Александр Горбаруков ИА REGNUM
Киев Порошенко и его геноцидальные образцы-союзники

Последняя декада марта после событий на Балканах, произошедших в 1999 году, — это напоминание о варварских бомбардировках авиации США и НАТО сербов в СР Югославии, начавшихся 24 марта. Первая декада августа после событий на тех же Балканах в году 1995-м — повод вспомнить о страданиях сербов в Хорватии, которые им пришлось пережить в ходе направленной против них операции хорватской армии «Буря». Хорваты празднуют каждую годовщину «Бури» как победу, триумф, национальный праздник. «Хорватские» («краинские») сербы вспоминают о ней как о большой беде, о страшной трагедии, об огромной несправедливости. У сербов в Сербии и Белграде она вызывает двойственные чувства: с одной стороны, солидарность с соплеменниками, к которым пришло несчастье, с другой, — стыд за своих лидеров, занявших тогда конформистскую позицию, значительно усугубившую ситуацию. Европа предпочитает не вспоминать о тех событиях. Чтобы не ворошить неприятное прошлое, не корить себя за фактическое соучастие в этнической чистке и в преступлениях против человечности. Двадцать лет назад европейское общественное мнение под жестким прессом американской и немецкой пропаганды согласилось с тем, что сербы — «геноцидный народ», заслуживающий самых страшных мук и самой жуткой кары. Сегодня за это соглашательство стыдно, но дело сделано, и отснятую киноленту назад не отмотаешь.

Несколько месяцев назад посольство Украины в Республике Хорватия при поддержке и помощи хорватских государственных и деловых структур, а также международных неправительственных организаций организовало за счет принимающей стороны поездку в Загреб большой группы украинских журналистов, экспертов, чиновников. Главной целью дружественного визита было изучение хорватского опыта разрешения внутреннего конфликта, проявившегося в утрате центральным правительством контроля над частью государственной территории в связи с провозглашением ее коренным населением непризнанного государственного образования. По возращении домой участники поездки завалили страницы отечественных электронных ресурсов и печатных изданий материалами, в которых на все лады расписывались актуальность, полезность, желательность «хорватского» сценария восстановления контроля над территорией страны для Украины. Все, что проделали в августе 1995 г. Загреб и Армия Хорватии в отношении Республики Сербская Краина и «хорватских» сербов, превозносилось до небес. Ни о каких проблемных моментах или, как сказали бы американцы, «сопутствующих жертвах» и потерях никто даже не вспомнил. А зря!

Идея использования хорватского опыта в нынешних украинских реалиях не нова. «Парад победы» в Донецке продолжает будоражить воспаленное воображение киевских «ястребов», поэтому победоносное снятие Загребом с внутриполитической повестки дня «сербского вопроса» в духе блицкрига воспринимается ими на «ура». О хорватской «Буре» в Киеве вспоминали не раз. То ли к какой-то очередной круглой дате, то ли просто так, к слову, появлялись материалы, посвященные ей. В последние два года тексты такого плана, как правило, украшали заголовки, максимально приближающие события на Балканах к нашим проблемам: «Как хорваты справились со своим Донбассом?», «Как Хорватия подавила сепаратизм?», «Как хорваты покончили с Сербской Краиной?» и т.д. и т.п. Поначалу их появление вызывало интерес, обсуждение, даже становилось порой маленькой сенсацией, затем к ним привыкли настолько, что перестали замечать. Постепенно в осмыслении явления, о котором идет речь, вырисовались два, если можно так сказать, течения: умеренное и радикальное. Представители первого из них предлагали понимать под «хорватским» сценарием опыт хорватов в применении амнистии для участников вооруженных формирований самопровозглашенной республики сербов (на это в свое время обращал внимание депутат ВР И. Кононенко), а также практику использования миротворческого контингента ООН (об этом в марте 2015 г. говорил, например, Д. Кулеба, в то время — посол по особым поручениям МИД). Представители второго видели в нем преимущественно силовое решение проблемы, предполагающее масштабное использование военной силы без оглядки на все, что ему может «сопутствовать».

История самого события, послужившего основой для рассуждений о «хорватском опыте» и о «хорватском сценарии», в кратком изложении выглядит следующим образом. Ранним утром 4 августа 1995 года Армия Хорватии начала наступательную операцию (она получила кодовое название «Буря») против Республики Сербская Краина. В результате продолжавшихся в течение пяти суток боевых действий территория РСК была полностью освобождена от проживавших на ней «хорватских» сербов и возвращена под контроль Загреба. Несколько тысяч человек из числа как бойцов сербского ополчения, так и мирных жителей — женщин, стариков, детей, инвалидов — погибло, несколько сотен пропало без вести, около 250 000 вышло за пределы Хорватии на территорию соседней Боснии и Герцеговины и Союзной Республики Югославии, существовавшей тогда в составе Сербии и Черногории. Были сожжены дотла десятки сербских населенных пунктов.

О создании «хорватскими» сербами собственного государственного образования Республика Сербская Краина, которое никогда не было признано мировым сообществом, было объявлено в 1991 году. Этот акт стал ответом на провозглашение в мае того же года Загребом независимости и объявление о намерении выйти из состава СФР Югославии. Становление новой хорватской государственности с самых первых его шагов протекало на фоне усиления националистических, откровенно антисербских настроений и лозунгов. После прихода в 1989 г. к власти в Хорватии, тогда еще остававшейся одной из югославских республик, националистической партии «Хорватская демократическая общность» во главе с будущим президентом страны Ф. Туджманом сербы стали подвергаться массовым гонениям и преследованиям. Речь при этом шла не только об ущемлении политических прав и свобод, но и об угрозе их земельным наделам, имуществу, порой даже физическому существованию. В ставшей независимым, международно признанным государством Хорватии местным сербам была изначально отведена роль граждан второго сорта. Понятно, что мириться с таким положением дел они не хотели. Переговоры между Загребом и Книном (столица РСК) при международном посредничестве велись практически без перерыва, начиная с 1991 года и до первых чисел августа 1995-го, однако, к успеху так и не привели. В Загребе никогда не допускали даже мысли о том, чтобы смириться с существованием РСК. Хорваты, осуществившие свободный выход из состава югославской федерации и создавшие суверенное национальное государство на основании права наций на самоопределение, другим в его реализации категорически отказали.

В «хорватском» сценарии его киевских поборников привлекает, прежде всего, тот факт, что он предполагает победное завершение вооруженного противостояния центра с мятежными ополченцами. Отсюда, собственно, и проистекает популярность такого развития событий у части отечественного истеблишмента, экспертного и журналистского сообщества, мечтающего о победе над «сепарами». Мало кто, при этом обращает внимание на то, что аналог хорватской «Бури» Украине не нужен ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах по целому ряду причин. Первая из них состоит в том, что «Буря» представляла собой общевойсковую наступательную операцию, проведенную и против ополчения, и против мирного населения. В ее ходе применялись тяжелая артиллерия (артобстрелы Книна перед наступлением велись в течение суток, город был фактически полностью разрушен), танки, боевая авиация (военные самолеты с бреющего полета расстреливали колонны беженцев). Контроль центрального правительства над временно неподконтрольной ему территорией был восстановлен в результате ее зачистки от коренного населения путем его физического уничтожения. Имели место массовые случаи преступлений против человечности, зафиксированные и запротоколированные наблюдателями ООН, ОБСЕ, ряда правозащитных международных организаций. Если называть вещи своими именами, то хорватская «Буря» представляла собой этническую чистку с элементами геноцида. Совершенную при активном участии американских военных советников, освященную молчанием Запада, но от этого не менее жестокую, циничную, страшную. Украине такой сомнительный опыт «победы» наверняка не нужен.

Один из аспектов проблемы, на который, как по команде, обратили внимание участники украинско-хорватского мероприятия, организованного украинским посольством в Загребе, — это аспект собственно военный. Тот, что связан с армией, ее боеготовностью, технической оснащенностью и прочими моментами из того же ряда. Хорватские чиновники, политики, эксперты, с которыми встречались гости из Киева, в один голос твердили, что залогом успеха «Бури» стало значительное усиление боевой мощи Армии Хорватии. Добиться его удалось благодаря модернизации армии при помощи зарубежных партнеров в период с 1992 по 1995 год. В подобной постановке вопроса присутствуют и рациональное зерно, и доля истины. Но лишь отчасти. Успех операции «Буря» в решающей мере был обеспечен не военными, а дипломатами. 3 августа 1995 г. посол США в Белграде Р. Гелбрайт получил от президента СРЮ С. Милошевича устные гарантии того, что ни армия «боснийских» сербов, ни армия Сербии вмешиваться в конфликт Загреба и Книна не станут. С точки зрения Белого дома это был очень весомый результат, над достижением которого Госдеп работал долго и упорно. Со стороны Белграда это было предательство. Если бы Милошевич не бросил «хорватских» сербов на произвол судьбы, никакая «Буря» бы не случилась. Армия «боснийских» сербов, приди она на помощь сербам «хорватским», остановила бы наступление Армии Хорватии в самом его зародыше. Статус-кво, существовавший к началу августа 1995 г., был бы сохранен. Жертв бы удалось избежать. Этническую чистку не допустить.

В украинской ситуации это означает, что никакая модернизация ВСУ, никакое их переоснащение и перевооружение не принесут желаемого результата в гипотетической наступательной операции против ДНР-ЛНР, если американцам или европейцам не удастся обеспечить невмешательство России. Трудно сказать, как будут разворачиваться события в дальнейшем, но по состоянию дел на данный момент такое развитие событий представляется не очень реалистичным.

И, наконец, последнее. «Хорватский» сценарий для решения конфликта в Донбассе неприемлем, думается, еще и потому, что для его воплощения в жизнь необходим уровень взаимной ненависти и обоюдного неприятия между участниками конфликта, соотносимый с тем, что имел (и, к сожалению, продолжает иметь) место во взаимоотношениях хорватов и сербов. Уходящие корнями в прошлое, актуализированные событиями настоящего хорватско-сербские и сербско-хорватские обиды, претензии, ненависть, взаимный воинствующий антагонизм послужили отличным подспорьем для реализации сценария, предполагавшего силовое подавление местного автономизма вплоть до изгнания его носителей за пределы традиционных, исторически закрепленных мест их компактного проживания. Антагонистическая межэтническая составляющая в конфликте в Донбассе отсутствует. Мы на Украине говорили, говорим и, судя по всему, будем продолжать говорить о единстве Запада и Востока, о «единой стране» во всех смыслах этого понятия. При такой трактовке проблемы речь в условиях любых ситуативных конфликтов, при любых раскладах стоило бы вести не о победе одной части нации над другой ее частью, добытой с оружием в руках, а о совместном поиске компромиссного урегулирования.