США отказались от санкций по «Северному потоку — 2»?

Из американских СМИ в российские стали просачиваться слухи о том, что администрация Байдена намерена остановить санкционное давление на участников газового проекта «Северный поток — 2» в связи с опасностью войти в неприемлемо высокий уровень конфликта с Германией.

Якобы риски от такого конфликта в долгосрочной перспективе выше недополученной прибыли американских газовых корпораций, а все меры давления уже перепробованы и не принесли желаемого результата. Блеф не прошёл, а переходить его грань в США не хотят.

Если слухи оправдаются, то это будет говорить о коррекции внешнеполитической стратегии США. Они не отказываются от санкций как от оружия, но они изменят их место в общей стратегии гегемонии. Санкционный подход останется, но акценты будут смещены, а там, где будет послабление, возникнут компенсирующие механизмы. Каковы они и в чём заключаются?

Иными словами — какими инструментами теперь США будут добиваться тех целей, которых стремились достигнуть с помощью санкций, но посчитали их недостаточно эффективным средством?

Прежде всего, с помощью санкций решался вопрос поддержания экономики украинского политического режима. Цель — недопущение переброски на «Северный поток — 2» газового транзита в Европу, идущего сейчас через Украину.

Здесь убивались четыре зайца одним выстрелом: Россия не желала терять доходы от поставок газа в Европу, что делало её слабой перед украинским газовым шантажом. Европа не желала терять газ, что делало её послушной США и терпимой к проамериканской Украине. Украина получала от России лишние три миллиарда долларов. Часть российского газа уходила на ЕС и не доставалась Китаю, мешая ему стать монополистом в получении газового потока из России — со всеми политическими бонусами.

Надо понимать, что если теперь США сочли санкционную политику неспособной удержать все эти американские приобретения и они теряются, то что-то должно их скомпенсировать в других местах и другими способами. Что и как?

Первое: Россия сохранит доходы от экспорта газа в Европу. Но сами доходы не важны, важно то, что можно на них купить. Для России это импорт высоких технологий. Здесь США создают систему барьеров, направляя российский спрос на готовую западную продукцию и блокируя технологический импорт.

Через требования МВФ к ликвидности и курсу рубля можно связать оставшиеся у ЦБ валютные ресурсы, а через ограничения на счета и недвижимость российской элиты на Западе спровоцировать политические турбулентности. Элита будет искать способы потратить деньги и будет скупать в России рентабельные сектора, где уже всё давно поделено. В собственные технологии и науку они вкладываться всё равно не будут, это оставлено государству.

Второе: Европа сохранит газ из России. Но она поняла, что санкции США смогут вернуться в любой момент, и потому будет очень стараться снизить с ними конфликт, то есть будет очень послушной в вопросе позиции в отношении России и единства НАТО. По сути, смена маршрута трубы из России в Европу лишь оставляет прежние объёмы поставок, не давая никаких особых оснований на отрыв от США. Зависимость Европы от США остаётся неизменной, что для США самое главное.

При этом потеря газового рынка Европы для США как проблема отсутствует: в Польше строится терминал, да и Европа купит любое количество, которое США потребуют. Но теперь, если Россия всё же прорывается в ЕС со своим газом, в руки США попадает мощный рычаг давления на вассалов в виде зелёной энергетики.

Этот ресурс давления ещё не исчерпан и обладает высоким потенциальным КПД. Больше того — Россия сама оказывается вынуждена встраиваться в экологическую повестку и платить углеродные налоги. Так что приобретения России от СП-2 уязвимы, и никакого изменения баланса сил не возникает.

Для России и ЕС окончание строительства СП-2 уже больше вопрос имиджа и окупаемости капвложений, которые планировались в другой ситуации и в других обстоятельствах. Оценивать намерение США бросить санкционную политику в отношении Германии — это не признание поражения, а заход в атаку с другого ракурса. В отношениях с ЕС США компенсируют то, что теряли при прежней стратегии удержания Европы под своим контролем.

Иными словами, США в отношениях с ЕС всё равно перейдут улицу, просто немного в другом месте.

Третье: украинский кейс в геополитических раскладах США. Да, переброска трубы в обход Украины лишает её политического ресурса в отношении России и Европы. Но этот ресурс не давал США особых выгод, оставаясь чисто умозрительным соображением. РФ и ЕС сохраняли непреклонность в вопросе СП-2, а использовать старый транзит для вбивания клина между ними дальше уже бессмысленно — он достиг предела эффективности.

В итоге Украина лишится 3 млрд долларов от потери транзита. Россия может даже ещё больше увеличить потери Украины, прокачивая 10 млрд кубометров через украинскую ГТС, что сделает её убыточным проектом и ещё сильнее прогрызёт дыру в украинском бюджете. В итоге конфликт в украинском политикуме повысится, так как выпавшие 3 млрд долларов для экономики не фатальны, но затыкать дыру придётся ещё большим сворачиванием финансирования и социальными репрессиями.

С точки зрения США — это проблемы Украины, и ей придётся с этим смириться. Главное — контроль над украинским политикумом у США и без этих 3 миллиардов достаточно прочный. А все всплески они купируют прямым управлением и зачисткой олигархата. То есть на политическую зависимость Украины от США выпадение доходов от транзита не повлияет. Хотя, конечно, когда они есть, лучше, чем когда их нет. Но и если не станет, то не смертельно.

В итоге по всем трём пунктам США могут себе позволить перейти к плану «Б» — переформатированию системы контроля вассалов с учётом новых вводных и сохранением общего уровня контроля.

Четвёртое: роль Китая в газовом экспорте России. Здесь всё проще. Россия сама не заинтересована становиться заложником одного покупателя. Да и самому Китаю не нужно столько газа, а сколько нужно, он от России всегда получит. То есть у России и Европы нет альтернативы в газовом вопросе, а Китай — не альтернатива, а дополнение. Отношения России и Китая достаточно прочные: стороны тщательно следят за недопущением конфликта интересов и Китай вовсе не ищет статуса монополиста на поставки российского газа.

Сдержать Китай с помощью ограничения поставок газа из России у США не получится, импорт газа в КНР достаточно диверсифицирован. И потому торговая война между США и КНР, во-первых, имеет свои границы допустимого для обеих сторон, а во-вторых, имеет более эффективные рычаги, чем газовые поставки из России. И эти рычаги используются в полной мере — в рациональных пределах.

То есть дипломатия России и ЕС демонстрирует целеустремлённость в главном вопросе и устойчивость к давлению, а дипломатия США — способность к гибкости без уступок своих главных позиций. Старые рычаги давления меняются на новые, а в целом баланс сил сохраняется.

Да, и США не были бы США, если бы не попытались, даже отступая тактически, выторговать себе преференции на будущее. СМИ сообщают, что на переговорах Байдена с Путиным американская сторона попытается «продать» своё согласие на снятие санкций с СП-2 в обмен на согласие Путина на кардинальное усиление либерального крыла российской власти в трансфере. С перспективой дальнейшего их прихода к власти и полной долгосрочной победы.

Понятно, что на это в Кремле никто не пойдёт, но попытаться надо. И США отыграют этот козырь до полного его исчерпания. Даже если что-то удастся отвоевать, хотя бы склонив Путина к идее помочь Байдену сохранить лицо ради будущих отношений, игра с точки зрения США стоит свеч. Ну, а не получится, так можно будет сказать, что сделали всё, что могли. Хотя бы прощупали реальную стойкость русских в обороне.

Окончание строительства СП-2 позволит всем вздохнуть с облегчением. Прежний конфликтоген устранён, можно начинать новые комбинации. Все в целом останутся при своих, кроме Украины. Она продолжит быть полем битвы титанов мировой политики, но её разруха не является проблемой для воюющих. Ведь на войне важно, за кем останется поле боя, а не степень разрушений. Масштабы руин — проблема погорельцев, а не штабов сражающихся армий. Но это уже не имеет никакого отношения к «Северному потоку — 2».