Чем это грозит?

Сегодня в России активно обсуждается тема о необходимости борьбы с семейным насилием. И если бы эта дискуссия велась только среди обывателей — феминисток, не знающих, что Уголовный кодекс Российской Федерации давно включает все необходимые составы преступлений, позволяющие защищать их от покушений на жизнь, здоровье, половую свободу, честь, достоинство, ущемления трудовых, экономических и иных прав (в том числе в семье), то можно было бы её и не заметить…

Однако вопрос о принятии Федерального закона «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» на протяжении всего прошлого года поднимался на самом высоком уровне: международными организациями, представителями Следственного комитета Российской Федерации, некоторыми депутатами Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации. А на заседании Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека проект этого закона был рассмотрен, одобрен и представлен президенту Российской Федерации.

В. В. Путин посоветовал лоббистам закона не торопиться и вынести его на общественное обсуждение. И что же? Президента не просто ослушались — сделали наоборот. Проект закона не только не был обсужден с гражданским обществом, но и сам его текст постарались понадёжнее спрятать, а чтобы подготовить общество к необходимости «нужных» перемен, в СМИ развернули кампанию по запугиванию людей масштабами семейного насилия.

Какие только невероятные цифры о семейном насилии не озвучивались для несведущих граждан!!! Ну а людям более компетентным представлялись правдивые цифры о бытовом насилии, правда, скрывая тот факт, что «семейная преступность» и «бытовая преступность» понятия разные! Семейная преступность является лишь малой частью бытовой, в которую также входят уголовно-наказуемые конфликты между соседями, коллегами, собутыльниками и кем угодно ещё, совершенные на «бытовой почве». Так каковы же реальные масштабы семейного насилия в России и можно ли их считать угрожающими?

Поскольку самыми уязвимыми в плане возможных преступных посягательств являются дети и женщины, правды ради интересно было бы выяснить, сколько из них на самом деле становятся жертвами семейного или родительского насилия. Согласно данным единственно достоверного источника уголовной статистики — Главного информационно-аналитического центра МВД России, где собирается и систематизируется вся информация о преступности в нашей стране, в 2014 году потерпевшими от насильственных преступлений было признано 46567 несовершеннолетних, из которых 6264 человека стали жертвами родительских преступлений. Это означает, что в структуре насильственной преступности в отношении детей на долю родительских преступлений приходится 13,4%, на долю всех остальных (неродительских) — более 86%. В соотношении к общему числу несовершеннолетних, проживающих в России, потерпевшие «от рук родителей» составляют около 0,02%.

Число женщин, признанных потерпевшими от преступлений, сопряженных с насильственными действиями, в 2014 году насчитывало 165750 человек, из них от насилия со стороны супруга пострадало 15246 (9%) человек, со стороны детей — 4722 человека (2,8%), от иных членов семьи — ещё 1390 человек (6,9%). Следовательно, в целом удельный вес официально зарегистрированного семейного насилия в отношении женщин составляет 18,7%, а на долю несемейного приходится 81,3%.

Приведенные цифры напрочь опровергают мифы об угрожающих масштабах семейного насилия. А вот несемейная сфера и в первом, и во втором случаях представляет наиболее опасный источник преступных посягательств и требует повышенного внимания. Тем не менее лоббисты закона как будто ослепли в своем неистовом желании бороться исключительно с семейным насилием («бытовое насилие» в законе употребляется только для расширения круга семейных отношений, распространяя их не только на близких, но на дальних и бывших родственников, а также на сожителей), как будто другого насилия не существует!!!

Чем это грозит?

Принятие Федерального закона «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» искусственно противопоставит семейную и общественную сферы человеческих отношений и будет способствовать усилению государственной борьбы только с семейным насилием. В то же время правильнее было бы говорить о необходимости предупреждения насилия в целом, поскольку между обществом и семьёй нет границ, через которые насилие не могло бы проникнуть из одной области в другую. Таким образом, направляя свое регулирование исключительно на семейно-бытовые отношения, не упоминая иные многочисленные сферы жизни человека, как: трудовые, социальные, жилищные, предпринимательские, гражданские, политические и многие другие, закон, по сути, дискриминирует семейные отношения.

Поставленная в особую категорию сфера семейных отношений, в случае принятия данного закона, будет находиться в области повышенного государственного внимания и общественного контроля, а, основываясь на положениях проекта закона, даже без желания участников этих отношений, станет подвергаться постоянному и неконтролируемому вмешательству со стороны «субъектов профилактики». Такое положение вещей посягает на естественные права и свободы человека, нарушает целый ряд конституционных принципов. В первую очередь принцип равенства перед законом и судом, который запрещает любые формы ограничения прав граждан, в том числе по признакам социальной принадлежности (ст. 19 Конституции РФ). Проект закона предусматривает контроль над человеком именно по признаку его социальной принадлежности к семье или семейно-бытовой общности.

Законодательное наделение неопределенного числа общественных организаций (в том числе НКО, связанных с международными правозащитными организациями) правом контролировать семейные отношения, выявлять семейно-бытовое насилие и оценивать его также нарушает «право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени» (ст. 23 Конституции РФ). В рамках этого права только сам человек способен определить, когда и в какой степени были нарушены его права, и обратиться за защитой, за исключением случаев, когда правоохранительные органы, несмотря на нежелание потерпевшего, обязаны защищать в установленном законом порядке его права и законные интересы.

Кроме того, проект закона предполагает появление новых правовых разновидностей насилия: «психологического» и «экономического», которые будут распространяться также исключительно на сферу семейных отношений, чем опять поставят её в неравное положение с иными областями жизни человека. В действительности это будет выглядеть так: если вам, к примеру, нахамили в трамвае — это грустная реальность жизни, а если в семье — «психологическое насилие» и правонарушение. Если вас лишили пособия по беременности и родам потому, что вы получали «черную зарплату» — это издержки экономики, а если ребенку не дали на карманные расходы — «экономическое насилие» и преступление. Введение на уровне законодательства новых видов насилия повлечет увеличение возможности привлечения членов семей к правовой ответственности. А учитывая субъективность данных понятий и их оценочный характер, будет способствовать росту злоупотреблений чиновников и коррупции.

Проект закона устанавливает ещё и дополнительную ответственность за «физическое» и «сексуальное» насилие для членов семьи. То есть посторонний человек, напавший на вас на улице, будет нести меньшую ответственность по сравнению с членом семьи, с которым у вас возникли конфликт и непонимание. От сексуального домогательства со стороны начальника этот закон вас и не собирается защищать (а Уголовным кодексом вы, чаще всего, не воспользуетесь вследствие трудной доказуемости таких деяний), а вот родного мужа можно будет легко привлечь к уголовной ответственности за такое же «домогательство» только на основании не подкрепленных доказательствами слов жены, соседки или представителей общественных организаций, «специализирующихся» на выявлении семейного насилия.

Если кто-либо попадет под действие рассматриваемого законопроекта, его ожидает постановка на «специальный учет» и судебное предписание, которым в том числе правонарушителю будет запрещаться «преследовать потерпевшего» (то есть, по сути, прекратить с ним семейные отношения) (статья 23), а при «необходимости дополнительно» может быть возложена обязанность «покинуть место совместного проживания с пострадавшим, независимо от того, кто является собственником жилого помещения» (статья 26). Законопроект также по-своему понимает принцип равноправия и состязательности сторон: «неявка в суд заявителя, пострадавшего, либо лица, в отношении которого подано заявление, не препятствует рассмотрению заявления о вынесении судебного защитного предписания» (п. 6 статьи 25). Это значит, что члены семьи лишены возможности пообщаться друг с другом после ссоры (реальной или мнимой), у них даже нет шанса примириться, поскольку с момента выявления «факта насилия» жертву немедленно изолируют, а в судебном заседании совсем не обязательно участие сторон конфликта.

И это, к сожалению, ещё далеко не все сомнительные нововведения в области защиты от семейного насилия…

Профилактический потенциал данного закона также весьма сомнителен, учитывая, что ситуация с преступностью в отношении несовершеннолетних за рубежом гораздо более опасна по сравнению с российской действительностью, несмотря на то, что очень схожие законы в этих странах были приняты уже давно.

Таким образом, это опаснейший закон, последствия принятия которого в данный момент трудно предвидеть в полной мере. Но что можно с уверенностью сказать, так это то, что он, искусственно возведя семейные отношения в особую сферу повышенной опасности, приведет не только к нарушению прав и свобод человека, дублированию законодательства, искусственной криминализации членов семейно-бытовых отношений, но и к разрушению брачно-семейных отношений, ослаблению межпоколенческих связей. Можно прогнозировать, что общественные отношения, которые будут складываться после принятия данного закона, будут характеризоваться уменьшением числа людей, вступающих в браки, и ростом числа разводов, а также снижением рождаемости. Кроме того, закон даст «зеленый свет» массовым изъятиям детей из семей по причине обнаружения «факта» родительского «насилия», используя самое широкое его понимание, а, учитывая объявленный государством курс на «семейное устройство детей», может способствовать развитию международного усыновления.

Кому же выгодно принятие этого неактуального, необоснованного и попросту опасного закона, нарушающего права и свободы человека? Кто это инициирует? В первую очередь настаивают на его принятии международные организации, объявившие себя борцами за права людей, но защищающие в последнее время всё чаще пропагандирующих нетрадиционные взгляды. Например, Организация Объединенных Наций, которая даже выпустила пособие, предоставляющее «подробное методическое руководство по принятию и эффективному применению законодательства, направленного на предотвращение насилия в отношении женщин», предлагающее включение в законодательства стран «широкие определения всех форм насилия», создание специализированных судов, предусматривающее прочие немалые затраты на искоренение в том числе семейного насилия.

Во-вторых, за этот закон ратуют те правозащитные организации и политические деятели, которые имеют непосредственную материальную заинтересованность от международных организаций за соответствующую поддержку. Но если этими силами движет в какой-то степени наивная жажда денег и власти, то представители пятой колонны продвигают этот закон вполне осознанно, по идейным соображениям, причмокивая от предвкушения результатов своей подрывной деятельности, направленной на всестороннее ослабление нашего государства.

Также в числе сподвижников законопроекта можно назвать тех политиков, которые, не умея (или не желая) решать настоящие государственные проблемы, пытаются сместить акцент общественного внимания на несуществующие, раздуть кампанию по борьбе с ними, а, после успешной «победы» легко заработать бонусы народного уважения, а может и чего ещё…

И в основании пирамиды голосующих за принятие закона находится, как всегда, «обманутое большинство» тех, кого удалось убедить в несуществующих угрожающих масштабах семейного насилия, кто, не зная возможностей уже действующего законодательства и своих прав, искренне верит в борьбу за правое дело…

Я глубоко убеждена в том, что моральный долг каждого патриота России и просто благоразумного человека в связи с обсуждаемой проблемой состоит в активной позиции противодействия закону, направленному на разрушение основополагающего социального института семьи, на котором держится и всегда держалось российское общество. Противодействие прозападным законам и программам по борьбе с семейным насилием будет способствовать обеспечению государственных интересов России как одного из элементов национальной безопасности.

Елена Михайловна Тимошина — кандидат юридических наук, криминолог, член Общественного совета по защите семьи и традиционных семейных ценностей при уполномоченном при президенте Российской Федерации по правам ребенка — специально для ИА REGNUM