Из двух сценариев, описанных обозревателем ИА REGNUM неделю назад, жители Туманного Альбиона выбрали тот, что под номером 1.

Иван Шилов ИА REGNUM
Brexit

Первые последствия победы сторонников Brexit уже наступили — фунт съехал до котировок 1,35 к доллару, а премьер-министр пообещал уйти в отставку через три месяца, хотя до референдума держался бодрячком и заявлял, что продолжит работать при любом исходе плебисцита.

Заводя в 2012 году разговоры о том, нужно ли Лондону пребывать в ЕС или стоит его покинуть, Дэвид Кэмерон вряд ли серьезно ставил на выход. Задач, по большому счету у него тогда было две: успокоить евроскептиков в собственной партии (а попутно и в чужих) и выторговать в «Сообществе 28-ми» привилегии для Великобритании, которые не позволили бы ей превратиться в один из штатов европейского союзного государства, и вознесли бы ее над остальными, подчеркнув при этом исключительность и избранность англосаксов в этом мире.

Кэмерон хотел как лучше. Ну, а как получилось, стало известно сегодня утром. Экспертами из стран Евросоюза, конечно, накануне референдума (и задолго до него) прокачивались оба возможных варианта. Позитив и негатив аналитики, естественно, обнаруживали в любом из решений, заявляя, что «ЕС все равно выживет», но при этом склонялись к тому, что сохранение статус-кво было бы все-таки приятнее. При этом паникерские настроения усиливались с каждым днем, приближавшим референдум.

Сегодня в европейской прессе панические настроения присутствуют и крики: «Это начало конца ЕС» слышатся во множестве, но… Как ни странно, ряды «всепропальщиков» поредели — пик паники был вчера-позавчера, то есть, на подходе к дню плебисцита, а сегодня господствует уже «ну, свершилось, ну и что? Переживем». Сторонники сохранения Британии в ЕС не скрывают своего разочарованиями результатами голосования, однако никто не кричит о самоубийстве или катастрофе.

Жизнь такова, какова она есть и больше никакова — надо просто подстраиваться под новую реальность.

Британская пресса отрабатывает свое, как ей и положено отрабатывать. The Guardian еще на рассвете выставила восемь вопросов, на которые теперь должен ответить Дэвид Кэмерон.

«1. Что будет сделано, чтобы успокоить рынки? Если фунт перейдет в свободное падение, будет ли Банк Англии вмешиваться? Может быть, следует принять решение о временном закрытии фондового рынка, чтобы остановить панический сброс акций? Кэмерон должен будет сказать что-то, чтобы укрепить нервы нации.

2. Может ли он оставаться премьер-министром? Никто не ожидает, что премьер покинет Даунинг-стрит, 10 уже этим утром, но нужно определиться, кто будет надежно контролировать процесс вывода страны из ЕС в течение следующих нескольких лет. Скорее всего, Кэмерону придется признать, что он на это неспособен. Вполне возможно, что он объявит о своем намерении уйти в отставку позже, скорее всего, перед началом съезда тори через три месяца (материалы были опубликованы в Guardian до того, как британский премьер выступил с заявлением о своем скором уходе с поста — прим. ИА REGNUM).

3. Можно ли приступить к действиям, предписанным статьей 50 Лиссабонского договора немедленно? Перед референдумом Камерон говорил, что применил бы статью 50 сразу, и никаких причин для задержки этого процесса он не видит. Но тогда он еще не знал, чего Великобритания хочет.

4. Будет ли созвано чрезвычайное заседание парламента? Существуют веские аргументы в пользу того, что парламентариям необходимо выйти на работу в субботу, чтобы набросать правительству план действий, прежде чем рынки снова откроются в понедельник 27 июня.

5. Кто будет отвечать за переговоры по выходу? Кэмерон будет искать межпартийное соглашение? Следует ли принять программу сторонников Brexit — Vote Leave в качестве манифеста, который мы будем обязаны соблюдать, реализуя итоги референдума? И как в свете этого документа Великобритании, например, выйти из единого рынка?

6. Будет ли создан чрезвычайный бюджет? Джордж Осборн (канцлер казначейства Великобритании — прим. ИА REGNUM) считает, что это необходимо. Реализуется его идея или корабль, все еще управляемый Кэмероном, поплывет по воле ветра на волне паникерства?

7. Будут ли новые всеобщие выборы? В создавшейся ситуации нам может потребоваться новый лидер, но сегодня в Вестминстере, и это понятно, крайне мало людей заинтересовано в том, чтобы эти выборы проводить.

8. Согласится ли Кэмерон с шотландцами, которые заявили, что имеют право на второй референдум о независимости?»

«Великобритания решила, что она выходит. И что теперь? — вопрошает с первой полосы The Telegraph. — Сторонникам Brexit теперь нужно назвать 23 июня Днем независимости и праздновать свою победу, как момент освобождения от оков ЕС. Осознайте весь свой потенциал в качестве процветающей экономики с неограниченным доступом к 80% мира, которые не захвачены единым рынком».

Паника? Какая паника? Ветер подул в другую сторону — плывем туда. Настоящие оптимисты всегда найдут в самом пессимистическом сценарии повод для радости:

«Обама обещал, что Великобритания, отделившись от ЕС, станет последней в очереди на подписание прямого соглашения с США. Да, мы отделяемся. Но очередь наша зависит не от Обамы: в США могут прийти к власти демократы, а могут и республиканцы, которые в Конгрессе уже говорили о стремлении сблизиться с нами. Если Трамп выиграет у Клинтон в президентской гонке, это усилит взаимопритяжение».

«Если фунт из-за Brexit будет слабым — это стимулирует британский экспорт. Кроме того, могут упасть и цены на жилье».

«Ведя свою собственную миграционную политику, мы теперь сможем уменьшить приток беженцев на две трети по сравнению с тем, что запланировано для нас было Евросоюзом. Более того, никто теперь нам не помешает отбирать иммигрантов согласно их квалификации, как это делают, например, в Австралии».

«Банки, конечно, могут пострадать, но с другой стороны, хедж-фонды освободятся от контроля, давления и регулирования со стороны ЕС».

В общем, «все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка» — The Independent вынуждена признать, что «результаты референдума могут спровоцировать Шотландию на новую попытку отделения, что обернется распадом Великобритании». К этому только остается добавить, что секретарь националистической партии Ирландии «Шинн Фейн» Джерри Адамс уже заявил о необходимости объединения Ирландии с Северной Ирландией.

Рано или поздно империи разваливаются. Великобритания — не первое подтверждение этому.

«Мечта о единой Европе, рожденная 70 лет назад на руинах раздираемого войной континента, закончилась. Великобритания решила уйти без единого выстрела, как выразился Найджел Фарадж утром, когда были подсчитаны результаты, — резюмирует The Times. — Британия, являющаяся вторым по объему инвестиций в ЕС государством, стала первой страной, покидающей Евросоюз. Лидеры остальных стран знают, что нужно бороться против угрозы повторения этого сценария в их странах. Они помнят, что в нашем мире, чтобы достойно жить, нужно объединяться, а не изолироваться. Согласно результатам опроса, проведенного центром социальных исследований Pew Research Center в 10 странах ЕС, лишь 51% населения одобряет нахождение их государств в составе этого союза.

Шоу должно продолжаться и ЕС не должен позволить организации рухнуть после ухода Британии, но Сообщество при этом обязательно изменится. Об этом в первую очередь должны помнить во Франции, Германии и Италии. В первой из названных стран один из ее влиятельных политиков — Марин Ле Пен уже заявила о необходимости проведения референдума по членству в ЕС. По аналогии с Brexit он получил название Frexit. А нас ждет следующая головная боль — Шотландия».

The Mirror по традиции, не стремится высказывать свое мнение на скользкую тему, предпочитая без комментариев публиковать высказывания по ней видных фигур британского общества. Однако вывод о позиции таблоида можно сделать, анализируя собственно подборку мнений. Точнее — ее направленность.

«Бывший лидер лейбористов Тони Блэр считает, что это очень печально для нашей страны, для Европы, для всего мира. Он призывает всех к осмысленной, зрелой реакции на событие.

Нынешний лидер лейбористов Джереми Корбин потребовал отставки действующего премьера, выразив неудовольствие неадекватностью мер, предпринятых Кэмероном для удержания страны в ЕС. По мнению Корбина, нынешний глава правительства работал так, будто у него был включен ручной тормоз.

Найджел Фарадж (Сопредседатель европарламентской фракции «Европа за свободу и демократию» — прим. ИА REGNUM) заявил, что уход в отставку Кэмерона будет самым правильным решением. По мнению Фараджа, Кэмерон «неплохой человек, но выбрал неверные аргументы».

Сам Кэмерон заявил, что он любит свою страну и считает большой честью служить ей.

Писательница Джоан Роулинг разъяренно заметила, что Кэмерон будет виноват в «расстреле» двух союзов — европейского и британского, имея в виду возможный выход Шотландии.

Питер Мандельсон (видный деятель лейбористской партии и бывший еврокомиссар по торговле — прим. ИА REGNUM) назвал 23 июня 2016 года худшим днем в истории Британии».

The Financial Times называет Brexit началом «самого запутанного в мире бракоразводного процесса».

«Великобритания проголосовала за выход из ЕС. Дальнейший план есть, но очень приблизительный. Основные действия будут импровизацией, зависящей от конкретного момента и стечения обстоятельств во время переговоров. Оформление окончательного раздела имущества и сфер влияния продлится не менее двух лет, но может растянуться и на десятилетие, — отмечает обозреватель Алекс Баркер. — Страна состояла в европейском блоке 43 года, теперь ей предстоит распутать и перерезать узы совместного суверенитета, а потом преобразовать крупнейший на планете единый рынок.

Глобальные вопросы, которые при этом предстоит решить сторонам:

1. Какие политические и экономические соглашения интересны Великобритании и удастся ли получить на них «добро» от Евросоюза?

2. Заключат ли стороны договор о принципах торговли (то есть, фактически, сохранит ли Лондон свое место в европейском едином экономическом пространстве) одновременно с подписанием договоренности о выходе Британии из ЕС?

3. Если нет, то возможна ли организация какого-то переходного периода ради смягчения последствий Brexit для обеих сторон?

ЕС может сильно тормозить процессы, ведь для того, чтобы утверждать соглашения с Великобританией, в каждом случае потребуется ратификация их почти тремя десятками правительств и любой отказ грозит затягиванием процессов до бесконечности.

С другой стороны, существует альтернативный вариант, который можно назвать «разводом на условиях Британии», когда Палата общин просто проголосует за аннулирование некоторых обязательств Лондона перед Брюсселем в одностороннем порядке».

В общем, как говорил один известный политический деятель, «процесс пошел». В ближайшие, как минимум, два года Евросоюзу и Великобритании скучать не придется.