Когда историки новейшей Украины утверждают, что украинцы появились в эпоху палеолита или что Будда да Христос были украинцами — они не более чем подтверждают древний диагноз Диодора Сицилийского (I в. до н.э.) о том, что «все нации, будь то греческие или варварские, кичились тем, что они раньше всех». Потом итальянец Джамбатиста Вико (XVIII век) назвал это «тщеславием наций».

Украина

Пока национальное государство лелеет свое «тщеславие» — это может быть невежественно, нелогично, но имеет право быть. И каждая нация создает свои мифы. Даже Франция с ее предельно самолюбивым «Merde! La Garde meurt, mais ne se rend pas» (Дерьмо! Гвардия умирает, но не сдается) —ответ англичанам на поле битвы при Ватерлоо. Миф даже симпатичный, хотя сам автор этих слов, генерал Камбронн, закончил войну в плену у англичан и даже женился там на шотландке Мэри Осборн.

Но когда начинают не только лелеять «свое» тщеславие, но и пытаться унижать и уничтожать тщеславие мифотворцев других стран, то это уже вызывает не ироническую ухмылку, а искренне академическое омерзение. Потому что это процесс, неизбежно связанный с осознанной безграмотностью, обусловленной политическим заказом. Короче — политическая проституция. Особенно в том случае, когда, будучи не в состоянии хотя бы что-то создать, начинают обгаживать уже созданное.

История Москвы и ранняя история Московского княжества — это не самый героический и самоотверженный эпос. Московских лидеров и рядом нельзя поставить с, например, героическими тверичами, поднявшимися против монголо-татар в 1327 году. И с точки зрения государственной гордости князь Андрей Ярославович, поднявший восстание против татар в 1252 году, куда более блестящ, чем его брат, Александр Ярославович Невский, всю свою политическую жизнь бывший верным вассалом хана.

Но ведь политический труд оценивается историческим результатом! А что мы имеем в данных случаях? Андрей был разбит, сам бежал в Швецию, но на Русь навел карательный поход («Неврюеву рать»), который по своему разрушительному эффекту сравним с нашествием Бату-хана. Тверичи перебили татарский отряд и убили Чолхана, двоюродного брата золотоордынского хана Узбека, но затем татарской «Федорчуковой ратью» вся тверская земля была «положена пусту». А Москва в это время, пусть и «под ордынским сапогом», росла, крепла и в конце концов стала могильщиком и политическим преемником Золотой Орды. И хотя бы ради умоназидания, ее историю надо изучать, а не отрицать.

Хотя нынешние украинские «патриосторики» ее с азартом именно отрицают. С серьезным выражением лица утверждая, что «Москва, как княжество, возникла на рубеже семидесятых годов (1270) и первым князем Москвы, то есть владельцем «стола», стал младший сын Александра Невского — Даниил, родившийся в 1261 году». А до этого «Москвы как поселения не существовало». Потому что «ни в одном историческом первоисточнике, кроме придуманных Екатерининских «летописных сводов», не зафиксировано время появления поселения Москвы до конца XIII века».

Хотя Москва, под именем «Кучково», зафиксирована историческими документами еще до монгол, в 60-х годах XII века. В новгородской берестяной грамоте №723 некий Душила пишет Нясте: «Я пошел в Кучков». Интересно, как выглядела императрица Екатерина II, закапывающая кусок бересты на территории будущего Михалоархангельского раскопа в Новгороде.

А для археологов давно не секрет, что первое укрепление на Боровицком холме было поставлено в 1156 году. Да, тогда Кучково не было городом. Это, скорее, был «погост» — великое изобретение киевской княгини Ольги, которая заменила грабительское княжеское «полюдье» регулярными налогами («уроками»), свозимыми в определенные места хранения («погосты»). И, кроме того, вполне благополучным владением боярского рода Кучковичей, уничтоженных князьями из рода Мономаха за убийство князя Андрея Боголюбского в 1174 году. Хотя те, скорее всего, всего лишь мстили за убийство своего отца Юрием Долгоруким, отцом Андрея.

Это по поводу поселения на Боровицком холме. А что касается княжества… Ну почему-то историки-дезинтеграторы упрямо не хотят знать того, о чем было прекрасно известно русским летописцам.

В 1246 году, возвращаясь из Монголии, умер великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович, который признавался монголами «старейшим всем князьям в русском языке». После него этот самый авторитетный в «подмонгольской Руси» престол занимали сначала его брат Святослав, а затем, в течение 30 лет, пятеро его детей.

В том числе и Михаил, получивший прозвище «Хоробрит», Храбрый. Правда, это был тот случай, о котором Даниил Заточник в свое время писал: «Соломон рече: лучше един мудр десяти хоробрующих без ума». Этот четвертый сын Ярослава, по завещанию, и получил в удел Москву, но ему, 19-летнему молодцу, этого показалось мало. Поэтому в 1248 году он просто выгнал своего дядюшку Святослава из Владимира и объявил себя великим князем.

Наказать озорника не успели ни его старшие братья (Андрей и Александр Невский), ни монголы. Обо всем позаботились литовцы: буквально через несколько дней, 15 января 1248 года юный князь был убит в сражении с племянниками литовского великого князя Миндовга на реке Протва. Великим князем Владимирским стал вернувшийся из Орды будущий герой-мятежник Андрей Ярославович, а Московское княжество превратилось в «вымороченое» (не имеющее наследника) имущество и вернулось в состав Владимирского княжества. Где и пребывало фактически до совершеннолетия младшего сына Александра Невского, Даниила, то есть до 1277 года.

И что, после этого можно всерьез утверждать, что ни поселения Москва, ни княжества Московского не существовало? При том, что князь Москвы произвел удачную (пусть и недолгую) попытку стать главным князем на Русской Земле. Кстати, можно было бы почтить память Хоробрита — это был последний великий князь, павший с мечом в руке.

Адепты версии «татарского сапога» в расцвете Москвы ставят ей в упрек и пример «благородную историю» соседних стран:«Будучи в абсолютно аналогичных условиях, не покорились татаро-монголам литовцы, поляки, венгры и чехи. В конце концов, украинцы-русы вместе с литовцами обрели независимость от татаро-монгольского порабощения в борьбе и сопротивлении». Ну, во-первых, поляки, венгры и чехи — те да, не покорились монголам. Но были беспощадно биты двумя монгольскими экспедиционными корпусами под Легницей (поляки и немцы) и у Шайо (венгры). И спасли Центральную Европу не сопротивление ее армий, а печень Великого Хана Угедея (1229−1241), не выдержавшая увлечения хана вином. Смерть Угедея потребовала присутствия всех Чингизидов на курултае (избирательном съезде) в «Худо-арале, что на Керулене, в долине между Долонболдогом и Шилхэнцегом» (из «Сокровенного сказания»). Выборы кагана затянулись на четыре года и стали первым серьезным политическим кризисом Йеке Монгол Улус, Великой Монгольской Империи. Именно это сохранило суверенитет литовцев, поляков, чехов и венгров.