* * *

«…под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую» (Статья 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, 1948 год)

* * *

Колокол геноцида звонит по Латвии Обесчеловечивание соседей, далеких и близких, во все времена, у всех племен и народов предшествовало истреблению этих соседей — геноциду, говоря языком современного международно-уголовного права. На примере Украины мы видим, как быстро происходит сползание общества к геноциду. У Латвии, к сожалению, больше нет прививки от этой чумы.

«Недочеловеками» нацисты прозвали славян, цыган и евреев, прежде чем подвергнуть их геноциду. «Брёвнами» японцы прозвали китайцев и корейцев, прежде чем использовать их как экспериментальный материал для разработки биологического оружия. «Тараканами» хуту прозвали тутси, прежде чем подвергнуть их геноциду. «Колорадскими жуками» и «существами» нынешние украинские нацисты называют русских, подвергая их тягчайшим международным преступлениям.

Увы, преступления украинской военщины, нацистских бандформирований и иностранных наемников против человечности в отношении жителей Донбасса латышские этнократы и неонацисты встречают радостным улюлюканьем. Что и неудивительно — в самой Латвии чувствуется тенденция к обесчеловечиванию нелатышского населения страны.

Неслучайно известный латышский социоантрополог Клав Седлиниекс уподобил идею конституционного возведения латышей в статус некой сверхнации на территории Латвии веяниям, создававшим атмосферу холокоста в Германии. Неслучайно также и то, что активист «Общества изучения оккупации Латвии» Бонифаций Даукштс третирует термин «латвиец» как бессмысленный и не имеющий права на существование, утверждая, что для определения принадлежности к Латвии достаточно понятия «латыш». Полиция Безопасности Латвии в свою очередь под грифом «секретно» настоятельно рекомендует отказывать в государственной регистрации общественных организаций, устав которых содержит понятие «латвиец», спецслужба предписывает относиться к употреблению этого понятия как к явной угрозе национальной безопасности — такой документ случайно вскрылся при судебном разбирательстве по отказу властей в регистрации Товарищества «AVRORA.LV». Опасная тенденция.

Как известно, жители Латвии — латвийцы — делятся на латышей и русских, и именно русские оказываются в группе наибольшего риска. Негативный исторический опыт Латвии не оставляет места для благодушия. На примере балтийских немцев и еврейской общины мы видим, к каким методам решения национального вопроса способна прибегнуть латышская этнократия, когда внешние и внутриполитические обстоятельства этому благоприятствуют. Никакие соображения морального свойства не остановили грабителей и убийц, и нет ныне оснований полагать, что такие соображения остановят их в будущем.

Я сам был свидетелем того, как в ходе одной дискуссии в стенах государственного Латвийского университета известный латышский политолог Ивар Иябс «успокаивал» встревоженную русскую латвийку тем соображением, что русским в Латвии нечего опасаться судьбы, постигшей евреев, в силу несравнимо большей численности местного русского сообщества. Именно так — не в силу преступности геноцида как такового и не по причине осознанной латышами аморальности подобных действий, а только лишь потому, что русские способны дать отпор попытке их уничтожить.

Ныне и этот аргумент не дает оснований для успокоения. Тутси в Руанде были гораздо более многочисленны, чем евреи в Латвии перед Великой Отечественной войной. Зато и скорость убийств в Руанде в пять раз превышала скорость убийств в немецких лагерях смерти. Да и русских на Украине — миллионы. Но это не делает украинских нацистов более миролюбивыми.

Русские латвийцы должны избавиться от иллюзии того, что они могут безопасно и благополучно сосуществовать с режимом латышской этнократии. В интересах своей собственной безопасности русские латвийцы обязаны соорганизоваться для массового выступления за своё естественное право на равенство. Чем скорее это произойдет, тем лучше.

С момента распада СССР и по сей день в Латвии осуществляется политика этноцида русских, которая преследует цель сократить вплоть до полного исчезновения ту часть латвийского общества, что относит себя также и к Русскому Миру. Отсутствие грубого насилия в деле искоренения русскости в Латвии не меняет очевидно преступного характера поставленной цели. Этноцид русских в Латвии является ненасильственной этнической чисткой, латентным геноцидом, происходящим при молчаливом попустительстве ЕС и США.

Русское сообщество Латвии — все те, чьим родным языком является русский язык, — составляют 2/5 населения страны. Это почти половина. Но победоносный протестный потенциал русских в Латвии все никак не может раскрыться. Это происходит не только из-за отсутствия единства в рядах русского сообщества и недостатка понимания грозящей русским в Латвии опасности. Произвол латышских этнократов опирается на реальную поддержку со стороны США и ЕС, тогда как русские в Латвии реальной поддержкой России в противовес не располагают.

Хаосу и смертоубийству на Украине предшествовали два десятилетия фактического забвения интересов русской части населения этой страны со стороны России, как это имеет место и в Латвии. Украинская политика России обернулась полным провалом и невиданными человеческими жертвами, и при этом среди действительно восставших против нацистской хунты на Украине не заметно тех, кого прежде поддерживала Россия. Российская политика в отношении соотечественников за рубежом, в частности и прежде всего в Латвии, требует качественного изменения. И нас самих, и российские правящие круги должен же чему-то научить плачевный украинский опыт.

«Наше дело правое — мы победили», — справедливо выбито на медалях за победу над Германией и за за доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.. Да, наше дело правое, враг был разбит, Победа была за нами. Но мы не добили врага, нацизм возрождается, и если русские не подавят его сейчас, то завтра они столкнутся с ужасно знакомым громогласным обращением к себе — «недочеловеки».