На самом деле, изначально журнал «Отечественные записки» был основан историком, писателем и дипломатом Павлом Свиньиным еще аж в 1818 году. Издатель заполнял его статьям на исторически и географические темы, а также сообщениям о быте и нравах русского народа. Но подписывались на журнал неохотно.

Алексей Наумов. Н. А. Некрасов и И. И. Панаев у больного В. Г. Белинского. 1881
Неизвестный художник. Портрет Павла Петровича Свиньина

Оплот против клики

Возрождение «Отечественных записок» приходится на конец 30-х. Свиньин решил вдохнуть новую жизнь в свое детище, но не преуспел и передал издание Андрею Краевскому — человеку, так или иначе причастному к литературным кругам и обладающему незаурядными деловыми способностями.

Как известно, после расправы над декабристами в 1826 году в России учредили III отделение его величества канцелярии во главе с графом Бенкендорфом и ввели новый цензурный устав. Деятельность III отделения привела к тому, что к концу 1930-х на поле русской периодики правили бал верноподданические настроения знаменитого «журнального триумвирата». Его составляли Фаддей Булгарин, Николай Греч и Осип Сенковский, издававшие, соответственно, «Северную пчелу», «Сына отечества» и «Библиотеку для чтения». «Пчела» вообще стала первой частной газетой, где печатались политические известия — как знак особого доверия правительства. В целом политические отделы в периодике были запрещены.

Но к 1840-м нарастают революционно-демократические настроения в Европе, грядет «Весна народов», и преданность «триумвирата» существующему строю, исключительная «развлекательность» их издательской политики многих уже не устраивает. Скорее всего, Краевский смотрел на свое предприятия исключительно с точки зрения коммерции, но он понимал, что для успеха дела борьба с монополией «триумвирата» необходима. Он решил, по его словам, «противопоставить оплот смирдинской клике». Так 1 января 1839 года первая книжка обновленных «Отечественных записок» вышла в свет.

«Это была, впрочем, не книжка, а книжища, вдвое — если не более — толще «Библиотеки для чтения». Все любители литературы бросились смотреть в нее — и вот: «Громада двинулась и рассекает волны» …», — вспоминал Иван Панаев.

Расчет Краевского оправдался: его желание противопоставить что-то «триумвирату» привлекло в «Отечественные записки» видных литераторов и ученых самых разных направлений, в первом номере приводился их список из нескольких десятков фамилий. В программном объявлении сообщалось, что в ежемесячнике будет восемь больших отделов — «Современная хроника России», «Науки», «Словесность», «Художества», «Домоводство, сельское хозяйство и промышленность вообще», «Критика», «Современная библиографическая хроника» и «Смесь». Цель этого энциклопедического издания — «передавать отечественной публике всё, что только могло встретиться в литературе и жизни замечательного, и полезного, и приятного». Но свою славу «Отечественные записки» приобретут только после прихода туда «отца русской критики» — Виссариона Белинского.

Обложка журнала «Отечественные записки». 1851

Критик без имени

Краевский поначалу не хотел звать в журнал Белинского, которого считал крикуном-мальчишкой. Однако за неимением позволения властей всерьез обсуждать общественно-политическую ситуацию литературная критика в те годы становилась главной и единственной площадкой для обсуждения «самых проклятых» вопросов эпохи, и Белинский только укрепил это ее положение. Без своей четкой, положительной программы и серьезного критико-библиографического отдела «Отечественные записки» бы долго не протянули.

Всё, написанное Белинским в период с 1839 по 1846 год, за редким исключением было опубликовано в «Отечественных записках». Ради журнала он даже переехал из Москвы в Петербург. «Отечественные записки» и «Литературные прибавления» — наше общее дело: отныне я их душой и телом, их интересы — мои интересы», — писал он Краевскому. Свои статьи он публиковал без подписи.

Вместе с ним в «Отечественных записках» принялся печататься Герцен, под псевдонимом «Искандер» поместивший в журнале ряд фельетонов и статей, философские работы «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы» и некоторые художественные произведения, в том числе первую часть романа «Кто виноват?».

«Журналистика в наше время всё: и Пушкин, и Гете, и сам Гегель были журналисты. Журнал стоит кафедры… Потягнем, братцы!» — убеждал Белинский своих друзей.

В журнале принимали участие Лермонтов, Кольцов, Одоевский, Некрасов, Огарев, Тургенев, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Бакунин, Грановский, Даль, Соллогуб, Фет, Панаев, Галахов, Майков, Милютин и другие писатели, критики и ученые. Жуковский, Вяземский, Плетнев и другие, несогласные с переменами, покинули журнал. «Отечественные записки» не замедлят занять первое место в современной русской журналистике», — писал Белинский.

Журнал действительно превратился в прогрессивный и независимый печатный орган, который за несколько лет развернул настоящую борьбу с продажной журналистикой, официальной идеологией и способствовал росту популярности «натуральной школы» в русской литературе. Он стал самым замечательным журналом 1940-х годов и самым влиятельным руководителем общественного мнения. К 1847 году число подписчиков достигло 4 тысяч — в 12 раз больше, чем у конкурентов.

И. Астафьев. Портрет В. Г. Белинского (фрагмент)

Литературный журнал

В «Отечественных записках» появились лучшие произведения русской литературы, созданные в 1840-х годах. Еще в 1838 году в «Литературных прибавлениях», редактируемых Краевским, вышли «Песни о купце Калашникове» Лермонтова. В «Отечественных записках» были помещены почти все произведения поэта, написанные с 1839 по 1841 год, стихотворения, «Бэла», «Тамань», «Фаталист». Там появились «песни» и «думы» Алексея Кольцова, его «Хуторок», «Что спишь, мужичок?», «Доля бедняка». Там же опубликованы тургеневские произведения до «Записок охотника», Николай Некрасов помещал рассказы и стихотворения, острые анонимные рецензии. Федор Достоевский опубликовал в журнале почти все свои произведения сороковых годов, написанные после «Бедных людей»: «Двойник», «Господин Прохарчин», «Белые ночи», «Неточка Незванова». Кроме того, в журнале помещали и отличные переводы современной зарубежной литературы — Жорж Санд, Диккенса, Купера, Гейне, появлялись переводы Гёте и Шекспира.

Конечно, «Отечественные записки» не появились совсем на пустом месте. Им предшествовали издания Николая Надеждина «Телескоп» и «Молва», а также «Московский наблюдатель» под редакцией Белинского. Но статьи и материалы, печатавшиеся в «Телескопе», были трудны для рядового читателя 1830-х годов. Но свою историческую задачу «Телескоп» и «Молва» всё же выполнили, заложив первые основы критики Белинского. «Главнейшая заслуга Надеждина-критика в нашей литературе состоит в том, что он был образователем автора статей о Пушкине. Выражаясь любимым его языком классической поэзии, он незабвенен для нас как Хирон, воспитатель Ахиллеса», — писал Чернышевский.

Белинский сделал журнал проводником своих убеждений, «Отечественные записки» ратовали за просвещение и свободу, за прогрессивные формы экономической, политической и культурной жизни страны, за всестороннее развитие России, критикуя политическую, экономическую и культурную отсталость страны. Белинский разъяснял, что искусство — это реалистическое воспроизведение действительности, что природа искусства — земная, материальная, а не метафизическая, и для его свободы «нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями; для этого нужны симпатия, любовь, здоровое практическое чувство истины, которое не отделяет убеждение от дела, сочинение от жизни».

Карл Брюлов. Портрет В. А. Жуковского. 1837

«Баттлы» XIX века

С первых же дней своего существования «Отечественные записки» начали выступать против «журнального триумвирата». После прихода в журнал Белинского эта борьба только усилилась.

Полемика «Северной пчелы» с «Отечественными записками» вышла на страницы, например, фельетона Фаддея Булгарина «Всякая всячина», где автор возмущенно сообщал, что «Отечественные записки» «уничтожали выгодное мнение, водворившееся и утвердившееся в публике о Н. И. Грече, M. Н. Загоскине, Н. А. Полевом, Ф. В. Булгарине, О. И. Сенковском, Н. В. Кукольнике и др.». По совпадению все эти значительные авторы рекламировались «Северной пчелой». Вместо того, подчеркивал Булгарин, «Отечественные записки» во имя непонятно чего выдвигают вперед молодых писателей Лермонтова и Гоголя, которых совершенно незаслуженно объявляют «гениями».

«Триумвират» в пух и прах разбивал прозу авторов «натуральной школы», настороженно относился и к реализму, и к резкой сатире. В 1836 году «Ревизор» Гоголя прямо объявляется «грязным фарсом». Рецензент сборника «Миргород» не понимал, зачем нужно показывать читателю «эти рубища, эти грязные лохмотья», «зачем рисовать неприятную картину заднего двора жизни и человечества без всякой видимой цели».

О «Мертвых душах» было сказано, что там, конечно, попадаются умные суждения, верные и разительные замечания, «но всё это утопает в какой-то странной смеси вздору, пошлостей и пустяков». «Все лица, выведенные автором на сцену, более или менее карикатурны; как говорит Простакова в Недоросле, дураки или воры. Нет ни одного порядочного, не говорим уже честного и благородного человека», — писали критики. Подобная оценка привела Белинского в настоящее бешенство.

Выход «Петербургского сборника» Некрасова встречен был аналогичным образом, как и «Бедные люди» Достоевского, «Помещик» Тургенева и «Машенька» Майкова. В случае с последней поэмой «триумвират» особо сожалел, что героями для «новейшей школы» стали одни лишь чиновники.

К слову, именно Булгарин и дал название новой волне писателей-реалистов, пренебрежительно отозвавшись о них. По его мнению, они изображали только неприглядности российской действительности, изрядно преувеличивая пошлость.

«Она стяжала себе лестный эпитет натуральной, то есть старательно ищущей вдохновения исключительно в одних темных углах и закоулках жизни», — писал об этой школе Булгарин в «Северной пчеле» в 1845 году. Позднее Белинский переосмыслил это наименование и блестящим образом взял его на вооружение.

«Отечественные записки» эпохи М. Е. Салтыкова-Щедрина. 1881

Личные счеты

В совершенное негодование привела «Северную пчелу» программная статья Белинского «Мысли и заметки о русской литературе», ее «дух разъединения», «пустое философствование» и «издевательство над русской литературой».

«Отечественным запискам» было нелегко отвечать на выпады из-за благодетельства цензоров. «Цензура, верная воле Уварова, марает в «Отечественных записках» всё, что пишется в них против Булгарина и Греча», — сообщал Белинский Кетчеру в августе 1841 года.

Тем не менее критики систематически разоблачали беспринципность «Северной пчелы» и «Библиотеки для чтения». В статье в 1846 году Белинский рисует фигуру Булгарина в качестве агента Третьего отделения в литературе.

Против Сенковского и его журнала Белинский особенно ярко выступил в своем «Литературном разговоре, подслушанном в книжной лавке» в 1842 году, нападая на отсутствие самостоятельных оценок и убеждений у бывшего цензора и издателя «Библиотеки для чтения».

Были у «Записок» и другие оппоненты. Так, в самом начале 1840-х русская периодика пополнилась двумя литературными журналами — «Маяк» и «Москвитянин». И если в полемику с менее популярным «Маяком современного просвещения и образованности» журнал вступал редко, называя его «Плошкой Всемирного Просвещения, Вежливости и Учтивости», то «Москвитянин» считался более культурным, а значит, и более опасным органом. Там часто печатались славянофилы, на которых у Белинского давно была аллергия. «Записки» указывали на невозможность идеализации крепостничества и деспотизма, боролись со знаменитой николаевской формулой «православие, самодержавие, народность», которую развивал теоретик «официальной народности» Степан Шевырев.

В 1842 году Белинский, полемизируя с «Москвитянином», написал памфлет «Педант», где в образе Лиодора Ипполитовича Картофелина была дана уничтожающая характеристика Шевырева, а под именем «литературного циника» и «хитрого антрепренера» изображен издатель журнала Михаил Погодин. «Педант» произвел такое впечатление, что, по свидетельству современников, Шевырев неделю не показывался на людях, а в «синклите Хомякова, Киреевских, Павлова» говорил о памфлете Белинского «с пеной у рта и ругательствами». Говорят, что руководство «Москвитянина» хотело бежать жаловаться Бенкендорфу.

Статья Белинского «Взгляд на русскую литературу 1844 года» была полна жесткой критики поэтов-славянофилов — Языкова и Хомякова, которые печатались в «Москвитянине». По мнению Белинского, ничего подлинного в их «официальной народности» нет. «Являясь в печати, он старается закрыть свой фрак зипуном, поглаживает свою накладную бороду и, чтоб ни в чем не отстать от народа, так и щеголяет в своих стихах грубостью чувств и выражений. По его мнению, это значит быть народным! Хороша народность!» — писал Белинский о Языкове.

Все эти труды не пропали даром, противники «Отечественных записок» в 1840-х стремительно теряли популярность, некоторые закрывались. Посыпались доносы. Один из самых известных — сочинение Булгарина от марта 1846 года под названием «Социализм, коммунизм и пантеизм в России в последнее 250-летие», где он пишет, что журнал «Отечественные записки» Краевского, издаваемый явно в духе коммунизма, социализма и пантеизма, произвел в стране «такое действие, какого никогда не бывало».

«Кантонисты, семинаристы, дети бедных чиновников и проч. проч., почитают «Отечественные записки» своим евангелием, а Краевского и первого его министра — Белинского (выгнанного московского студента) — апостолами», — сообщал Булгарин в III отделение. «Все направление или tendance «Отечественных записок» клонится к тому, чтоб возбудить жажду к переворотам и революциям, и это проповедуется в каждой книжке», — добавлял он.

Все эти происки заставляли «Отечественные записки» постоянно находиться на грани закрытия, и Краевскому не раз приходилось пускать в ход свои связи, чтоб сохранить журнал. Цензура еще серьезнее насела на издание, «Демона» Лермонтова не пропустили в печать, как и «Боярщину» Писемского, первую статью Белинского о «Воспоминаниях» Булгарина и другие.

Булгарин был прав: влияние «Отечественных записок» росло с каждым годом. По словам Герцена, «статьи Белинского судорожно ожидались в Москве и Петербурге с 25 числа каждого месяца». «Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки»; тяжелый номер рвали из рук в руки. «Есть Белинского статья?» — «Есть» — и она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом, со спорами… и трех-четырех верований, уважений как не бывало», — писал он.

Столь же сильное влияние имели критические статьи Белинского и в провинции. «Много я ездил по России — имя Белинского известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше, жаждущему свежего воздуха среди вонючего болота провинциальной жизни», — вспоминал Иван Аксаков.

Иван Крамской. Портрет Сергея Тимофеевича Аксакова. 1878

Закат эпохи

В апреле 1846 года Белинский прекратил работу в журнале Краевского — как по материальным, так и по идеологическим причинам. Критик жаловался, что Краевский, дабы заработать больше, эксплуатирует его нещадно. «Я Прометей в карикатуре: «Отечественные записки» — моя скала, Краевский — мой коршун, который терзает мою грудь», — жаловался Белинский. Ему казалось, что он стал уже «не только чернорабочим, водовозной лошадью, но и шарлатаном, который судил о том, в чем не смыслил ни малейшего толку».

«У Краевского я писал даже об азбуках, песенниках, гадательных книжках, поздравительных стихах швейцаров клубов (право!), о книгах о клопах, наконец, о немецких книгах, в которых я не умел перевести даже заглавия; писал об архитектуре, о которой столько же знаю, сколько об искусстве плести кружева», — жаловался он в письме Боткину в ноябре 1847 года.

Кроме того, Краевский явно опасался усилившегося внимания III отделения. Белинский ушел, уводя за собой Герцена и Некрасова и полагая, что «Отечественные записки» вскоре утратят всю свою соль и содержательность.

Так и случилось, но не сразу. Первое время журнал продолжал свою деятельность и пользовался популярностью, там публиковались талантливые авторы, включая Салтыкова-Щедрина. Но массовые революционные события в Западной Европе 1848 года положили конец этой работе.

Правительство Николая I вновь обратило свое око на русскую литературу и журналистику. В начале февраля 1848 года, накануне получения первых известий из Франции, III отделение получило еще три анонимных доноса, в которых речь шла главным образом об «Отечественных записках», Белинском и журнале «Современник», куда он перешел.

В доносах говорилось, что целью сочинений Белинского и указанных журналов является «потрясение основ». Доносам дали ход. 23 февраля шеф жандармов граф Орлов представил доклад царю о положении периодической печати в России, замечая, что «Отечественные записки» и «Современник» «могут поселять в молодом поколении мысли о политических вопросах Запада». Орлов предлагал царю усилить строгость цензурного надзора. Кроме Орлова, аналогичные записки Николаю I были поданы графом Строгановым и бароном Корфом.

«Русские журналы и газеты читаются и всеми мелкими чиновниками, и в трактирах, и в лакейских, рассыпаясь таким образом между сотнями тысяч читателей», — сообщал Корф. По его мнению, они могут «в случае ложного или недовольно осмотрительного направления произвести самые гибельные последствия».

Николай I учредил особый комитет под председательством князя Меньшиков по этому вопросу. «Пока будут действовать Краевский и Белинский, в литературе чумы не истребить…» — тем временем строчил Булгарин. 29 марта на заседании «меньшиковского комитета» обсуждались результаты обследования периодических изданий. Отзыв об «Отечественных записках» был самый неблагожелательный, тут они опередили даже «Современник». Редакторам пригрозили не только закрытием журналов, но и личной ответственностью.

Краевскому и формальному редактору «Современника» Александру Никитенко пришлось явиться в III отделение и дать подписку о том, что свое дурное поведение они осознали и больше так не будут. В бумаге, в частности, говорилось, что их журналы «допускали в статьях своих мысли в высшей степени преступные, могущие поселить и в нашем отечестве правила коммунизма, неуважение к вековым и священным учреждениям, к заслугам людей, всеми почитаемых, к семейным обязанностям и даже к религии, повредить народной нравственности и вообще подготовить у нас те пагубные события, которыми ныне потрясены западные государства»

Его императорское величество в милосердии своем на сей раз соизволил ограничиться лишь внушением: на будущее не осмеливаться

«ни под каким видом помещать в своих журналах статей и мыслей, подобных вышеизъясненным». «За нарушение этого при первом после сего случая им воспрещено будет издавать журналы, а сами они подвергнутся наистрожайшему взысканию и поступлено с ними будет, как с государственными преступниками», — говорилось в подписке.

Так как Салтыкова-Щедрина после этих событий отправили в ссылку за публикацию в «Отечественных записках», угроза выглядела вполне реальной. Скорее всего, Белинского от той же участи спасла лишь преждевременная смерть.

Краевский испугался, тут же изъявив бурное желание превратить «Отечественные записки» в орган правительства и поместил в журнале статью «Россия и Западная Европа в настоящую минуту», где превозносил русское самодержавие. Цель создать журналу репутацию благонамеренного издания была достигнута. И «Отечественные записки» очень быстро утратили свое направление, а затем — влияние, авторитет, популярность и подписчиков. Лишь после того, как Краевский в 1868 году передал журнал в руки Некрасова и Салтыкова-Щедрина, к «Отечественным запискам» вновь вернулась слава одного из самых прогрессивных изданий.

Герцен и Огарёв в эмиграции. 1860