Папский католический фонд «Помощь Церкви в беде» (AСN) представил на днях доклад «Преследуемые и забытые? Преследования христиан в 2013 — 2015 годах». Он попал не только в средства массовые информации, религиозные и светские, но был также презентован перед различными властными органами, например, Палатой лордов британского парламента. Один из выводов, которые аналитики сделали из этого доклада, звучит громко и угрожающе: если «Исламское государство» (ИГ — структура, запрещенная в России) не будет уничтожено, христианство в Ираке исчезнет уже через пять лет. Впрочем, прогноз ничуть не лучший дается в отношении соседней Сирии.

Андреа Соларио. Голова Иоанна Крестителя. 1507

Однако все-таки Ирак оказался первым, кто подвергся нападению ИГ летом 2014 года. Падение иракского президента Саддама Хусейна вследствие военной кампании против него коалиции во главе с США в 2003 году привело к созданию политического, социального и религиозного вакуума, который использовали в своих целях джихадисты, когда эксплуатировали растущую обиду суннитов на якобы «прошиитскую линию» иракского премьер-министра Ирака Нури Аль-Малики (пришел к власти в 2006 году). Но еще сильнее страдали христиане, атаки на которых ужесточались с каждым разом, пока 10 июня 2014 года не случилось самое страшное. Мосул заняли неизвестные вооруженные люди, позже ставшие нам известными как «Исламское государство Ирака и Леванта». Халдейский архиепископ Мосула описал это событие как конец почти 1900-летнего христианского присутствия в городе. Тысячи христиан бежали в соседнюю Ниневийскую равнину. В ночь с 6 на 7 августа отряды джихадистов ворвались в 13 христианских города и деревни в Ниневии, христиане во второй раз были вынуждены срочно подняться с мест, и на этот раз их пристанищем стал курдские города Эрбиль и Дахук. На сегодня в стране от 1,4 млн последователей Христа (по последней переписи населения при Хусейне) осталось меньше 275 тыс.

Непрекращающееся насилие творится над христианами в Сирии. В марте 2015 года после более чем четырех лет конфликта ситуация, по оценкам ООН, стала «худшим гуманитарным кризисом нашей эры» с 8 миллионами перемещенных лиц и 3,9 млн беженцев, живущих за границей. По словам мелькитского патриарха Григория III, опасность заключается в том, что если христиане покинут Ближний Восток, они никогда не вернутся обратно. Мотивы нападений на общины религиозных меньшинств сложные. Во многих случаях они были спровоцированы, прежде всего, их религиозной верой, а в ряде случаях вопрос, видимо, заключался в их политической ориентации. Становится все более очевидной исламистская составляющая в действиях боевиков. Например, в пригороде Дамаска 36 улемов (мусульманские религиозные лидеры) издали фетву в сентябре 2013 года, позволяющую мусульманам-суннитам захватывать товары и вещи, принадлежащие христианам и всем, «кто не исповедует суннитское вероисповедание». По отношению к христианам Сирии предъявляют следующие претензии. Во-первых, законы ислама к ним носят прикладной характер. Во-вторых, подлежат уничтожению все публичные христианские символы. В-третьих, христиане, которые хотели бы в будущем исповедовать свою веру должны платить специальный налог — джизью.

Христианские меньшинства на Ближнем Востоке жили тысячелетиями. Но что произошло сейчас? «Махинации мировых держав» поставили эти общины на грань исчезновения, заявил американскому католическому порталу Catholic News Agency в начале этого года иорданский священник Рифат Бадер. «Но что я не могу понять: почему христиане должны выйти из игры? Почему? Ведь мы являемся частью общества! Итак, давайте рассматривать и нас как игроков», — говорит отец Рифат, директор Католического центра исследований и медиа в Аммане. Он отметил, что предшествовавшие в XX веке действия западных держав в регионе, имевшие свое воплощение в соглашении Сайкса-Пико, когда Великобритания и Франция выработали тайный план раздела территории Османской империи, получили сегодня второе дыхание. «Теперь у нас появился новый вариант Сайкса-Пико с новыми разделами», — сказал священник. Известный франко-британский договор для ближневосточных христиан стал камнем преткновения. Как говорит египетский писатель Тарек Исман, прорисованные англичанами и французами государственные линии не соответствовали племенным и религиозным границам. Ливан задумывался как приют для христиан (особенно маронитов и друзов). Палестина — место убежища для еврейской общины. Долина Бекаа — для мусульман-шиитов, а Сирия — для мусульман-суннитов.

Но идеология договора Сайкса-Пико не воплотилась в практику, а нарисованные границы не соответствовали фактическим религиозным, племенным и этническим границам на местах. Хуже всего пришлось ассирийцам, которые во время Первой мировой войны стали жертвами массовых депортаций и казней, ведь турки подозревали их в сотрудничестве с англичанами. Погибло около трети ассирийского населения. Большинство оставшихся в живых бежали в Ирак, надеясь на покровительство Англии, но в 1933 году по завершении срока действия английского мандата в Ираке конфликт между ассирийцами и иракскими войсками закончился новой резней и дальнейшим рассеиванием общины. Иракские власти, лишив ассирийского патриарха Map Симона XXIII гражданства, выслали его из страны. Он эмигрировал в Сан-Франциско (США). Ассирийцы были вынуждены жить в подчиненном состоянии за их непоколебимую веру в христианство. Территория Ассирии была раздергана соседними странами, особенно после исламского завоевания Месопотамии, жестокие репрессии последовали против коренных жителей. Для полноты картины: в конце Первой мировой войны Англия и Франция отказали ассирийцам в праве собственности на их родину.

Османская империя сохраняла для христиан статус-кво, она не позволяла им строить новые церкви, надеясь, что христианские общины тихо умрут сами собой. Но и новая карта Ближнего Востока, появившаяся после нарезки Парижа и Лондона, ставшая «роженицей» арабских светских националистических режимов, мало что дала последователям древней религии. В лучшем случае, как в Сирии, с христианами местный режим обошелся по примеру Османской империи — это меньшинство было рекрутировано во власть, находясь под давлением мусульманского большинства христиане верно служили партии БААС и семье Асада, даже когда те вторглись в соседний Ливан, который предпринял попытку создания христианского анклава в исламском Ближнем Востоке. Французский мандат по итогам Первой мировой войны привел к разделению Ливана в 1975 году на две части, одна из которых стала центром христиан, вторая — местом прибежища мусульман. Христианский анклав был в состоянии содержать государственные институты и поддерживать жизнеспособную экономику, хотя за его пределами десятки христианских деревень и городов были атакованы, разрушены и подверглись этнической чистке. Сирийское вторжение в октябре 1990 года положило конец пятнадцати годам христианской автономии в Ливане.

Сегодня, на первый взгляд, лучшей идей для меньшинства христиан Ближнего Востока остается возвращение практики второй половины XX века. С некоторыми поправками ее реализует в Египте президент Абдул-Фаттах Ас-Сиси, который интегрирует коптскую общину в политическую жизнь страны. Хотя все же первоочередной задачей египетского лидера является реформа ислама и адаптация его к реалиям современного мира. Но что если замахнуться на невозможное и поставить перед собой задачу христианизации Ближнего Востока? До «арабской весны» и дезинтеграции Ирака и Сирии ее никто не ставил перед собой. Даже Ватикан, как писал в начале 2000-х профессор Атлантического университета Флориды Валид Фарес, выступал против христианской автономии в регионе, вместо этого настоятельно рекомендовал умеренность и не поддерживал христианское сопротивление в Ливане, Южном Судане и северном Ираке. Хотя, по мнению ученого, уже тогда «западная политика» могла бы помочь созданию христианских анклавов на Ближнем Востоке, при этом Фарес делал ставку на США и Россию. А что сейчас? Прочерченные соглашением Сайкса-Пико линии арабских государств смываются под напором «Исламского государства». И Вашингтон, и Москва могут позволить себе не оглядываться на когда-то размеченные Парижем и Лондоном карты. Раз уж наступает время переформатирования Ближнего Востока, совместное американо-российское соглашение могло бы при участии религиозных лидеров предложить создание на Ближнем Востоке суверенной христианской автономии и гарантировать ее безопасность. Однако это потребует отказа от европейской инерционности мышления, продемонстрированной сто лет назад, полета духа и решительного желания исполнить миссию в регионе, который является родиной христианства. На первый взгляд, задача невыполнимая. Но если приглядеться — а что ей мешает?