в частности, с нашими партнерами в рамках Вышеградской группы и с нашим близким союзником, Румынией».

Перспективным направлением для себя Варшава считает восточное. При этом Польша на Восток сегодня идет, прикрываясь флагом Евросоюза и НАТО, хотя реализует по большой части личные интересы. За демагогией на тему демократии стоит холодный расчет. Это происходит, например, в отношении Украины. Выступая в Киеве перед украинцами или общаясь с ними в Варшаве, польские политики могут много говорить о европейской интеграции Украины и ее важности для ЕС и НАТО. Но внутренней польской аудитории транслируются другие тезисы. Там Украина — это распадающаяся страна с больной экономикой, которую контролируют олигархи, а первый из них, самый богатый президент в Европе, «шоколадный король» Петр Порошенко. Очень интересует Польшу и Турция, особенно в контексте разворота турецкого президента Реджепа Эрдогана, который тот продемонстрировал в августе этого года на встрече с российским президентом Владимиром Путиным в Санкт-Петербурге. Поляков волнует, насколько серьезным является российско-турецкий союз, о чем глава МИД Польши собирается говорить в Анкаре на трехсторонней встрече с участием румынского и турецкого коллеги.

Будучи в Киеве по случаю Дня независимости польский президент Анджей Дуда выступил с лекцией в Дипломатической академии. Он сообщил слушателям, что «Польша сегодня — это страна, которая постоянно напоминает о том, что европейское сообщество должно постоянно расширять свои границы… Польша остается одним из наиболее активных проповедников политики открытых дверей в Европейском союзе и НАТО». Одновременно президент обрисовал перспективы для стран Троеморья, лежащих между Адриатическим, Балтийским и Черным морями. Во-первых, эти государства должны выстраивать свои собственные оборонные возможности обороны при укреплении связей с Североатлантическим альянсом. Во-вторых, развивать энергетические связи, работать на диверсификацию поставок энергоносителей, чтобы «предотвратить энергетический шантаж». В-третьих, развивать транспортную инфраструктуру. В-четвертых, прояснить исторические вопросы и проблемы построения собственной идентичности.

На этом направлении Варшава старается не демонстрировать свои амбиции и не показать другим странам, что она претендует возглавить этот пока еще даже не созданный союз. Польский подход — говорить от его имени с каждой страной по отдельности. Однако сейчас в регионе Черного моря начинают зарождаться проекты альтернативных объединений. Так, влиятельная варшавская газета Rzeczpospolita считает, что ныне «создается очень странный союз, его можно назвать московско-шиитско-османским. В нем есть постоянные элементы, такие как поддерживаемый шиитским Ираном сирийский диктатор, близкий Ирану религиозно. Но есть и новые — Анкара уже не настаивает на отстранении Асада, любимца россиян. Это эффект воссоединения Эрдогана и Путина». При этом издание полагает, что «ненависти к Западу недостаточно, чтобы создать крепкий союз. События могут выйти из-под контроля, и Турция навсегда останется на антизападной стороне. Так произойдет, если с согласия США будет создано государство курдов».

Действительно, новые союзы зыбки, они только выстраиваются. Но и в качестве проектов они грозят значительно затруднить работу польской дипломатии, поскольку уже Варшава способна оказаться в ситуации, когда ей придется говорить в той или иной столице не с одним отдельным государством, а в его лице — сразу с несколькими. Пример того, как это может выглядеть, показал недавний визит в Польшу президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, где, по сообщению пресс-службы казахстанского лидера, Назарбаев «обратил внимание на необходимость налаживания сотрудничества между интеграционными объединениями, напомнив о предстоящей в конце этого года в Брюсселе конференции между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Европейским союзом». Как поясняет казахстанский экономист Тимур Исаев, «речь идет о том, чтобы постепенно наводить мосты между ЕАЭС и ЕС, приучая Европу к мысли, что ЕАЭС — это не синоним России, а объединение целых пяти суверенных стран, с которым хочешь — не хочешь, следует выстраивать экономические отношения». С этой формулой Варшава может столкнуться и в других странах и форматах.