Почему рыбаки России вылавливают только половину того, что ловили в СССР?

На вопросы ИА REGNUM, почему рыбаки России вылавливают в 2 раза меньше, чем вылавливали в СССР, о проблемах рыбодобычи и как их решить, ответил президент Магаданской ассоциации рыбопромышленников, генеральный директор ООО «Тихоокеанская рыбопромышленная компания» и ООО «Маг-Си Интернешнл» Михаил Котов.

Владимир Станулевич: Что происходит с рыбодобычей на Тихом океане? Россия сдает позиции или укрепляет?

Михаил Котов: Судите сами: наша страна в советский период ежегодно добывала по 10−11 миллионов тонн рыбы, сейчас — в два раза меньше. При этом 80 процентов всех водных биоресурсов вылавливается на Дальнем Востоке, в Тихом океане. А общемировой вылов рыбы за последние 30 лет вырос процентов на 20. Мы сдали позиции или укрепили?

Традиционные места промысла магаданских рыбаков — Охотское и Берингово моря. Они остаются наиболее устойчивыми по запасам биоресурсов, тем не менее с каждым годом в северной части Тихого океана российских рыбаков все меньше: они уходят в другие воды.

Приморцы, хабаровчане, магаданцы сегодня работают у берегов Японии, Африки, в Атлантике. Не потому, что на экзотику потянуло, а от безысходности. Интерес к работе в российских водах теряется по экономическим причинам: рыбаки остались с судами, работниками, обязательствами и долгами по кредитам, но без квот. Как промысловому предприятию выжить без объектов промысла?

Правда, и здесь были такие глупости. По действующему закону российское судно не может завезти в российский же порт рыбу, добытую в международных водах: на нее нет сертификатов от Россельхознадзора, разрешений от таможенников, документов от Росрыболовства и т. д. Продукция без бумаг вне закона, а Нептун бумаг не выдает.

Какая польза от такой системы для государства России и ее жителей, для меня загадка.

Владимир Станулевич: А у иностранцев как? Если они в международных водах что-то поймали, то они могут ввезти улов в свой порт?

Михаил Котов: Им за это государство еще спасибо скажет и дополнительными льготами наделит. Ведь, ведя промысел вдали от родных берегов, рыбаки сохраняют собственные запасы биоресурсов, природу, экологию, обеспечивая при этом соотечественникам продовольственную безопасность и разнообразие на столах.

Нам есть с чем сравнивать: мы часто бываем за границей, наши специалисты регулярно выезжают в страны Европы и Азии посмотреть, как там организуют рыбалку, какие технические новшества применяют на судах, как перерабатывают рыбу.

Часто вспоминаю, как однажды во время ранней прогулки в норвежском порту увидел подошедший к пирсу маленький пароходик. Далеко не новый, но ухоженный, красиво покрашенный. Лебедка траловая на корме.

Из кораблика выходит дедушка, выгружает утренний улов. Его уже встречает машина, которая забирает рыбу и везет в ресторан.

Я не удержался, спросил старого рыбака: «Вот вы рыбу сейчас привезли, отдали покупателю. Ни пограничников рядом, ни таможни, ни надзоров. Как отчитываться будете?»

Он меня не понял: «О чем ты, сынок? Я вышел в море в 4 утра, поймал немного рыбы, продал ее ресторану. В чем отчитываться, перед кем?»

Старик слыхом не слыхивал ни о каких квотах, лицензиях, проверках. Всю жизнь так работает, и никто его не проверяет. А мэр благодарит за то, что он исправно снабжает город свежей рыбой.

С его слов, проблема только в одном: в рыбный промысел не идет молодежь. Его сын и внук не хотят быть рыбаками, а ему в одиночку тянуть эту лямку уже тяжело.

Честно, мне стыдно стало за свою страну.

Владимир Станулевич: Что, по-вашему, должно делать Федеральное агентство по рыболовству, чтобы правильно организовать процесс?

Михаил Котов: Для начала — обзавестись профессионалами. У руля структуры за последние 20 лет кого только не было — юристы, экономисты, антимонополисты, таможенники. И ни одного профессионального рыбака, знающего не понаслышке, что такое работа в море.

Владимир Станулевич: Придет рыбак, и что?

Михаил Котов: Он не «инопланетянин», с ним можно говорить на одном языке. Проблемы отрасли ему близки и понятны. Это ключевое условие.

Второе по значимости условие для нормального функционирования любой сферы экономики — стабильность в стране, уверенность участников рынка в завтрашнем дне.

Если бы в России не менялись правила ведения бизнеса чуть не каждый день, предприниматели не вывозили бы капиталы за границу в стремлении сберечь их. Мы спокойно вкладывали бы заработанные деньги в развитие производства, строили бы здесь суда, расширяли переработку, осваивали новые направления промысла и знали, что через двадцать лет вложения окупятся и приумножатся, а наши квоты при условии их разумного освоения не заберут ради продажи на аукционе.

Владимир Станулевич: То есть вы считаете, что продажи квот не должно быть?

Михаил Котов: Я считаю, что в отрасли не должно быть переделов в угоду избранным и в ущерб делу. Почему нефтегазовые месторождения у нас не выставляют каждый год на аукционы? Почему рынок воздушных пассажирских перевозок занимает практически один «Аэрофлот», и ФАС это устраивает, а в рыбной отрасли больше 2000 рыболовных компаний, огромнейшая конкуренция, но антимонопольное ведомство придумывает аукцион по продажам квот под предлогом «развития конкуренции»?

И не просто выкупи отобранные у тебя же доли за дикие деньги, но еще суда ради этого построй на отечественных верфях. Слишком дорогое удовольствие. Построить новое судно в России стоит, как космический корабль, — до 80 миллионов евро, и без гарантии, что оно сможет выйти в море и отслужить положенный срок (средний срок эксплуатации — 30 лет, окупаемость — 10−15 лет), а квоты опять не отберут и не выставят на продажу.

Во всем мире принято не торговать долями на вылов рыбы, а закреплять их за добросовестными рыбаками на период жизни их судов. Такой принцип, известный у нас как «исторический», ввели в России в начале 2000-х, и он полностью себя оправдал.

Отрасль окрепла, значительно нарастила объемы добычи биоресурсов, расширила внутренний и внешний рынки. За 15 лет в стране появилось много новых заводов глубокой переработки рыбы и морепродуктов, у работников стабильно росли зарплаты.

Несколько лет назад этот принцип начали менять, забирать квоты на инвестиционные цели, на аукционы. Возможность вести промысел сейчас получает не тот, кто умеет это делать и делает хорошо, а тот, у кого толще кошелек. Своеобразное понимание развития конкурентной среды, не правда ли? Особенно в отношении малых и средних предприятий.

Попытки рыбацкого сообщества остановить развал рыбной отрасли пока остаются без внимания власти.

Владимир Станулевич: Когда-то рыба была дешевле мяса раза в два. Сейчас цена рыбы или равна мясу, или выше. Что происходит?

Михаил Котов: Происходит рынок. Со вступлением России в ВТО цена на рыбу стала отражением тенденций мирового рынка, на котором, замечу, рыба — не продукт аквакультуры, а выросшая и пойманная в естественных условиях — всегда ценилась высоко, никак не меньше мяса.

Во-вторых, тяжелый труд в море, вдали от семьи и благ цивилизации, должен оцениваться справедливо. К примеру, средняя зарплата золотодобытчика в Магаданской области — 150 тысяч рублей, а моряка — 175 тысяч.

Но даже при таком раскладе очередей в рыбаки нет, молодые не идут. Средний возраст капитанов превысил 60 лет, в огромном дефиците специалисты «морских» профессий.

Чтобы привлечь в отрасль новые кадры, ведем в школах профориентационную работу, поощряем лучших студентов высших и средних учебных заведений именными стипендиями.

Помимо этого, в наш социальный «шлейф» входит еще содержание частного горнолыжного комплекса под Магаданом — потенциальной базы для развития горнолыжного туризма на Колыме, а также социальное партнерство с общественными организациями инвалидов и ветеранов, помощь малоимущим. Поддерживаем их бесплатной рыбой.

Владимир Станулевич: Раздаете бесплатно рыбу?

Михаил Котов: Бесплатно — адресно, тем, кто действительно нуждается в поддержке. А для остальных земляков в Магадане уже много лет существует хорошая традиция продавать в сезон на субботних ярмарках лосось по «народной» цене (50−100 рублей при рыночной 250 рублей).

Рыбаки ежегодно подписывают такое социальное соглашение с правительством Магаданской области. Это наш вклад в обеспечение колымчан продовольствием по доступным ценам. Чтобы было понятно: железной дороги у нас нет, а самолетом перевозка 1 килограмма помидоров с «материка» в Магадан обходится от 300 до 500 рублей. Кило клубники стоит 2000 рублей.

Владимир Станулевич: С такими ценами неудивительно стремление людей уехать с Колымы.

Михаил Котов: Магадан всегда был городом временщиков, так исторически сложилось. Сюда приезжали молодые специалисты на три-пять лет в стремлении заработать и затем осесть в краях потеплее. Кто-то, конечно, оставался, но основная масса приезжих жила на чемоданах, не обрастая недвижимостью.

Однако в последние годы в Магадане начали появляться добротные загородные дома, целые дачные поселки. Люди врастают в северную землю корнями. Потому что поверили: у региона есть будущее.

Этому способствует политика нынешней региональной власти во главе с губернатором Сергеем Носовым. За два года он успел сделать столько, сколько не было сделано за предыдущие 20 лет. Впервые после десятилетий разрухи и запустения у нас строятся новые школы, детсады, спортзалы, бассейны, культурные центры. Ведется масштабный дорожный ремонт. В бухте Нагаева обустраивается прекрасная набережная, которая будет не хуже, чем в Барселоне или Сочи.

У региона есть большой потенциал по развитию горнолыжного, санаторного и экотуризма, по добыче не только золота и серебра, но и полиметаллических руд. Мощный импульс экономическому развитию области придаст готовящаяся реконструкция Магаданского рыбного порта. На его плачевное состояние федеральный центр наконец обратил внимание благодаря премьер-министру Михаилу Мишустину, посетившему Колыму год назад.

Сейчас правительство области совместно с частными инвесторами, в том числе магаданскими рыбопромышленниками, готовит программу развития рыбного порта. Уже реализуется пилотный проект по очистке Нагаевской бухты от затонувших судов. Наш опыт в следующем году используют соседи-дальневосточники.

В партнерстве с корейцами мы строим в Магадане завод по производству рыбьего жира. Ряд интересных проектов реализуется в области другими предпринимателями. Пошло движение! И мне как коренному колымчанину это нравится.