Введение углеродного налога или реализация проекта безуглеродной зоны могут практически остановить развитие Восточной Сибири и Дальнего Востока. Как передает корреспондент ИА REGNUM, об этом 22 июля заявил сенатор, заместитель председателя комитета по экономической политике РФ Сергей Шатиров во время обсуждения итогов закрытого круглого стола «Риски реализации Парижского климатического соглашения для экономики и национальной безопасности России» в пресс-центре ИА REGNUM.

«Сейчас, без твердой методики оценки, прозрачной методики оценки, прошедшей экспертное сообщение, углеродный налог, безуглеродная зона — все это остановит развитие территорий за Уралом», — заявил Шатиров.

«Сегодня плотность населения на этих территориях в среднем составляет 0,8−1,2 человека на квадратный километр. Геополитически только лишь благодаря Транссибу мы сохраняем эту территорию. Поэтому объявлять Сибирь и Дальний Восток безуглеродной зоной — просто смешно. Точно также как и смешно представить, чтобы мы, не имея сегодня никаких альтернативных технологий, за кого-то теперь платили», — считает сенатор.

Особенное недоверие к документу вызывает отсутствие прозрачных механизмов расчета показателей, подчеркнул парламентарий, при этом Россия предложить свою систему в настоящее время также не может: «После потери Госплана никто этого не считает — национальные балансы во всех сферах отсутствуют, в том числе и по выбросам и поглотительной способности».

В конечном счете суть всех международных соглашений, в том числе и Парижского климатического соглашения, сводятся к одному и тому же принципу — взаимоотношениям мощного, экономически развитого центра и развивающихся стран, подчеркнул сенатор. «Они нам дают машины, а мы им — сырье. Эти условия заложены были и в политике ВТО, которая также функционирует по этому принципу. Те, кто эти документы пишет, те и выигрывает — даже с учетом каких-то правок, замечаний и всего такого прочего. И мы этот документ (Парижское соглашение — прим. ИА REGNUM) не писали», — указал Шатиров.

«На самом деле все сводится к одному — той процедуре, которая называется ратификацией этого договора. Она совершенно зарегулирована, и когда пойдет дело, ее уже мало кто остановит. Когда будет дана команда ее проводить в жизнь, совершенно понятно, что мы останемся со всеми своими мнениями за бортом», — подчеркнул он.

Между тем, документы такого уровня должны получать широкую огласку, и их обсуждением нужно заниматься совершенно прозрачно на всех уровнях, в связи с чем сенатор предложил запустить широкую общественную дискуссию. «Это должно быть общественное обсуждение, экспертное обсуждение — тогда возможно, когда это услышат, хотя бы станет возможной выработка подходов и предупредительных мер, которые позволили бы убрать те самые угрозы, которые мы осознаем», — считает Шатиров.

«Без круга заинтересованных структур, с большими лоббистскими возможностями — ничего не сделать. Нужно посмотреть, как связаться с нефтяниками, газовиками — с угольной отраслью у нас проблем нет. Нужно составить документ, где будут четко прописаны те опасения, которые нас реально пугают», — подчеркнул он.

«Обратиться к Валентине Матвиенко, можно провести парламентские слушания, мы можем подключить реально Академию наук, и такая возможность есть», — продолжил сенатор.

«Есть еще альтернатива — нужно подтягивать и Общественную палату, у них есть профильное подразделение, и эту площадку также нужно использовать», — добавил он.

22 июля 2016 года в пресс-центре ИА REGNUM состоялось публичное обсуждение итогов закрытого круглого стола «Риски реализации Парижского климатического соглашения для экономики и национальной безопасности России», прошедшего 19 июля в Аналитическом центре при Правительстве РФ.

Поводом для дискуссии стал подготовленный Институтом проблем естественных монополий аналитический доклад, из которого следует, что ввод в России углеродного сбора в размере 15 долл. США/т экв. CO2 потребует ежегодных выплат в размере 42 млрд долл., что соответствует 2,56−3,29 трлн руб. Объём этих выплат равен 3,2−4,1% ВВП за 2015 г., 19−24% доходов федерального бюджета на 2016 г. или 35−45% суммарного объёма Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.