Оформление Русского мира и борьба русинов — «Украинство...» Глава XIII
К концу XIV века бывшие юго-западные земли Древнерусского государства, они же — Галицко-Волынское княжество, исторически наиболее тесно связанное с тем, что можно назвать ядром украинства, — были обособлены от России. Жившее там население, впоследствии ставшее называть себя русинами, оказалось под чужеродным владычеством. Большая часть территории Галицко-Волынского княжества — Галиция — подпала под власть Польши и Литвы, которые в 1569 году объединились в единое федеративное государство Речь Посполитая. Другой осколок Галицко-Волынского княжества — современная Северная Буковина — перешел к Молдавии и, в её составе, в 30-е годы XVI века был подчинен Османской империи. Наконец, еще один — закарпатский — осколок Галицко-Волынского княжества оказался под Венгрией. В середине XVI века часть этого осколка перешла к всё тем же туркам (так называемая Османская Венгрия).
Русское население Галиции сполна вкусило тяготы польского гнета. Особенно тяжелым оказалось положение русских в Галиции в конце XVI века, когда православные, проживавшие на данной территории, стали заложниками Брестской унии 1596 года между Киевской митрополией Константинопольской православной церкви и католическим Римом. Уния положила начало массовому окатоличиванию русских.
Очагами сопротивления Брестской унии стали православные братства — Львовское, Киевское, Луцкое, Виленское и другие. Братства открывали школы, проводили коллегиумы, заводили типографии (притом что
Так, в 1597 году была опубликована работа Христофора Филалета (по всей видимости, под этим именем выступал игумен киевского Афонского монастыря Христофор Бронский) «Апокрисис, или Ответ на сочинение о соборе Брестском, от имени людей древнегреческой веры (имеется в виду православие — А. Б.) Христофором Филалетом поспешно данный». «Сочинением», на которое отвечал Христофор Филалет, была книга «Собор Брестский и его оборона» одного из главных идеологов и организаторов Брестской унии иезуита Петра Скарги. Отвечая на рассуждения Скарги о «пользе» унии для православной церкви, Христофор Филалет доказывал, что уния ведет отнюдь не к «полюбовной договоренности» с Римом, а к прямому окатоличиванию православных: «С подчинением папе, главным условием унии, никак не возможно совместить целость учения восточной церкви». Вывод Христофора Филалета однозначен: «Уния грозит уничтожением греческой веры [православия]».
В 1621 году архимандрит Киево-Печерского монастыря Захария Копыстенский в своем сочинении «Палинодия, или Книга обороны кафолической святой апостольской всходней церкви» впервые идейно обосновал единство великороссов и малороссов. (До тех пор среди русских авторов более общо про предка всех славян сына праотца Ноя Иафета — он же Яфет — писал только русский летописец Нестор в своей «Повести временных лет».) Общими предками великороссов и малороссов Захария Копыстенский, следуя так называемой сарматской гипотезе происхождения славян, называл племя сарматов: «Сарматы, то есть Славяне, предки наши Росские». Исходя из наличия общего сарматского предка, Захария утверждал, что и поныне великороссы («Россы Великой России») и малороссы есть один народ — единое «Яфето-Росское поколение».
В том же 1621 году была издана «Протестация» киевского митрополита Иова Борецкого, заявившего от имени «духовных и светских шляхетского и мещанского сословий народа Русского» о неправомочности Брестской Унии и, в целом, польской политики. Иов Борецкий указывал на единство русских Речи Посполитой и Московского государства: «С Москвой у нас одна вера и богослужение, одно происхождение, язык и обычай». При этом автор подчеркивал, что казацкие права и вольности, противоправно попираемые Польшей, были получены ими еще во времена Киевской Руси.
Мысль Иова Борецкого развил в том же 1621 году архиепископ Полоцкий Мелетий Смотрицкий, указавший в своей Obrona Verificatiey… («Защита «Оправдания»…») на то, что права русского народа были даны ему еще древнерусскими князьями — крестителем Руси князем Владимиром Святым и его сыном Ярославом. В 1623 году в обращении к сенату Речи Посполитой (так называемой «Суппликации») Смотрицкий подчеркивал, что никакая «инкорпорация… народа русского Короне Польской» не могла отменить этих древних неотъемлемых прав.
Между тем местная русская верхушка Речи Посполитой (магнаты и шляхта) уже к началу XVII века начинает отказываться от своей идентичности. Тот же Мелетий Смотрицкий в 1610 году в своем «Фриносе, или Плаче восточной церкви» привел длинный ряд магнатских и шляхетских фамилий, отказавшихся от православия и русскости.
Казацкая и крестьянская среда в наибольшей степени сохранила русскую идентичность. И когда польский гнет усилился до предела, именно казаки возглавили восстание, завершившееся в 1654 году воссоединением Малороссии с Россией.
После воссоединения в Малороссии окончательно оформляется идея единства русского и малороссийского народов. В 1674 году в типографии киевского братства издается труд по малороссийской истории — киевский «Синопсис». Единство малороссов и русских «Синопсис» объяснил их общим происхождением от библейского патриарха Мосоха, сына Иафета, внука Ноя: «Москва народъ отъ Мосоха праотца своего и всехъ Славянороссов, сына Афетова… И тако отъ Мосоха праотца Славенороссїйскаго, по наследию его, не токмо Москва народъ великїй, но и вся Русь или Россїя вышереченная произыде, аще въ некихъ странахъ мало что въ словесехъ и переменися, обаче единымъ Славенскимъ языкомъ глаголютъ». Обе гипотезы происхождения русских (и сарматскую, и «мосохову») вышеперечисленные православные авторы взяли на вооружение у польских историков того времени, приспособив их этногенетические теории для своих нужд.
Отметим, что разработанная малороссийским духовенством идея триединства русского, малороссийского и белорусского народов в XVIII веке, при Петре I, станет официальной государствообразующей концепцией Российской империи. (Окончательно эту концепцию оформит еще один малоросс — ректор Киево-Могилянской академии Феофан Прокопович.)
В Речи Посполитой восторжествовала иная — разделительная версия: «москали» не признавались русскими. Опираясь на те же самые этногенетические теории, что и православные авторы, польские историки этой школы (ведущей себя от Яна Длугоша и Матвея Меховского) доказывали, что «русские» — это русскоговорящий народ, живущий между Польшей и Московией, что их древняя столица — Киев (или Львов). При этом «русские» назывались младшими братьями поляков: «Русс — потомок Ляха», — пишет Меховский. Именно «русские», в отличие от «московитов» («москалей»), признавались этими польскими историками наследниками Киевской Руси. Более того, «русские» и «московиты», согласно этой версии, произошли от разных сыновей Ноя: «русские» (как и поляки) от Иафета, а «московиты» — от Сима (иногда — наоборот).
После воссоединения Малороссии с Россией политика властей Речи Посполитой в отношении русского населения еще более ужесточилась. В течение 30−40 лет на землях Галиции было почти полностью искоренено православие. Братства лишились всех своих прав и привилегий… В православную иерархию засылались тайные католики… Отстоять остатки веры удалось лишь благодаря сохранению православного богослужения.
Когда в 1772 году состоялся первый раздел зарвавшейся в своих политических амбициях Польши, Австрии достались Галиция и населенная поляками Малая Польша. Две эти исконно враждебные территории австрияки объединили в единую коронную землю — Королевство Галиции и Лодомерии.
Надо сказать, что к этому моменту в состав Австрии уже более 70 лет входило Закарпатье (до тех пор бывшее под властью Венгрии и Трансильвании), где также жили русины.
А через три года после присоединения Галиции Австрия отняла у Турции и включила в состав Королевства Галиции и еще одну населенную русинами территорию — Буковину. Правда, в Буковине, где православие было официальной религией, русинов не лишали их веры, поэтому там русский вопрос не стоял столь остро.
К середине XVIII века в Галиции и Закарпатье формируется движение за возрождение русинов и их воссоединение с Россией.
Основными идеологами возрождения галицких русинов в XIX века стали историк Денис Зубрицкий, судья Михаил Качковский, священник Иван Наумович. Лидерами русинов Закарпатья — юрист Адольф Добрянский и священник Александр Духнович. Добавим, что русины как Галиции, так и Закарпатья весьма тесно общались с деятелями панславянского движения соседних стран — прежде всего, с чехами.
В 1834 году на богословском факультете Львовского университета публично выступили студенты Маркиан Шашкевич, Иван Вагилевич и Яков Головацкий (так называемая «русская троица»). Впервые в Галиции они открыто заявили о необходимости воссоединения триединой «Святой Руси»: «Как на небе Бог в Троице един, так на земле Русь триединая: Великая, Малая и Белая Русь — одна русская земля».
Тут надо добавить, что чуть позже, в 40-х годах XIX века, в России концепцию триединства «Святой Руси» развил и дооформил Гоголь. Гоголь указал на то, что в божественных «чудных законах» русского языка (но не его отдельного малороссийского диалекта) «как в великолепном созданьи мира, отразился Предвечный Отец и на котором должна загреметь вселенная хвалой Ему». При этом даже сама временная разделенность исторических судеб малороссов и великороссов была произведена, по Гоголю, для того, чтобы позже смогла в полный голос зазвучать хвала Творцу и осуществиться мессианская роль России:
В 1848 году, когда по всей Европе прокатилась волна буржуазно-демократических революций (так называемая Весна народов), о своих требованиях разом заявили и галицкие, и закарпатские русины.
В 1848 году во Львове была создана политическая организация «Головная русская Рада» («Головна руська рада»), выдвинувшая требования равноправия русинов с поляками, а также раздела Галиции на русинскую (восточную) и польскую (западную) части и объединения русинской Восточной Галиции с Закарпатьем и Буковиной. В воззвании Рады говорилось:
В том же 1848 году на прошедшем в Праге Общеславянском съезде вышеупомянутый идеолог закарпатских русинов Добрянский представил проект создания «Русского воеводства» путем объединения Закарпатья, Галиции и Буковины.
Тут надо добавить, что пророссийские настроения в среде простых русинов весьма подкрепило появление в Австро-Венгрии русских войск, перешедших в 1848 году через Карпаты по просьбе австрийского правительства для усмирения восставших венгров. Русины тогда воочию убедились, что «москали» и они — один народ.
Ответом на события 1848 года в Австро-Венгрии стало усиление гонений на русинов. Их лишили своего имени: губернатор Галиции граф Франц Стадион фон Вартгаузен потребовал, чтобы русины признали себя не русскими (Russen), а «рутенами» (Rutheni, термин, давно изобретенный поляками). Лидер галицких русинов Наумович писал: «В 1848 году нас спрашивали: кто мы? Мы сказали, что мы всесмирнейшие рутены. Господи! если бы праотцы наши узнали, что мы сами прозвали себя тем именем, каким окрестили нас во время гонения наши найлютейшие враги, они в могилах зашевелились бы… Мы клялись душою-телом, что мы не русские, не Russen, что мы так себе, рутены, что граница наша при Збруче, что мы сторонимся от Russen, как от окаянных шизматиков, с которыми ничего общего не хотим иметь».
Несмотря на гонения, на протяжении последующих десятилетий пророссийские настроения среди русинов как Галиции, так и Закарпатья лишь усиливались.
Дело дошло до того, что в 1882 году весь приход лидера галицких русинов отца Наумовича в селе Гнилички открыто перешел в православие.
В ответ австрийские власти развязали против галицких и закарпатских русинов громкий политический процесс — «дело Ольги Грабарь». Адольфа Добрянского, его дочь Ольгу Грабарь (мать будущего известного русского художника Игоря Грабаря), Ивана Наумовича и других обвинили в государственной измене. Утверждалось, что они занимались пропагандой с целью отделения Галиции, Буковины и Закарпатья от Австро-Венгрии.
Правда, в конце концов, суд оправдал большинство обвиняемых, признав Наумовича и еще нескольких человек виновными лишь в «нарушении публичного спокойствия». При этом Наумович был приговорен к восьмимесячному заключению. Сразу после выхода из тюрьмы его отлучили от грекокатолической церкви, священником которой он являлся. Вскоре он был вынужден покинуть Галицию и перебраться в Киев. Через несколько лет Наумович скоропостижно скончался в Новороссийске. На его теле позже были обнаружены следы яда. По одной из версий, он был отравлен иезуитами.
Дело Ольги Грабарь положило начало широкомасштабным преследованиям русинов австро-венгерским правительством. При этом от политики их прямого ополячивания, встречавшей большое сопротивление, австрийцы с конца 1880-х годах перешли к более тонкой политике — украинизации. Как писал об этом историк Н. Ульянов, «поляки, впрочем, скоро поняли, что полонизация галичан в условиях Австрийской Империи — дело нелегкое… Украинизация сулила больше выгод; она не столь одиозна, как ополячивание, народ легче на нее поддаcтся, а сделавшись украинцем — уже не будет русским».
Гонения на русинов усиливались. Накладывались запреты на православие и русский язык. Была введена новоизобретенная украинская «мова».
К началу XX века, на фоне всё возраставших гонений на русинов и пропаганды «украинства», в Галиции появилось молодое поколение сторонников русинского возрождения. Его идеологами стали ученик и друг вышеупомянутого отца Наумовича публицист Осип Мончаловский, писатель Димитрий Марков и юрист Владимир Дудыкевич.
При этом в наступившую новую эпоху русинские идеологи говорили уже не только и не столько о единой религии и Святой Руси, сколько о культурной и языковой общности. Так, Мончаловский заявил о необходимости «культуризации Прикарпацкой Руси», ее приобщения к мировой современной культуре — через подключение к русской культуре и языку: «Богатство русской литературы и проникновение ее во все слои народного организма являются залогом развития народа». Украинский же язык, доказывал Мончаловский, не позволяет развиваться, ибо «он в сущности и не язык, а только искусственная смесь…». Приобщаться к «украинской» культуре, по мнению Мончаловского, просто невозможно — за отсутствием таковой:
В 1900 году молодые русинские идеологи создали первую политическую организацию галицких русинов — «Русскую народную партию» (РНП).
А спустя еще девять лет в РНП выделились сторонники «нового курса» во главе с Дудыкевичем, поставившие перед собой цель политического единства с Россией.
«Новокурсники» начали отчаянно бороться с проводимой австрийскими властями массовой «украинизацией»: «Студенты бросились в народ: созывали веча и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время примкнули к ним две третьи галицко-русской интеллигенции и отцов. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом тех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией». На сельских праздниках декламировались стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова, в деревнях ставили памятники Пушкину.
Для простого народа издавалась газета «Голос народа» на галицко-русском наречии, для интеллигенции — «Прикарпатская Русь» на литературном русском. И вскоре русинская интеллигенция заговорила на хорошем литературном русском языке.
Перед Первой мировой войной особенно усилились гонения на православных. Священников-галичан, получивших образование в России, арестовывали. Посетивший Австро-Венгрию в 1911 году русский граф Владимир Бобринский, вернувшись в Россию, рассказал о гонениях на русинов: «Я не знал, что за границей России существует настоящая Святая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же, под боком своей сестры Великой России».
Однако николаевская Россия никак не поддерживала подвергавшихся гонениям русинов. Многие из них вынужденно эмигрировали в США.
Лишь в 1914 году Россия проявила интерес к происходившему в Австро-Венгрии. На Львовском процессе над четырьмя русинами (Семеном Бендасюком, Василем Колдрой, Максимом Сандовичем и Игнатием Гудимой), обвинявшимися в измене и шпионаже, неожиданно появились пять депутатов российской Государственной думы. Войдя в зал суда, они поклонились подсудимым до земли со словами: «Целуем ваши вериги!» Процесс тогда закончился оправданием подсудимых…
Во время Первой мировой войны Австро-Венгрия осуществила настоящий геноцид — была уничтожена почти вся русинская интеллигенция и тысячи крестьян. Арестовывали чаще всего по доносам соседей-украинцев: «Иногда, чтобы прослыть шпионом, достаточно было посмотреть на проходившие войска — так был заколот стоявший в своем саду крестьянин Григорий Вовк, в селе Бортниках арестовали и увели четырех 10-летних мальчиков за то, что они смотрели на проезжавший поезд».
А после начавшегося в августе 1914 года наступления русских войск в Галиции начались массовые расправы на местах: «В отместку за свои неудачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, — вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими»; «На заборах, на стенах — всюду висели объявления с расценками: за учителя столько-то, за священника — столько-то, за крестьянина цена ниже и т. д.».
Выживших русинов бросали гнить в концентрационные лагеря, среди которых были крепость Терезин и тюрьма «Чертова башня». В наиболее страшном из лагерей, штирийском Талергофе, погибли тысячи людей. В лагерях и тюрьмах заключенных всячески унижали и пытали (любимой пыткой австрийцев было подвешивание за руки, связанные сзади веревкой). Там царили холод, голод и грязь: «До зимы 1915 года в Талергофе не было бараков. Люди лежали на земле под открытым небом в дождь и мороз… Грязь являлась лучшей почвой и обильной пищей для неисчислимых насекомых… Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек просто загрызли вши».
От антисанитарии возникали эпидемии, уносившие тысячи жизней: «На грязных телах разводились миллионы насекомых, которые разносили по всему Талергофу заразные болезни: холеру, брюшной тиф, дифтерию, малярию, расстройства почек, печени, селезенки, мочевого пузыря, поносы, рвоты с кровью, чахотку, грипп и прочие ужасные болезни. Кроме нечистоты, эпидемии в Талергофе способствовал всеобщий голод».
Однако, несмотря на все ужасы заключения, русины держались мужественно. Так, когда летом 1915 года австрийцы объявили в Талергофе рекрутский набор в свою поредевшую армию, русины-интеллигенты начали называться при перекличке «русскими» (за что сразу же были безжалостно приговорены к наказанию подвешиванием).
После Первой мировой войны Галиция попала под власть Польши, начавшей политику свирепой полонизации русских. Дабы вычеркнуть из памяти историческое прошлое, Галицию попросту переименовали в Мало-Польшу. Русский язык был запрещен. При приеме на работу или в армию требовалось свидетельство о переходе в католицизм. С благословения митрополита А. Шептицкого церковь тотально украинизировалась.
Несмотря на все эти меры, в среде русинов возник новый протест, и появились новые лидеры — такие, как бывшие узники Талергофа и Терезина поэт Василий Ваврик и журналист Всеволод Труш.
После Февральской революции и недолгого периода разгула национализма на Восточной Украине установилась советская власть, была создана Украинская Советская Социалистическая Республика (УССР).
Большевики прекрасно понимали опасность отделенческой политики. Ленин еще в 1913 г. писал С. Шаумяну:
Наличия националистических настроений на бывших окраинах Российской империи нельзя было не учитывать. Соответственно, в СССР последовательно проводилась политика поощрения «национального развития украинцев», на переписях русинов поголовно зачисляли в «украинцы», их проблемы замалчивались. Такая политика не способствовала сохранению культуры русинов, хотя, конечно, была несравнима с польским или австрийским угнетением.
Советские русины были против украинизации, однако их протест большого эффекта не возымел.
Более осмысленной была борьба русинов на территории Западной Украины, вновь оказавшейся под властью Польши. В 1921 году в Галиции была образована политическая организация русинов «Русская народная организация» (РНО) во главе с вышеупомянутым бывшим австрийским узником журналистом Трушем (позже из РНО выделилась «Русская селянская организация»).
Усилия идеологов галицких русинов не были напрасными. Спустя шесть лет на Лемковщине (в самой западной части Галиции), где угнетение поляками русинов было наиболее сильным, начался массовый переход русских сел в православие.
В сентябре 1939 года все земли Западной Украины вошли в состав УССР, кроме многострадальной Лемковщины — ее население попало под немцев, продолживших гонения на русинов.
Во время Великой Отечественной войны галицийские русины подверглись двойному геноциду — гитлеровцев и бандеровцев. Это, однако, не помешало многим русинам открыто сопротивляться фашистам.
Добавим, что во время войны православные воины вновь обратились к концепции Святой Руси. Так, преподобный Лаврентий Черниговский, позже причисленный Украинской православной церковью к лику святых, создал на территории оккупированной Черниговской области две православные монашеские общины. Развивая концепцию Святой Руси, Лаврентий Черниговский религиозно обосновывал ее единство. Поскольку Русь свята, говорил он, то и ее разделение является святотатством: «Как нельзя разделить Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа — это Един Господь Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию, это вместе — Святая Русь».
После войны русины испытают большое разочарование, когда согласно договору между союзниками по антигитлеровской коалиции Перемышль и Лемковщину отдадут Польше. При этом жителям Лемковщины было разрешено выбирать между польским и советским подданством, и многие из них переселились в СССР. Оставшихся ждала печальная участь — на Лемковщине еще долго хозяйничали польские каратели и бандеровцы. А спустя два года после войны поляки депортируют оставшихся на Лемковщине русин из их родных мест на запад Польши.
В послевоенное время в СССР, увы, в основном продолжалась политика поощрения украинского национализма. В результате русскую идентичность сохранила лишь небольшая часть русин Закарпатья.
После того как в августе 1991 года Украина заявила о своей «независимости» от СССР, в декабре того же года закарпатские русины провели собственный референдум. На этом референдуме 78% русинов высказалось за автономию. Постсоветские украинские власти, однако, проигнорировали как это решение, так и последующие требования лидеров русинов о признании их прав и предоставлении автономии или независимости.
Политика многовековой дискриминации русинов привела к тому, что сегодня в Закарпатье их осталось лишь несколько сотен тысяч человек. Несмотря на это, русины не теряют своей идентичности. Так, после прихода в 2014 году к власти на Украине бандеровцев, в Закарпатье вновь усилились отделенческие настроения. Русины воюют в рядах ополченских формирований ДНР и ЛНР.
Между тем американские русины-эмигранты сегодня пытаются склонить своих собратьев на сторону Запада. Так, Всемирный совет русинов во главе с Павлом Робертом Магочим заявляет, что русины Закарпатья после вхождения Украины в Евросоюз заживут-де счастливо, получив, совместно со своими собратьями из Словакии, Венгрии и Румынии, автономию внутри ЕС. Отметим, что реализумость планов на «райское житье» в ЕС даже украинцев, мягко говоря, сомнительна — что уж говорить о вымирающих русинах, явно мало интересующих Европу.
Мечта о жизни в русском государстве никогда не оставляла русинов. На протяжении веков очаг уникальной западной русскости яростно отстаивал свою идентичность и стремился освободиться от чужеземного ига. Однако этот малочисленный русский «островок», со всех сторон окруженный врагами, оказался не способен построить самостоятельную державу. Стало понятно, что единственным шансом на спасение от полного уничтожения является воссоединение с Москвой. И сегодня сохранившиеся на Украине русины уповают на Россию — на то, что она откажется от слепой веры в западный путь развития и вернется к своей исконной роли собирателя русских земель.
< Впервые опубликовано ИА REGNUM 02.02.2018 >