Технологии в России: Мы проиграли настоящее, нужно думать о будущем

«Вернем России будущее»

доклад доктора физико-математических наук, заведующего отделом моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики РАН им. Келдыша, вице-президента Нанотехнологического общества России Георгия Геннадьевича Малинецкого на пленарном заседании научно-практической конференции «Экологические угрозы и национальная безопасность России», которая прошла в Москве в Международном независимом эколого-политологическом университете им.Н.Н.Моисеева (Академия МНЭПУ) 14−16 сентября 2016 года.

По сути дела, к нашей ситуации лучше всего подходят строки Тютчева: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые, его позвали всеблагие как собеседника на пир». Вот сейчас решается вопрос, состоится будущее или не состоится. И очень многое зависит от того, что произойдет в эти ближайшие десятилетия. У нас есть шанс прорваться в будущее, и шанс откатиться на века назад. Чуть подробнее об этом я и расскажу.

В нашей стране в 1953 году, когда решался вопрос, быть или не быть Советскому Союзу, были созданы два великих института. Это Институт прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН (ИПМ РАН) (академик Келдыш — выдающийся математик, механик, главный теоретик космонавтики, президент Академии наук СССР) и Вычислительный центр, который выделился из нашего института. Его директор — академик Анатолий Дородницын.

Давайте посмотрим, какие задачи в те времена решали институты. Наш институт (ИПМ РАН) решал задачу совершенствования нашего ракетно-ядерного щита. Расчеты системы «Буран-Энергия». Действительно, выдающийся проект. Мы говорим об инновациях, об изобретениях. Вот для того, чтобы создать такую вещь, было создано примерно полторы тысячи новых технологий. И если бы не катастрофа нашей страны, то именно этот технологический пакет определял бы сейчас нашу реальность. Но, к сожалению, катастрофа произошла. Огромный пласт задач, связанных с топографией, с неразрушающим контролем — это то, чем занимался наш институт. К сожалению, те задачи, которыми мы занимаемся сейчас, их масштабность несравненно меньше — это задачи не государственного масштаба.

Вычислительный центр Российской академии наук. Ну, скажем, мы гордимся нашими самолетами Су-27, Су-34. Их системы управления проектировались там и научные основы создания всего этого. И когда Сухой сказал: «Знаете, вы расскажите, какой самолет нужен через 30 лет. Конструкторы не могут этого сделать. Это могут сделать только математики, специалисты по прогнозам». И эта работа была сделана. И эти самолеты сейчас защищают нас.

Более того, оказалось, что математика, прикладная математика, она в состоянии найти месторождения, самые экзотические. Вот, скажем, было найдено несколько крупных месторождений золота благодаря тому, что были предложены новые алгоритмы поиска. И здесь тоже важна междисциплинарность. Это не одни геологи. Это геология, математика, как тут разумно говорилось, политика. Ну и, наконец, освоение нашей Западной Сибири — в огромной степени тоже заслуга разных специалистов, и математиков в том числе.

К сожалению, вычислительный центр РАН был ликвидирован в 2016 году. Его слили с другими институтами и даже не позволили сохранить имя академика Дородницына, а это выдающийся ученый (по-моему, несколько Сталинских премий) и действительно великий математик. Чиновники написали: «Это человек не той эпохи». Коллеги, история непрерывна, мы продолжаем эту эпоху. Но в гораздо более тяжелых условиях.

Никита Николаевич Моисеев работал в этой замечательной организации. Это элемент не только науки, это элемент культуры, это — национальное достояние. Вот научная школа академика Моисеева, те люди, которые, собственно, планировали, проектировали, мечтали, создавали основы для нашей стратегической безопасности.

Спрашивается, а может ли наука повлиять на политику? Может, коллеги. Те расчеты, которые Никита Николаевич проводил, и проводил его ученик Александров, которые связаны с глобальными климатическими изменениями, они докладывались в американском конгрессе, они докладывались в Ватикане.

Эти расчеты показали, что Земля, оказывается, очень хрупкая. В частности, был проведен расчет, в соответствии с которым наступает крупномасштабная ядерная война. [Если] взорвутся тысячи мегатонн бомб, неважно где — это очень важный момент! — в России, в Австралии или в Америке <…> то произойдут интересные события. Вот эта карта, которую Моисеев любил показывать, эта карта того, что произойдет на 30-й день после обмена ядерными ударами. В Сахаре температура — минус 45 градусов, то есть сначала наступает ядерная ночь, поскольку поднимается на высоту два-три километра пепел, и солнца будет не видно. Ну, а потом, естественно, наступает похолодание и наступает «ядерная зима».

Эти расчеты отчасти были повторены Карлом Саганом. И стало понятно, что Земля очень и очень хрупкая. И обращаться с ней надо крайне осторожно. Более того, эти идеи были подхвачены. И в 2007 году большая международная корпорация, кооперация, которой руководил Альберт Гор, вице-президент США, она была удостоена Нобелевской премии мира. То есть, по сути дела, именно эти расчеты тогда удержали мир от создания и разворачивания масштабных систем противоракетной обороны. Но тогда было два равновеликих центра силы. Мир был двуполярен, и это создавало безопасность. Сейчас мир является однополярным, и поэтому опасность гораздо выше.

Вот это, пожалуй, еще один ответ на вопрос. Вот это Россия, СССР и январские изотермы. Две трети территории лежат в холодной области. Отсюда немедленно следует, что Россия не может участвовать на равных ни в каких проектах глобализации. Потому что в настоящее время, при нынешних технологиях у нас очень высокая цена энергоресурсов. Нам нужно очень много отапливать, практически все основные фонды. И у нас очень дорогая рабочая сила, потому что людей надо очень сытно кормить. А глобализация — это свободный поток идей, людей, технологий, товаров и капиталов.

Россия не может существовать в условиях глобализации. Как заметила Маргарет Тэтчер, экономически оправданно проживание на территории России 15 млн человек, тех людей, которые будут обслуживать трубу. Поскольку нас гораздо больше, то, вообще говоря, у нас свой путь. Нам нужно иметь свои технологии, мы должны сами себя защищать, обогревать, лечить, кормить. Более того, масса из тех технологий, которые сработали в странах с более благоприятным климатом, они у нас не сработают, не работают и не могут сработать. Нам надо иметь свое.

Когда спрашивают: «А что наука дала?» — обычно вспоминают космос, бомбы, но я бы попросил обратить внимание вот на эту книжку.

На мой взгляд, она не менее значима. Эта книжка исходит из идей Моисеева. Этот секретный отчет был подготовлен в 20 экземплярах. Он был подготовлен в 1985 году. И вот там было написано, что нас ждет. Фактически катастрофа 1991 года в этой книжке была предсказана. Там было сказано, что существует выбор, возникает развилка. Либо мы идем по инерции и идем к катастрофе (напомню оценку президента Путина: «Самая большая геополитическая катастрофа XX века — это распад Советского Союза»), либо это сверхиндустриализация, это прорыв в будущее. Тогда этот отчет был совершенно секретным и был разослан по 20 адресам. Но он не понравился Горбачеву и горбаческой элите. Сказали, что все это надо оставить.

Очень важно, чтобы ученые были услышаны. В этом смысле наша конференция очень важна. Поскольку есть большая вероятность, что здесь будет предложен новый технологический пакет, благодаря которому Россия пойдет в будущее. Еще, пожалуй, одна вещь, которую очень важно изменить, и очень важно, что информационное агентство REGNUM за это взялось.

Никита Николаевич Моисеев в последние годы огромное внимание уделял проблеме Северного морского пути. Этот путь в 1,8 раза короче, чем путь вокруг Индии. Как он говорил, если Русь возникла на пути из варяг в греки, то новая Россия должна возникнуть на пути из англичан в японцы.

Сама идея Северного морского пути высказывалась еще Ломоносовым. Была организована секретная экспедиция адмирала Чичагова. Так вот, когда Никита Николаевич Моисеев, предвидя климатические изменения и то, что массу караванов можно будет проводить без ледовой проводки, приходил к лицам, принимающим решения, они спрашивали: «Зачем вам это надо? Вы — математик, и доказывайте свои теоремы, а помогать нам не надо». Он очень болезненно воспринимал это. Более того, эта ситуация сохранилась. Если бы те деньги, которые пошли на Олимпиаду, были бы вложены в создание инфраструктуры Северного морского пути, у нас бы уже была эта инфраструктура. Но деньги были использованы иначе. Поэтому очень важно, на мой взгляд, чтобы о технологиях, которые сейчас существуют в России, и рисках, о которых ученые предупреждают, знало общество.

По сути дела, когда Никита Николаевич рассматривал будущее, он с огромной тревогой смотрел на Россию. С тех пор прошло 16 лет, и ставки стали гораздо больше. Сейчас речь идет о судьбе человечества. Более того, если раньше предполагалось, что самые серьезные проблемы — это ресурсы, климат и так далее, то теперь, я бы сказал, это не так. Самые серьезные проблемы — не эти.

Есть такое понятие бифуркация… <…> Вот именно сейчас решается, в каком состоянии окажется мир, потому что прежняя траектория развития стала неустойчивой.

В чем главная опасность? Какое главное решение предстоит принять вашему поколению? По сути, мы переживаем главную бифуркацию. Мы идем в постиндустриальное общество.

Смотрите, что такое экономика постиндустриального общества: 2 человека из 100 кормят себя и всех остальных, 10 человек работают в промышленности, пусть 13 или 15 работают в сфере услуг или управлении. Чем должны заниматься остальные 75 человек? Это — вопрос вопросов. Есть два ответа. По сути дела, человечество должно выбрать один из них. Один ответ дает Барак Обама — мы построим многоэтажный мир. Страны должны быть разделены по уровню потребления, одни страны должны быть мозгом мира — это, конечно же, хорошие ребята — американцы. Другие должны быть руками мира — это, конечно же, китайцы сейчас, индийцы потом. А другие — не такие престижные органы. То есть это, по сути, такая жуткая антиутопия, по которой, собственно, сейчас и движется мир. Это один вариант. По сути — это скрытый вариант фашизма.

Есть второй вариант. Второй вариант связан с традиционными ценностями. Вспомним Библию: для Бога нет эллина и иудея, люди равны, равны в главном — праве на жизнь. Вспомним ислам. Суть ислама — это понятие справедливости, это главное, что оставил Аллах. Вспомним Французскую революцию: свобода, равенство, братство — лозунги, подхваченные позже коммунистами. И вот сейчас лидером среди стран, защищающих традиционные ценности, оказалась Россия. Наш президент пишет, что ни одна нация, ни одна страна, ни одна социальная группа не должна быть уверена в собственном превосходстве. Когда мы просим благословение у Бога, мы все равны.

Отсюда немедленно следует, что это два радикально отличных пути — у нас нет шансов договориться. Либо один путь, либо второй. Человечеству предстоит выбрать. И этот выбор в огромной степени будет на плечах вашего поколения. И это главная опасность. А все остальное можно решить. На основе других технологий.

Несколько десятилетий было показано, что каждую технологию можно характеризовать тем, сколько территорий нужно для ее развития. Сначала нужно добыть нечто из земли, потом произвести, потом использовать, а потом утилизировать. И вот здесь в 80-е годы была пройдена очень важная точка. Экологический след технологий превысил возможности Земли.

Если сейчас страны БРИКС начнут потреблять по стандартам Калифорнии, то потребуется пять таких планет, как Земля. Опять же, по существующим технологиям. Отсюда немедленно следует, что нам нужен новый набор жизнеобеспечивающих технологий, а именно энергия, продовольствие, ресурсы, достижение компромисса в обществе и так далее. То есть, по сути дела, такого вызова еще никогда не было.

Вот эта картинка, которую очень любят рисовать, показывает, что при существующих технологиях у нас будут очень большие проблемы с нефтью. Зелененькие столбики — это то, насколько увеличивается доказанный запас нефти. А красненькая кривая, это то, сколько мы добываем. И тоже пройден очень важный барьер — мы стали добывать больше, чем приращиваем запасы.

Давайте поговорим о России. Доказанных запасов на территории России — 12,5 млрд тонн. Мы добываем примерно 500 млн тонн [в год]. Это на 25 лет. Но на самом деле хватит, конечно же, на меньшее количество времени. Поэтому нужны либо другие ресурсы, либо другие технологии, либо то, что мы добываем, должно совершенно иначе использоваться. Как говорил Дмитрий Иванович Менделеев, Россия может и должна добывать нефть, но сжигать нефть — это то же самое, что топить ассигнациями, но мы до сих пор топим ассигнациями. Здесь есть очень важная веха. Что касается добычи нефти в России: мы добываем 500 млн тонн нефти, но одновременно с этим мы должны наверх поднимать на каждую тонну нефти пять тонн воды. У нас неэффективные технологии добычи. То есть мы поднимаем 3 млрд тонн. Поэтому здесь есть очень серьезные задачи. Но есть новые технологии разработки нефтяных месторождений, которые в огромной степени опираются на нанотехнологии. Пока они не получают ни поддержки, ни понимания.

Вот это те картинки, о которых здесь уже говорили. Джею Форрестеру, американскому системному аналитику и его команде предложили заглянуть в будущее. Он сделал очень простую вещь. Он взял ключевые переменные, которыми характеризуют человечество, а именно: ресурсы, основные фонды, доля фондов в сельском хозяйстве, качество жизни, уровень загрязнения — и связал их системой уравнений. Он связал их так, чтобы они идеально повторяли траекторию до 1970 года. То, что он увидел, здесь нарисовано. Что происходит? При сохранении технологий ресурсов становится все меньше, нам нечем расплатиться за то, чтобы окружающую среду должным образом очищать и оберегать. Ну и дальше начинается коллапс. Среда становится хуже, ресурсы — дороже, ну и так далее. Коллапс к 2050 году.

Есть выход? Есть. Этот выход был найдет в нашем институте, примерно в те же годы. В 1970 году Всеволод Александрович Егоров — выдающийся математик и аналитик (по сути, все полеты на Луну происходят сейчас по схеме Егорова) проанализировал, что можно сделать, и выяснил, что нужно сделать две вещи.

Нужно найти новые технологии и новые ресурсы. И создать две гигантские отрасли. Одна отрасль — это отрасль по переработке уже созданных отходов, по рециклингу, которая сравнима по объему со всем транспортным и энергетическим комплексом мира. И вторая отрасль — связанная с рекультивацией земель, выведенных из хозяйственного оборота. И тогда можно стабилизировать мир на том уровне потребления, который сравним с нынешним. То есть тогда будет реализована идея устойчивого развития. Следующие поколения будут иметь стартовые условия, сравнимые с теми, которые имеются сейчас. Причем, обратите внимание, за счет новых источников.

Если мы посмотрим на науку, то основная функция науки с точки зрения экономики — это поиск новых источников развития. Ну, в самом деле, давайте вспомним, в 30-е годы уран считался прекрасным сырьем для производства зеленой краски. Но Владимир Иванович Вернадский говорил, что на самом деле XX век определится ураном, когда еще не были поставлены ключевые эксперименты. Так и оказалось. То есть новый ресурс был найден отчасти. Так вот, если мы ничего не будем делать и будем двигаться по инерции, то действительно мы столкнемся с коллапсом.

Но, может быть, опять же это только прогнозы? Может быть, все на самом деле не так? Может быть, обойдется? К сожалению, нет. Системные аналитики в XX веке сделали очень важную вещь, касающуюся всех нас.

Томас Мальтус, профессор, священник, экономист, полагал что численность человечества растет в геометрической прогрессии. За равные промежутки времени в одинаковое число раз. А продовольствие — в арифметической. Отсюда войны и все остальное. Действительно, все виды, начиная от амеб и заканчивая слонами, растут по этому линейному закону, по геометрической прогрессии. Кроме нас. Мы с вами суперхищники. Как показали данные палеодемографов, нынешняя реальность такова, что в течение, по крайней мере, двухсот тысяч лет мы росли по другому, по нелинейному закону. Решение этого уравнения — это гипербола. Ее асимптота — это 2025 год.

То есть та траектория (красная линия на графике), по которой человечество двигалось в течение миллиона лет, кончается. Именно на протяжении жизни одного поколения нам необходимо изменить алгоритмы развития человечества. Сейчас мы развиваемся по синей траектории, то есть разница между предыдущей траекторией и нынешней достигает уже два миллиарда человек. То есть мир, который вы увидите через десять лет, будет кардинально отличаться от нынешнего, от нынешней реальности.

Модель, которая описывает происходящее, была построена в нашем институте Андреем Викторовичем Подлазовым. В ней только две главные переменные — это уровень технологий и численность населения. То же самое относится к любой цивилизации, в частности, к миру России. Будущее определится нашим уровнем технологий и нашим населением. Вообще говоря, у нас есть шанс, но им надо пользоваться.

Почему нельзя двигаться по предыдущей траектории? Давайте посмотрим. Не будем говорить о нефти, а поговорим о стали. В развивающейся стране должно на каждого человека приходиться 10 тонн стали. И каждый год выплавляться 500 килограммов. Так в странах-лидерах. Соответственно, в мире сегодня на каждого человека меньше трех тонн стали и выплавляется 200 килограммов. Если мы предположим, что у нас все остальное отлично, но у нас только со сталью проблемы, то для того, чтобы весь мир вышел на уровень развивающихся стран, нам нужно к 2050 году выплавить 70 Гигатонн стали. На земле железной руды всего на 79. То есть мы действительно совсем близко к краю. Поэтому нам нужны новые материалы. Нам нужны новые технологии.

Еще одна важная вещь. Вы знаете, тут уже звучали слова относительно того, что мы не умеем обращаться с мусором. Из того, что мы добываем из земли, 98% идет либо в промежуточное потребление, либо хоронится. То есть от 95 до 98%, только два процента идет в дело. То есть мы живем безумно расточительно. Это осознается. И, по-видимому, будущее будет связано с вещами очень долговечными или вечными.

Когда фирма «Тойота» выходила на американский рынок, то они были готовы давать гарантию на автомобили 40 лет. Им сказали: «40 — много, давайте 20 лет». Если что-то ломается, они просто делают новый мотор, ну и так далее. Вот сейчас я в этом году был в салоне фирмы «Тойота» — прекрасные автомобили, отличные, огромное количество, но мне шепнули: «Машину вы, конечно, хорошую покупаете, но через три года нужно сменить». То есть, понимаете, мир стремится производить все больше товаров с маленьким сроком жизни. А можно делать совершенно другие товары.

Давайте вспомним слова Маяковского: «Как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима». <…> Императивы новой экономики и политики, которая является продолжением экономики, критерии экономики — это не рост ВВП, а эффективное управление ресурсами. Принцип — не ремонтировать то, что не сломалось. И делать только то, что можно починить. И курс на создание очень долговременных вещей.

Услышали ли нас? Эти идеи, взгляды, которые высказывались Никитой Николаевичем Моисеевым? Вы знаете, я думаю, что да. На Генеральной Ассамблее ООН наш президент поставил проблему… создания природоподобных технологий, которые не наносят урона окружающему миру и помогают восстановить нарушенный баланс между биосферой и техносферой.

Более того, сейчас в Америке одновременно с нашей конференцией проходит конференция, которая была организована Олегом Фиговским и Юрием Магоршаком, которые говорят об акропетальных (акропетальный — направленный от основания к верхушке) технологиях, о тех технологиях, которые позволяют нам вписаться в биогеохимические циклы. То есть нас ждет то, что, по сути, называется ресурсным переходом. То есть были охотники и собиратели. Они охотились и собирали. Но охотники и собиратели — это не эффективные технологии.

На территории Москвы места хватает для 50 семей охотников и собирателей. А потом оказалось, что очень жесткие ресурсные ограничения. Оказалось, что эта технология не эффективна: она не могла прокормить тех людей, которые были. Возник кризис, в ходе которого погибло девять десятых людей, живших на планете. Одна десятая нашла новые технологии. Это технология работы с зерновыми культурами и одомашнивание животных. Коллеги, мы ровно в этой же ситуации. Нам очень быстро надо найти новые технологии, для того чтобы кризис у нас был мягче.

А есть ли возможность? Есть. Вот эта штучка производится в Воронеже, это подшипник. Так вот, он не собран, он выращен на 3D-принтере. По сути дела, наше отставание в металлообработке за счет линейки 3D-принтеров могут быть скомпенсированы (России как воздух нужно было иметь эту отрасль). Но, к сожалению, я напомню известную историю, когда Геннадий Андреевич пришел к Владимиру Владимировичу и сказал, что нужно это, это, это, государство должно то, то, то. Владимир Владимирович выслушал его. «Да, — говорит. — Но для этого сначала надо создать государство». Вот эти вещи, которые позволяют создавать целые отрасли промышленности, они требуют государства, которое, соответственно, предстоит создать.

По прогнозу Рея Курцвейла, за ближайшее столетие мы пройдем в области технологий путь, который человечество прошло за 20 веков. Более того, если мы посмотрим на рост ВВП Китая и сравним его с ростом в Средние века, то сейчас можно сказать, что Китай за год проживает 84 года Средних веков.

Обращу внимание на две вещи, во-первых, Никита Николаевич Моисеев полагал, что мы входим в информационную эпоху. Вот он — прогноз роста наших информационных ресурсов. Мы выходим в зону экзобайта, когда каждый объект должен иметь виртуальную копию. Чтобы им можно было эффективно управлять, утилизировать и все остальное. Обращу ваше внимание на биотехнологии. Смотрите, геномы практически всего живого уже проанализированы. Развитие отрасли 3D-принтеров пока дорого, а вот это робот. В принципе, шансы есть. Но этим надо заниматься. Работать, а не имитировать деятельность.

К сожалению, происходящее усугубляется банкротством Соединенных Штатов Америки, которые естественно назвать Империей лжи. Цивилизация, во-первых, одноразовых стаканчиков — это вещи, которые делаются очень быстро и на небольшой срок. Во-вторых, это цивилизация банковского процента. Долларовая система будет обрушена очень скоро. Если сейчас глобальный продукт составляет 80 триллионов долларов, то все банковские инструменты — 1200 триллионов долларов, то есть хвост настолько больше собаки, она им виляет как хочет, но это так долго продолжаться не может.

Кроме того, мы говорим об американской медицине, как говорят хорошие американские врачи: «Наш идеал — это миллиардер, который не двигается и которого надо лечить, лечить и лечить». Поэтому нужна новая конструкция. Более того, поскольку мы говорим о политологии, смотрите, либерализм и капитализм исходят из того, что главный человек — это предприниматель, это капиталист, это основные фонды. Что говорят коммунисты? Они говорят, что главное — это человек труда, он создает все. Но мы находимся в новой реальности, поскольку на производстве всего лишь десять процентов. То сейчас нам нужна будет новая идеология, и миру в целом, и в России в частности.

В чем наша задача, в чем задача вашего поколения? Смотрите, есть три волны цивилизации. Цивилизация первой волны, ее основа — это невосполнимые природные ресурсы и сельскохозяйственная продукция. Цивилизации второй волны — их символ в сборочной линии, и это индустриальный вариант. Постиндустриальные, основа развития — это знание, информация, культурные стили.

Так вот, Советский Союз шел к цивилизации третьей волны. Сейчас мы отброшены к цивилизации первой волны. И очень быстро мир России должен шагнуть сюда. Тема моего сообщения — вернуть будущее. Что такое будущее? Будущее — это технологии, экология, медицина, образование и наука.

Посмотрим на экономику России. Вот Россия в 2013 году закупала на 300 млрд долларов, это бюджет гигантской страны. То есть на 150 млрд долларов продукция машиностроения, еще 40 млрд долларов — это продовольствие, мы можем и должны кормить себя сами. И в силу развала химической промышленности на 48 млрд долларов — это продукция химической промышленности. Вам надо будет изменить эту ситуацию, изменить настоящее. Я бы эту картинку повесил бы на каждую школьную тетрадь.

Давайте вспомним, как мы сочувствовали Греции. Самая богатая из стран, у кого более полумиллиона, — это Норвегия, Дания, по ВВП на душу населения это 80 тысяч в год. В США вдвое меньше — 40 тысяч, Греция — 27 тысяч, а вот мы меньше десяти, между Чили и Турцией. Очень хорошее место, но, на мой взгляд, мы достойны большего. Мы проиграли настоящее, и сейчас время думать о будущем.

Если Советский Союз имел вторую экономику мира и занимал пятое место по качеству жизни, то сейчас все несколько иначе. Есть единственная отрасль, где мы находимся во второй сотне, — это медицина. По данным журнала The Lancet, за период с 1990 по 2013 год люди стали жить в среднем на 6,5 года дольше — это огромный успех технологий и медицины. Средняя ожидаемая продолжительность здоровой жизни выросла тоже почти на 6 лет, а в России — на 1,5 года. Мы занимаем по этому ключевому показателю 109-е место из 189 стран.

Мы часто не понимаем просто, на сколько опасные вещи мы делаем. Обращу внимание только на одну вещь. Я зашел сегодня в аптеку и попросил пенициллин. Надо мной посмеялись и сказали, что пенициллина-то давно нет, он ни на какие бактерии уже не действует. Действительно, сейчас весь мир понимает, что мы проиграли борьбу: антибиотиков следующего поколения, вероятно, уже не будет. А те штаммы [микроорганизмов], которые в результате отбора мы вывели, используя антибиотики начиная со второй половины XX века, они будут устойчивы ко всем антибиотикам. Дело не в деньгах. Дело не в том, что каждый антибиотик — это более миллиарда долларов, дело в том, что к новому антибиотику приспосабливаются микроорганизмы. Если раньше это были десятилетия, то сейчас это полгода.

Что такое мир без антибиотиков — это нет хирургии, это огромная материнская смертность, это огромная детская смертность, вы не сможете вырвать зуб, потому что, в общем говоря, антибиотики нужны. А кроме того, у вас не будет животноводства, потому что для того, чтобы росли животные, их нужно кормить сотнями тысяч тонн антибиотиков. Это не только здоровье, это оказывается фактором роста. Поэтому здесь каждая развитая страна имеет свой совет по стратегическим рискам, и в частности по миру без антибиотиков. В США этот совет возглавляет Барак Обама. Наш президент знает об этой проблеме, которая, возможно, полностью изменит перспективу XXI века. Он поддерживает все это. Более того, были начаты программы. Но, к сожалению, у нас ситуация такова, что первые три месяца все идет как по маслу, а дальше все гибнет в пучине аппарата. Поэтому, пока мы имеем дело с очень серьезным риском, который недооценивается.

Далее, на самом деле мы приходим к умному миру. Те страны, которые хотят изменить свое место и вообще занимаются будущим, они вкладывают деньги в образование. Барак Обама, когда пришел к власти, сказал следующее, что он будет оценивать состояние средней школы Америки по единственному показателю — сколько ребят занимают первые места на международных олимпиадах по физике и математике. Раньше этими «ребятами» были советские школьники. Посмотрим нынешнюю реальность.

Это данные теста PISA, международного теста по математике и естественным наукам. Мы находимся по математике на 34-м месте, по естественным наукам — на 37-м. Мало того, на двух первых международных олимпиадах наша команда впервые за всю историю существования оказалась на восьмой позиции. Из 15 лет 12 лет первое место занимал Китай, один раз — Корея, и в 2007 году — это Россия. И вот сейчас Барак Обама — можно по-разному к нему относиться, но американская команда заняла первое место. И реально заняла, потому что наши школьники решили впервые из шести задач только две. Наши школьники добыли 21 очко, а американские — 31. То есть они ставят цели, и они решают эти задачи. В общем, я думаю, что этому стоит поучиться.

К сожалению, наша ситуация обратная. Я прихожу сейчас в 10−11-е классы, и оказывается, если у вас есть не профильная, а базовая математика, то ее нет в 11-м классе. У нас есть академик Алексей Семёнов, который говорит, что если мы не можем научить математике, так и не надо ей учить. Помните: «У старинушки три сына, старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Поэтому принято решение разделить детей на тех, кто способен к математике, кто не очень и кто совсем не способен.

Поэтому, коллеги, нам нужно вернуть будущее, нам надо, чтобы мы не дурачили наших детей, а учили. Более того, когда я спрашиваю: хорошо ли, что мы на 30-м месте, обычно мои студенты говорят: «Плохо». Коллеги, это отлично, потому что раньше-то после развала СССР мы были на 70-м месте. Просто эти функции взяли на себя родители и репетиторы. Половина школьников России пользуется сейчас услугами репетитора. Что-то не то.

Дальше, что нужно сделать нам и вам. Это данные академика Каблова, данные по патентам, которые получаются внутри страны.

Более того, на мой взгляд, нам как воздух нужно создавать такую организацию, как Совет при президенте Российской Федерации по стратегическим рискам и возможностям.

И последнее. Вы знаете, в одной из последних книг Никита Николаевич Моисеев написал фразу, грустную фразу, и он часто ее повторял:

«Грустно уходить, когда гибнет страна, когда все идет вниз, и когда что-то изменится, я этого уже не увижу, но я очень надеюсь на следующее поколение и очень надеюсь, что у вас все получится».

Я посмотрел программы конференции и у меня тоже возникла надежда, что по крайней мере многое у нас может получиться.