После Санкт-Петербургского саммита трех президентов России, Азербайджана и Армении, принятого ими совместного заявления по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, следует проанализировать причины, заставившие конфликтующие стороны возобновить переговорный процесс сначала в Вене, и потом продолжить его в российской зимней столице. Напомним, что после апрельской войны в Карабахе Баку объявил о «победе» азербайджанского оружия, и все ждали конвертации этого факта в политико-дипломатический результат. При этом Азербайджан, как писал американский эксперт по региональным конфликтам Карл Радер, «давал понять, что дальнейшие переговоры будут проводиться с позиции силы, чего раньше не было». Это первое. Второе: азербайджанская сторона на официальном уровне заявляла, что «продолжительный процесс посредничества с участием Минской группы ОБСЕ (МГ ОБСЕ) себя исчерпал», и «основные установки процесса с участием Минской группы должны претерпеть изменения, иначе весь процесс будет сорван».

Иван Шилов ИА REGNUM

Это была очень грубая работа, поскольку Баку настаивал на том, чтобы президент России Владимир Путин после посреднической миссии в деле прекращения огня взял инициативу в урегулировании конфликта в свои руки, выступил со своим проектом с учетом выставленных Азербайджаном условий — «освобождение» всех районов — что не только развалило бы и МГ ОБСЕ, и Мадридские принципы, но могло бы развести Москву и Ереван по разные стороны. В свою очередь президент Армении Серж Саргсян выдвинул три условия, которые связывались с реализацией возобновления переговорного процесса: «внедрение механизмов по расследованию инцидентов, адресные заявления и гарантии того, что Азербайджан не пойдет на новую агрессию и теракты в отношении народа Нагорного Карабаха».

Более того, по ходу развития событий госсекретарь США Джон Керри провел телефонные разговоры с лидерами Азербайджана Ильхамом Алиевым и Армении Сержем Саргсяном, призвав стороны «строго придерживаться перемирия в нагорно-карабахском конфликте и начать переговоры по всеобъемлющему урегулированию». Одновременно и госсекретарь Франции по европейским делам Арлем Дезир заявил о «необходимости международного контроля за режимом прекращения огня в зоне карабахского конфликта», и что «эту роль может исполнять ОБСЕ — с наблюдателями, электронными устройствами, другими техническими или людскими средствами, которые в каждый момент позволят знать, какова ситуация, и проверить». После этого было очевидно, что Азербайджан сразу на двух направлениях — западном и российском — проигрывает нагорно-карабахскую «партию».

По логике Баку должен был отказаться от венских переговоров, которые проходили при посредничестве МГ ОБСЕ и при участии глав внешнеполитических ведомств США, России и Франции, хотя бы потому, что в Вене фактически были утверждены условия Армении: посредники оперативно подготовили конкретные документы, определяющие механизмы мониторинга перемирия, чтобы расширить офис специального представителя действующего председателя ОБСЕ Анджея Каспшика, предоставить ему необходимое оборудование и с помощью таких мероприятий предотвратить возобновление военных действий. Поэтому вопрос о том, какую же «победу» одержал президент Алиев, если не считать укрепление его рейтинга внутри Азербайджана, звучит уже не столь риторически.

Точно так же, как и вопрос о том, почему попытки Азербайджана «переиграть» идеи Мадридских принципов привели (наоборот) к их укреплению, отодвинув в сторону четыре резолюции Совета Безопасности ООН, на выполнении которых настаивал Азербайджан? Что же касается Санкт-Петербурга, то это — продолжение Вены. Правда, накануне Алиев провел переговоры со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, совершил зондирующий визит в Берлин, где провел переговоры с канцлером Германии Ангелой Меркель, которой пытался доказать важность Азербайджана для Европы. И ничего.

В Санкт-Петербурге президенты России, Армении и Азербайджана согласовали трехстороннее заявление, в котором подтверждается их приверженность нормализации обстановки на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе. Как отметил глава МИД России Сергей Лавров, в документе также «содержится согласие на увеличение наблюдателей ОБСЕ, которые работают в зоне конфликта и выражается приверженность созданию условий для того, чтобы был устойчивый прогресс в переговорах по политическому урегулированию конфликта». При этом, как отмечается в совместном заявлении, «президенты России, Азербайджана и Армении подтвердили достигнутые на последнем армяно-азербайджанском саммите в Вене 16 мая договоренности, направленные на стабилизацию ситуации в зоне конфликта и создание атмосферы, способствующей продвижению мирного процесса». С этой целью они условились, в частности, увеличить число международных наблюдателей в зоне конфликта, «выразили удовлетворение сохраняющимся в последнее время режимом перемирия на линии соприкосновения». Парадокс как раз состоит в том, что накануне апрельской войны в Нагорном Карабахе с предложением установить систему мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон выступал американский сопредседатель в МГ ОБСЕ Джеймс Уорлик. Тогда Азербайджан такое предложение отверг под предлогом «угрозы консервации конфликта». Теперь он все подписывает, что вновь выводит вопрос также не риторического свойства: «Что такое война 2−5 апреля в Нагорном Карабахе, кто и какие задачи решал через нее?»

Пока сложно определить причины политики «смены вех», осуществляемой Азербайджаном на карабахском направлении. И таким образом, что за ней не успевает азербайджанская пропаганда, продолжающая создавать фантастические политические картинки. То сообщалось о «готовом к вылету в Баку самолете Владимира Путина», то демонстрировалась готовность Алиева совместно с Путиным исполнить «московскую симфонию», то говорилось о готовности выполнить посредническую миссию в примирении Путина и Эрдогана. На наш взгляд, многое объясняется новой конъюнктурой как в глобальной, так и в региональной геополитике, и стремлении позиционирования в этой системе Азербайджана. Турция, на которую делает главную ставку Азербайджан, оказалась, по выражению одной из турецких газет, в «драгоценном одиночестве». В Баку всегда верили — а сейчас инерционно продолжают верить — в то, что Турция непременно станет региональной силой, глобальным игроком, способным при поддержке США решать и азербайджанские проблемы.

При этом в жертву приносились отношения с Ираном, который после подписания ядерного соглашения стал выходить вперед как региональный игрок. Недавнее принятие германским Бундестагом резолюции по Геноциду армян показало, что мировая ситуация начинает меняться в пользу Армении, что ведет к обострению скрытой дипломатической борьбы вокруг целей и приоритетов возобновления процесса переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию. В такой ситуации стремление Азербайджана формально обозначить то особую важность Вашингтона в переговорном процессе, то Брюсселя, а то и Москвы не находит нигде поддержки и понимания, что затрудняет для Баку выбор вариантов планирования и реализации будущих шагов. Азербайджан шарахается из стороны в сторону, теряя аргументацию в своей внешней политике и ощущение гармонии в региональных и глобальных балансах.

Конечно, дает о себе знать и «карабахская травма», но таким образом, что внешняя и внутренняя политика страны оказывается одномерной и ретроградной, особенно тогда, когда многие неудачи оправдываются действиями только армянского лобби. Тогда как национальные интересы Азербайджана диктуют не вражду с армянами, а совместные действия на основе рациональности, реализма, исторической и политической объективности. Хотя бы потому, что венский, а теперь и петербургский процессы показывают, что внешние игроки — партнеры Азербайджана не желают что-либо менять. Выход один: необходимо не на словах, а на деле, и не под давлением Запада поднимать планку демократии, свободы, правового государства, прав человека, политического участия, гражданского общества, гендерного равноправия, справедливости распределения доходов, экономического потенциала, научной и политической квалификации. Авторитаризм — вещь дорогая и не каждое государство себе может такое позволить. Особенно Азербайджан, для которого даже энергоресурсы становятся национальным проклятием. Пора извлекать, наконец-то, политические уроки, пока существуют шансы на урегулирование нагорно-карабахского конфликта несиловыми средствами.