Какая новая судьба ждёт Каспий? И Казахстан и Азербайджан вместе с ним?

Каспийское море и Прикаспийский регион становятся все более важной частью российской и международной повестки. После начала реализации китайской стратегической инициативы нового Шелкового пути, известной также как «Пояс и путь», и особенно после введения антироссийских санкций, включающих ограничения для российского торгового флота, резко выросло значение Каспия для евроазиатских транзитных потоков.

Регион является точкой пересечения торговых маршрутов Восток — Запад и Север — Юг, и по мере экономического роста Азии, прежде всего Китая и Индии, его геополитическое значение будет только возрастать.

КНР заинтересована в сухопутных маршрутах для своего растущего товарооборота со странами ЕС, который уже в 2023 г. может превысить 1 трлн долл. Морские перевозки через Малаккский пролив и Суэцкий канал дольше железнодорожных, дороже из-за растущих цен на энергоносители и становятся все менее безопасными по причине накаляющихся отношений Китая с США. Сухопутный транзит через Россию постепенно сокращается: транспортное сообщение с Евросоюзом через Белоруссию практически заблокировано, морские коммуникации между Россией и ЕС управляются Западом в ручном режиме и в любой момент могут быть окончательно перерезаны, отношения России и Китая со странами Прибалтики не позволяют использовать для транзита их порты.

В этих условиях растет роль уже несколько лет действующего маршрута через Казахстан, Азербайджан и Турцию с перевалкой грузов на Каспийском море. Геополитическая роль этих стран как ключевых транзитеров международного транспортного коридора Восток — Запад объективно возрастает, как и значение единственной морской преграды на маршруте — Каспия.

Казахстан, Азербайджан и Турция вполне осознают свое растущее значение: встреча министров иностранных дел и транспорта этих стран в Баку лишь подчеркивает то внимание, которое они уделяют своему транзитному статусу. Азербайджан находится под плотным покровительством члена НАТО и переживающей острый экономический кризис Турции. Фронда Анкары в отношении США, ЕС и НАТО заставляет президента Реджепа Эрдогана проявлять все больше инициативы на восточном направлении, включая известную инициативу формализации так называемого тюркского мира, включающего и Казахстан.

Встреча министров иностранных дел и транспорта в Баку имеет явно выраженную цель закрепить роль «тройки» — Казахстан, Азербайджан и Турция — на Каспии за счет ослабления транзитных позиций России.

Наиболее слабым звеном в стратегических проектах вытеснить Россию из Каспийского региона является Казахстан. Мятеж, хоть и подавленный в январе 2022 года при помощи РФ и ее союзников по ОДКБ, показал слабость государственного устройства республики. Последующие высказывания президента Касыма Токаева, сделанные, в том числе когда он гостил в Санкт-Петербурге, участвуя в экономическом форуме, заставили усомниться и даже отрицать союзнический характер российско-казахстанских отношений. Антироссийская направленность высказываний г-на Токаева была призвана показать лояльность его формальным оппонентам — казахским националистам. С другой стороны, Касым Токаев выразил свою приверженность коллективному Западу, ведущему опосредованную войну с Россией.

В рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), членом которого является Казахстан, его представители заявили о необходимости свободного доступа к портам. По их мнению, без этого целесообразность самого существования ЕАЭС сомнительна. Внимание официальных представителей республики к вопросам логистики, их последовательно наступательная позиция, выдвижение все новых требований к вопросам экономического сотрудничества отражает лишь несколько большую откровенность по сравнению со старым курсом Нурсултана Назарбаева на получение Казахстаном доступа в Мировой океан. Еще несколько лет назад, будучи президентом, елбасы выдвинул идею о строительстве каспийско-черноморского канала через российский Северный Кавказ. По его предложению, канал должен был обладать международным статусом; в таком случае Россия лишилась бы суверенитета над частью собственной территории. Кроме того, строительство такого канала с неизбежным каскадом технически сложных и уязвимых плотин, необходимых для свободного прохождения крупнотоннажных судов, отрезало бы от России не только Южный, но и значительную часть Северного Кавказа.

Превращение Казахстана в «великую морскую державу» неосуществимо через использование российских портов даже в условиях вялой политики России в ЕАЭС, — поэтому транскаспийский маршрут становится для полностью континентальной республики основным, особенно в условиях дальнейшего углубления противоречий в российско-казахстанских отношениях.

Антироссийские санкции осложняют китайский транзит через Россию и дают серьезные преимущества маршруту Казахстан — Азербайджан — Турция через Каспий. В Нур-Султане напрасно надеются на возможность использовать этот фактор, чтобы стать стратегически незаменимой, геополитической частью коридора Восток — Запад. Пекин, известный своей жесткостью в экономических отношениях, уже в значительной степени освоил экономическое пространство постсоветской Средней Азии, включая Казахстан, и вряд ли предоставит ему возможность влиять на свои отношения как с Россией, так и с Западом.

Активизация международных политических усилий в Прикаспийском регионе означает понимание его возрастающего геополитического значения. Умиротворить противоречивость амбиций и интересов вовлеченных государств может только Россия как наиболее могущественное и авторитетное государство, имеющее прямой выход к Каспию. Последние действия РФ, включая многочисленные визиты в Иран высокопоставленных чиновников, недавние поездки посла Ирана в Чеченскую Республику и Дагестан, предстоящий 29 июня в Туркмении каспийский саммит на уровне глав государств, многие другие факты говорят о становлении региона как ключевого звена в евразийской системе безопасности.