Москва, 27 декабря, 2019, 10:23 — ИА Регнум. «То состояние, в котором находится страна, располагает к стратегическим программам», — заявил в интервью ИА REGNUM президент РАН Александр Сергеев.

Вопрос касался реализации национального проекта «Наука». Планы у России в этом смысле амбициозные. И результаты, как выяснилось на пресс-конференции в Москве с участием министра науки и образования Михаила Котюкова и президента РАН, уже есть.

В частности, определены первые пять научно-образовательных центров (НОЦ) мирового уровня (должно быть, по словам министра науки и образования, 15), три центра геномных исследований, четыре международных математических центра мирового уровня, поддержаны четыре СУНЦа (специализированных учебных научных центра) по начальной подготовке высококвалифицированных кадров.

Возможность обновить приборную базу получили 120 ведущих организаций.

Разработана Федеральная программа развития синхротронных и нейтронных исследований на 2019−2027 годы.

Создается сеть уникальных установок «мегасайенс» в рамках проекта «Атомная наука, техника и технологии», а также инжиниринговые центры и лаборатории для молодых ученых.

В 2019 году научно-исследовательским флотом Минобрнауки проведены 34 морских научных экспедиции — на четыре больше запланированных. Мегагрантами — до 90 млн рублей — поддержаны более 30 проектов из регионов страны.

Однако большинство из озвученного — это все же пока лишь планы и проекты. Министр науки так и отметил, говоря, скажем, о НОЦах, что «больших результатов пока нет, но система взаимоотношений и взаимопонимания, общая система целеполагания начинает формироваться».

* * *

Мы, к сожалению, помним не только о том, что в 1980 году должны были жить при коммунизме, но и более близкие планы на 2020 год: о пенсиях порядка 35 тысяч и уровне жизни, как в ведущих развитых странах. Все это уже нереализуемо. До 2020 года осталось несколько дней! Не будет ли то же самое с нацпроектом «Наука»?

А. М. Сергеев: У большинства стратегий в нашей стране печальная участь — они не выполняются. Это особенно неприятно на фоне того, что в других странах, например, в Китае, стратегии с устрашающей точностью реализуются. Если китайцы говорят, что к 2035 году они будут ведущей мировой державой по основным направлениям науки, они это сделают. Поэтому у нас, может быть, осталось такое, что стратегия — это не бюджет, который надо исполнить к концу года, а стратегия — это общее направление движения. Когда мы говорим о стратегиях, нужен более научный подход.

Стратегия — это длинная трасса планирования. Сейчас то состояние, в котором находится страна, располагает к стратегическим программам. Мы за долгие годы достигли макроэкономической стабильности. Мы точно знаем базу, с которой стартуем. То, что сейчас появился национальный проект на шесть лет, то, что мы говорим о долгосрочном периоде, — это правильно. В 2015 году бессмысленно было об этом говорить, когда мы планировали даже не на год вперед, а меньше. Сейчас ситуация располагает к тому, чтобы заниматься научным планированием. Когда мы говорим о параметрах — не целях, а о том, сколько будет НОЦей, сколько денег мы им дадим — это будет выполнено. Но, как вчера говорил Кудрин, будет ли это означать, что мы достигли цели войти в пятерку стран по науке — это не факт.

Но ведь надо отвечать за целеполагание, разве нет? Говорить о 35 тысячах и получить 15−20, это слишком большая разница!

А. М. Сергеев: Мы можем сослаться на один крупный мировой кризис, на второй крупный региональный кризис, который в 2014 году нас постиг. А кто их мог предсказать в том же самом 2008 году? Потому мы видим сейчас, что геополитика очень существенно влияет. В 2008 году мы были розовыми и пушистыми для всех. Мы не думали, что «прилетит» отсюда или оттуда. А сейчас каждый день откуда-то «прилетает».

Получается, что судьба нацпроекта «Наука» тоже зависит от того, не «прилетит» ли что-то?

А. М. Сергеев: Конечно, может «прилететь». Но все же мне кажется, что ситуация у нас сейчас более стабильная и в геополитическом плане. И те успехи, которые у нас есть с армией, обороноспособностью страны, народ понимает и чувствует. Что у нас произошло? Я считаю, что существенный переворот произошел. Мы фактически сделали новую армию. Мы это все понимаем. И армия сейчас — самый уважаемый обществом институт. В сравнении с тем же самым 2008 годом или 1990-м. Это грандиозный переворот. Мы с радостью видим, что российская наука сейчас в числе базовых. Она вышла на третье место по опросам после армии и президента. Не Российская академия наук, а российская наука. Видно, что это обществом понимается. И это обнадеживает.

Я заметила, что и тема Общего собрания была гуманитарная, и сами Вы много говорите о гуманитариях, хотя не являетесь гуманитарием. С чем это связано? Почему у Вас такое повышенное внимание именно к этой сфере?

А. М. Сергеев: Я думаю, что эта сфера сейчас и в науке страны, и в Академии наук оказалась, скажем так, на втором плане. Мы констатируем, что у нас есть успехи, продвижение в области естественных, технических наук, сельскохозяйственных и медицинских. А в плане гуманитарных такого нет. Это существенный момент. Вот у нас есть траектория экономического развития. Темпы должны быть выше мировых, должны быть научно-технологические достижения, мы должны встать на эти рельсы. Но рядом есть траектория социального развития общества. И здесь у нас ситуация не очень понятная. У нас шесть или семь лет не растет жизненный уровень населения.

Да, и Путин сказал, что люди не замечают, что стали жить лучше.

А. М. Сергеев: А как мы обеспечим траекторию экономического развития, когда траектория социального развития у нас непонятно где. Это значит, что мы должны понять, как эти траектории коммуницируют друг с другом. И помните тот образ, который возник неожиданно на сессии, посвященной общественным наукам, двойная спираль совместного развития социальной и экономической траекторий. Так вот, чтобы понять, как это сделать, нужно опереться на общественные науки. Интерес не в том, что они у нас расцвели как-то буйно, а в том, что мы ощущаем необходимость их вклада в то, чтобы мы поняли, что у нас общество из себя представляет.

* * *

Отвечая на вопрос о взаимоотношениях с Министерством науки и образования (а на пресс-конференции выяснилось, что не по всем вопросам есть консенсус, в частности, относительно обновления приборной базы или статуса ВАК (Высшая аттестационная комиссия) и роли университетов в этом вопросе, а также учитывая отрицательное отношение РАН к приказу Министерства о взаимоотношениях с иностранными коллегами-учеными), президент РАН отметил, что разные позиции и споры — это хорошо. Во-первых, их меньше, чем во времена ФАНО (Федеральное Агентство научных организаций), а, во-вторых, это значит, что идет живой процесс обмена мнениями, дискуссия, в которой и может родиться истина.

Поздравляя всех, глава РАН пожелал увидеть «рост престижа науки» в новом, 2020 году, «ведь без науки нельзя двигаться вперед».