Игорь Данилевский. Герменевтические основы изучения летописных текстов. Повесть временных лет. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2019

Игорь Данилевский. Герменевтические основы изучения летописных текстов. Повесть временных лет. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2019

В своем исследовании историк Игорь Данилевский (НИУ ВШЭ) ставит своей задачей реконструировать скрытые смыслы древнерусских текстов. Их изначальная тайнопись обуславливалась целым рядом разнообразных причин, в частности, аллегоричностью мышления летописцев, самоцензурой. Ведь авторы и переписчики «Повести временных лет», как, впрочем, и других древних хроник, жили на землях князей и по понятным причинам не могли писать плохо о своих хозяевах или их предках. Но и лгать летописцам было нельзя. Ведь, подчеркивает историк,

«основная цель написания летописей — создание своеобразного документа, который будет фигурировать на Страшном суде в качестве важного доказательства оправдания — и спасения — либо осуждения конкретной человеческой души».
Игорь Данилевский

Как же они выходили из сложившегося положения?

Для этого ими в летописях использовался второй план, базирующийся на текстах Священного Писания и производных от них. С их помощью в «Повести временных лет» акцентировалось внимание на значимых, по мнению автора, событиях, о которых опасно было писать открытым текстом, а также давались им нравственные оценки. Данилевский называет это «особым, символическим уровнем кодировки информации», которая, увы, до сих пор не выявлена и не проанализирована историками.

Проиллюстрируем выводы ученого на конкретном примере. Из школьной программы все мы помним, что первые русские святые князья Борис и Глеб были убиты их братом Святополком Окаянным. Но в «Повести временных лет» Святополк сравнивается не с Каином, что было бы логично в свете прямых обвинений в братоубийстве, а с царем филистимлян Авимелехом, который

«дважды — один раз обманутый Авраамом, другой раз Исааком — оказывался в ложном положении и едва не совершал тяжкий грех. Но поскольку намерения его формировались «в простоте сердца», Бог удержал его от согрешения» (Быт. 20:6−10).

Между прочим, и прозвище Окаянный было дано ему не за убийство братьев, а в связи с сомнительностью его происхождения (вне законного брака).

Следует также отметить, что на первый взгляд неожиданные выводы Данилевского подтверждаются не связанными с «Повестью» западными летописными источниками, например, «Сагой об Эймунде».

Так кто же в действительности был убийца Бориса и Глеба?

История — практически всегда детектив. А потому за ответом на загадку отсылаем к книге Игоря Данилевского. Должна же и в настоящей рецензии, тоже сохраняться хоть какая-то интрига.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».