По слухам, Сергей Миронов станет единственным кандидатом в общефедеральной части списка «Справедливой России» на думских выборах. Пока одни «пьют за упокой» «эсеров», а другие хвалят партию за возможный смелый ход, зададимся более глобальным вопросом. Если справороссы и правда пойдут таким путем, может быть, они поймали какую-то новую тенденцию? На что вообще может повлиять общефедеральная часть списка на современных выборах?

progorod58.ru
Избиратели гадают

В ближайшие месяцы, видимо, повторится картина, которую мы привыкли наблюдать каждый предвыборный год. Журналисты, политологи и просто самые политизированные из граждан, «запасшись попкорном» (ну, или семечками, если коробит от американских традиций), будут гадать, кто же войдет в общефедеральные части партийных списков. Нынешний закон позволяет включать туда не более десяти человек. Традиция «гадания об общефедеральной части» идет из лихих 90-х. И как раз это — немаловажный момент. Согласитесь, что времена изменились. Так, может быть, и «тягловая сила» этой части списка тогда и сейчас — не одно и тоже?

Вспомним, каким был политический ландшафт в позапрошлом десятилетии. Центральные телеканалы изображали Госдуму чаще в карикатурно-отрицательном виде, что-то вроде цирка с очень мрачными клоунами. Но при этом СМИ говорили о парламенте много и часто, в результате массовый зритель знал про целый ансамбль деятелей практически из каждой фракции. Даже про ЛДПР, которая всегда считалась «партией одного актера», обыватель помнил, что, кроме Владимира Жириновского, там есть как минимум еще и Алексей Митрофанов.

Губернаторы тоже присутствовали в федеральной информационной повестке, делали политические заявления, намекали о президентских или премьерских амбициях. Может, так себя вели и не все региональные лидеры, но многие. В общем, если у этого текста есть юные читатели, которые те времена просто не застали, — представьте, что в стране есть минимум полтора десятка Рамзанов Кадыровых. Ну, только разных оттенков. Персонажи регионального уровня официальным статусом пониже тоже могли быть узнаваемыми героями федеральных новостей.

В итоге первые тройки списков партий (причем не только парламентских), как правило, состояли из людей, широко известных в общероссийском масштабе. Среди политизированной общественности, а иногда и не только. Например, на думских выборах 1999 года среди лидеров списка КПРФ широкая общественность прекрасно узнавала не только Геннадия Зюганова, но и Геннадия Селезнева, которого, как спикера Думы, показывали по ТВ едва ли не чаще, чем его партийного босса. Хорошо знали тульского губернатора Василия Стародубцева, который был известен еще в качестве члена ГКЧП, но и в роли главы региона попадал в общероссийские новости. Когда на тех же выборах Жириновский собирался включить в список ЛДПР «авторитетного бизнесмена» и политика Анатолия Быкова, избиратель далеко за пределами Красноярского края понимал, кто это.

Можно спорить, сколько голосов могли принести своим партиям все эти люди, но лицо списка в глазах широкого избирателя они, в заметной степени, определяли.

Сегодня ситуация другая. Узнаваемых федеральных политических фигур стало меньше. Парламент уже не создает столько информационных поводов, как 20 или даже 15 лет назад. Поэтому широкий зритель из депутатов знает разве что лидеров фракций, ну и, может, еще нескольких человек, которые часто выступают в ток-шоу в качестве экспертов. Губернатор должен играть роль уже не харизматика, а менеджера. У этого подхода есть немало плюсов, но только как «паровоз» такой чиновник подходит в лучшем случае для региональной группы списка.

По сути, федеральные узнаваемые фигуры (за исключением первых лиц государства и лидеров парламентских партий) — это отдельные популярные министры (как Сергей Шойгу и Сергей Лавров), звезды спорта и шоу-бизнеса, ну, может быть, еще небольшой круг собственно политиков, приобретших известность в те самые 90-е.

При таких исходных позициях составить узнаваемую федеральную десятку легко может разве что «Единая Россия». Но и она ограничена в выборе больше, чем в начале 2000-х. Например, включая Юрия Лужкова в свою общефедеральную часть списка на выборах 2003 года, «партия власти» могла надеяться, что это принесет ей голоса и за пределами Москвы. Юрий Михайлович был узнаваемым федеральным брендом. А сейчас подавляющую часть губернаторов, даже очень популярных в своей вотчине и получающих высокие оценки экспертов, за пределами их региона мало кто знает.

Оппозиции же, если она решила поставить кого-то рядом с партийным лидером в общефедеральной части списка, приходится выбирать между политиками, популярными и даже более-менее известными только в своем регионе, и людьми, широко известными в узких кругах. Все это — приемлемые кандидатуры для региональных групп списка, а вот их включение в первую десятку на ход федеральной кампании влияет мало.

«Холодное дыхание» новой тенденции чувствовалось как минимум еще на думских выборах 2011 года. Стало бросаться в глаза, что партии уже не отчаянно ищут «электоральных гигантов» в федеральную часть списка, а спокойно включают туда своих аппаратчиков. В той же «Справедливой России» номером два в списке стал Николай Левичев — сильный аппаратный игрок, но никогда не претендовавший на роль харизматика. Да и одинокий Дмитрий Медведев во главе тогдашнего списка «Единой России»… Понятно, что именно такой подход к формированию партийного списка определялся не только предвыборными соображениями. Но и кандидатов, способных повлиять на кампанию даже этой партии, встав рядом с Дмитрием Анатольевичем во главе списка (кроме Путина), тогда было назвать не так-то легко.

То есть налицо повод не столько обсуждать судьбу Сергея Миронова и его партии. Сколько констатировать, что для большинства политических сил общефедеральная часть списка становится рудиментом. От нее, может быть, не все откажутся. Но влиять на ход кампании ее состав будет куда меньше, чем раньше. По крайней мере в ближайшее время.