В середине мая Российский институт стратегических исследований (РИСИ) представил доклад по "черкесскому вопросу". Как сказано в сообщении для СМИ, доклад не ставил целью полного анализа проблем, волнующих черкесское национальное движение в широком смысле слова, а сосредоточился на деятельности радикальных черкесских организаций и лидеров, а также их зарубежных спонсоров. Авторы доклада проводят различие между "радикальными" и "умеренными" черкесскими организациями. Именно "радикалы", как утверждается в докладе, выступают с требованиями признания "геноцида" черкесов и компенсации за него, пользуясь при этом поддержкой со стороны Грузии. Государству в докладе предлагается вести диалог с "умеренными", одновременно проводя "точечные" действия по нейтрализации деятельности "радикалов", которые, как отмечаются, активно работают в интернете, но имеют мало влияния на широкие слои черкесского населения.

Некоторые положения доклада верны и очевидны. Бесспорно, существуют сетевые сообщества "профессиональных черкесов", отличающиеся крайне резкими оценками Кавказской войны и при этом мало заметные у себя в регионах. Многое говорит и за то, что некоторые представители этих сообществ явно или скрытно ориентированы на Грузию. Однако рассматривать их в отдельности от более широких слоев черкесской общественности - значит слишком упростить ситуацию.

Негативный консенсус

Когда в середине 2000-х началась активная кампания за признание "геноцида черкесов", ее, действительно, вели в основном черкесские организации с очень небольшим количеством участников. Однако интереснее отношение к этой теме наиболее крупных региональных черкесских структур, таких, как "Адыгэ Хасэ". В некоторых регионах Западного Кавказа организации с таким названием были созданы еще накануне распада СССР. Их сетевая структура находится не в интернете, а в городах и районах. Быть может, не стоит преувеличивать узнаваемость и популярность лидеров "статусных" черкесских организаций в своих республиках (надежных социологических данных нет). Зато бесспорно, что они периодически ведут диалог с региональной властью и видят ее высокопоставленных представителей на своих съездах.

Отдельные лидеры таких организаций открыто критикуют идею признания "геноцида". Но таковые в меньшинстве. Выступать против требований, касающихся "геноцида", не позволяют себе в том числе и многие черкесские общественники старшего поколения, "умеренные из умеренных", сотрудничающие с региональной властью не одно десятилетие, входящие в различные общественные советы при республиканских ведомствах и не допускающие никаких реверансов в сторону внешнеполитических противников России.

Негативный консенсус по событиям Кавказской войны в черкесской среде сегодня никак не ограничивается группами получателей зарубежных грантов. Он покрывает в том числе и те черкесские организации, которые прочно встроены в жизнь своих регионов. О том, как это может влиять на региональную жизнь, говорит хотя бы такой пример. В 2007 году власти Адыгеи отказались от идеи празднования 150-летия города Майкопа, против которой выступали многие черкесские активисты (в 1857 году Майкоп был основан как русская крепость). Вопреки первоначальным планам, день города в тот год провели без официального упоминания о юбилее. Трудно поверить, что региональная власть пошла бы на изменение собственных намерений, если бы речь шла о позиции только заведомо маргинальных личностей.

Память о войне и о миграции 19 века - это отправная точка большинства заявлений практически всех российских черкесских организаций. Поэтому действительно непростой вопрос, касающийся сегодняшнего черкесского движения, состоит не в том, откуда берут деньги радикалы, а в том, почему память о прошлом имеет политическую актуальность для более широких кругов черкесских общественников. Этот вопрос не прост потому, что "век девятнадцатый, железный" обернулся трагедией для многих народов Кавказа. И не только у черкесов в ходе и после Кавказской войны образовалась значительная диаспора за рубежом. Ниже я предложу некоторое объяснение того, почему именно в среде черкесских активистов события прошлого играют такую определяющую роль.

Постсоветский разлом

В советское время у черкесов образовался довольно мощный слой гуманитарной интеллигенции. Вокруг известных черкесских писателей формировались кружки единомышленников - ученых-филологов, историков, часто имевшие легкий оттенок диссидентства. С распадом СССР эта среда потеряла не только бюджетное финансирование, но и связь с "большой" наукой, с академическими центрами Москвы, Санкт-Петербурга. В региональных академических институтах в 90-е годы шел стремительный распад, результатом которого было разбегание сотрудников по национальным "общинам". Это был единственный доступный - или, по крайней мере, самый легкий - способ самоорганизации в трудных постсоветских условиях. Он диктовал и выбор научных тем, и тот, зачастую "публицистический", подход к ним, который обосновывал существование в науке этнических сообществ. Бесспорно, все это было мотивировано и надеждой (в основном не сбывшейся) на поддержку черкесской науки со стороны диаспоры.

Первая в России книга под названием "Геноцид адыгов" вышла в Нальчике еще в 1992 году. Тогда трудно было вообразить тот политический контекст, в котором находится сегодня черкесское движение (Сочи, Грузия и т.д.), но основные термины и идеи, оказавшиеся сейчас в центре полемики, сформировались в гуманитарной среде именно тогда - чтобы быть востребованными много позже и по большей части другими людьми.

Об этом не стоит забывать потому, что и сейчас никаких мер по преодолению национальной обособленности в научной среде Западного Кавказа, по вовлечению местных специалистов в общероссийский научный обмен, по большому счету, не принимается.

Добро пожаловать в тупик!

Острый интерес к избранным страницам черкесского прошлого в постсоветское время соседствовал с ростом этнического самосознания, ориентированного на современность. Но на Западном Кавказе существовал, да и сейчас существует любопытный парадокс: власть одной рукой всячески поднимает значение этнических принципов в региональной политике, а другой рукой - делает так, что реализация этих принципов не приводит ни к каким положительным для населения результатам.

В этом плане особенно показателен пример Карачаево-Черкесии, где федеральная власть регулярно говорит о важности представительства всех основных народов в органах власти. Такую систему распределения постов публично поддержал и полпред президента в СКФО Александр Хлопонин в апреле 2010 года, рекомендовав назначить представителя черкесов председателем правительства республики. Однако во что реально выливается эта система? Процитирую фрагмент интервью черкесского предпринимателя, записанного в этом году:

Две-три семьи проталкивают во власть своих родственников, друзей, людей, близких им по каким-то причинам. Не по преданности народу, а по преданности тому или иному олигарху. Один своих проталкивает, другой - своих, и получается, что да, наши есть во власти. Не надо выделять наш народ из других, но уж если ты во власти, то вот есть 17 черкесских населенных пунктов - ты разберись, как там с водой, с электроэнергией. Но такого нет.

То есть местная политическая жизнь с благословения федеральных чиновников устроена так, чтобы постоянно напоминать обывателю о важности этнического представительства во власти, но практической, ощутимой для обычных граждан отдачи это этническое представительство не имеет. Вряд ли так происходит только с черкесами, и только в этой республике. Но когда "подогретому" местной политикой национальному самосознанию не предлагается выхода в реальных делах по улучшению жизни своего народа, оно обращается к другой повестке дня, в том числе исторической. В черкесском случае для этого все хорошо подготовлено.

***

Итак, обращение широкого спектра черкесских общественных организаций к событиям 19 века предопределено обстоятельствами конца 20-го - начала 21-го веков. Это и последствия "свободного плавания" местной науки, и особенности регионального политического устройства. Предложенное объяснение политизации истории черкесов - заведомо неполное и требует многих уточнений. Однако, на мой взгляд, из сказанного ясно, что данное явление связано не только с интернет-маргиналами. И, думая о рисках "черкесского вопроса" и о путях их снижения, государству следует учитывать не только эту публику. Тем более что повышенное внимание к маргиналу - лучший подарок для него самого и для его спонсоров.