Папский «инклюзивный капитализм» снаружи и изнутри

В своем развитии капитализм прошел несколько этапов — свободной конкуренции, затем монополистическую фазу, известную как империализм. И по мере разрушения империй, произошедшего по итогам Первой мировой войны, вплотную подошел к супермонополистической фазе — ультраимпериализму, как назвал ее немецкий социал-демократ Карл Каутский в своей книге «Империализм». При этом он уточнил, что речь идет о внедрении принципа картелей во внешнюю политику путем интеграции сильнейшим национальным империализмом всех остальных. Поясним четыре вещи. Первое: империи разрушались для того, чтобы изъять у государств наследственный принцип власти, передав его вместе с этой самой властью олигархическому капиталу — от государственных династий к частным. Это модель приватизации власти крупным олигархическим, прежде всего банковским бизнесом. Второе: эрозии и разрушению при этом подвергаются государства, полномочия которых передаются наверх — на транснациональный и глобальный и вниз — на региональный и муниципальный уровни, а также идентичности — цивилизационные, национально-этнические, конфессиональные и даже социальные, классовые. Цель — интеграция экономик, которая происходит путем разрушения мира государств и его замены миром, поделенным на сферы влияния корпораций. Третье: европейские социал-демократы из II Интернационала, которых представлял Каутский, поддержали этот проект, основанный на подкупе пролетариата ведущих стран олигархической буржуазией за счет эксплуатации колоний. И изъявили готовность участвовать в нем в качестве левого фланга двухпартийных систем. И четвертое: осознав это предательство европейской социал-демократии, российские большевики разорвали с ней; именно с этим связана ленинская борьба с оппортунизмом и вывод вождя о возможности в условиях империализма победы социалистической революции в отдельно взятой стране. Убрав от власти узурпаторов-разрушителей Российской империи в лице февральских переворотчиков-либералов, большевистская партия спасла страну, восстановив ее в виде «Красной империи» и поломав тем самым версальский проект Лиги Наций как «мирового правительства». Поэтому Великий Октябрь — не только социалистическая, но и национально-освободительная революция. Благодаря Октябрю, история тогда не закончилась, а ушла на второй круг. Планы воцарения ультраимпериализма были отложены до «лучших времен», которые, как кое-кто решил, наступили после разрушения СССР.

В 2006 году вышла книга «современного Каутского» — крупного глобалиста Жака Аттали, экс-главы ЕБРР и, кстати, учителя и наставника нынешнего президента Франции Эммануэля Макрона по Банку Ротшильда и комитету реформ при президенте Франсуа Миттеране. Называется она «Краткая история будущего: мир в ближайшие 50 лет», и в ней раскрывается план, состоящий из пяти этапов, в порядке очередности:

При президентстве Дональда Трампа Аттали, кстати, обмолвился о том, что первый этап близок к завершению. Долгое время идеологи глобализма об этом помалкивали; все, что выдвигалось, например, проект «открытого заговора» Уэллса, обсуждалось в элитарных кулуарах. Открытое выдвижение сразу двух крупных проектов — «великой перезагрузки» Клауса Шваба и «глобального концерта» Ричарда Хааса, частично конкурирующих, частично взаимодополняющих — указывает на наличие «управляющего импульса», что подтверждается объявлением в ноябре прошлого года о легализации процесса, запущенного в активную фазу в середине 2010-х годов. А именно: о создании Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане, который объявил себя «штабом» глобального «движения». По сути, партией с программными принципами, опирающимися на метафизику иудео-христианства, социальной базой, руководящим органом и организационной структурой, стержнем которой на пути к «устойчивой цивилизации» провозглашен «триумвират» гражданского общества, бизнес-элиты и правительственных кругов. Эта «триединая» мантра была внедрена в идеологию глобализма горбачевской Комиссией по глобализации 2001 года (задачу она не выполнила: Горбачев, причем, не в первый раз, опозорился и там). Предполагалось руками государств подготовить почву и площадку для их зачистки. «Для достижения устойчивого развития… государства должны ограничить и ликвидировать нежизнеспособные модели производства и потребления и поощрять соответствующую демографическую политику», — гласит восьмой принцип Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (1992 г.). «Для достижения устойчивого развития необходимо не только сокращать численность населения, но и снижать уровень потребления», — уточняет программный доклад Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству «Наше глобальное соседство» (1995 г.). Но еще много раньше, в вышеупомянутом докладе «Пределы роста» прозвучало: «Чрезмерный рост населения — явление недавнего времени, результат снижения смертности. Есть только два способа исправить возникший дисбаланс — либо снизить темпы прироста численности населения и привести их в соответствие с низким уровнем смертности, либо позволить уровню смертности снова возрасти». Вот это и есть конечная цель всех мероприятий, снабженных прилагательным «устойчивое», включая деятельность «инклюзивно-капиталистического» папского совета. Речь идет о космополитической, глобалистской версии нацизма. Своими корнями она уходит в «панъевропейский проект» Габсбургов (1923 г.), эсэсовский план «новой Европы» (1944 г.), а также в доклад Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» (1975 г.) и другие источники. Показательно: «демократический глобализм будущего» провозглашен программным документом ЕС — Хартией об основных правах (2000 г.); для специалистов, хорошо знающих о прямой преемственности ЕС к нацизму через Совет Европы и его институты, включая ПАСЕ, никакого секрета это не составляет.

О целях, задачах и принципах, а также о подтексте причудливого альянса Ватикана с олигархами (который на самом деле является последствием уний Святого престола с Муссолини и Гитлером) написано и сказано уже много. Подоплека прямо вытекает из приведенного выше краткого исторического экскурса, из которого следует, что папский совет движется курсом «четырех ДЕ»: деиндустриализации, депопуляции, десоциализации, десуверенизации. Добавим, что Цели устойчивого развития (ЦУР), вокруг которых происходят нынешние спекуляции, с одной стороны являются конспективной вытяжкой из «Повестки дня до 2030 года» (Agenda-30), а с другой представляют расширенное толкование предыдущих Целей развития тысячелетия (ЦРТ), в свою очередь вытекающих из «Повестки на XXI век» (Agenda-XXI). Само «устойчивое развитие» — продукт экзальтации экологии от одной из разновидностей национальной безопасности до ее абсолютизации; осуществляется она путем «широкого» толкования экологии как основы всего сущего, в том числе экономической и социальной политики. И за это, включая нагнетение истерии по климатическим вопросам, «отвечает» институт конференций ООН по окружающей среде и развитию. В политическую сферу «устойчивое развитие» переносится с помощью «миростроительства» — второго «трека», связанного с узаконенным внешним вмешательством в урегулирование внутренних конфликтов (предварительно разожженных). И этот «трек» связан с институтом других — всемирных саммитов по Целям развития. И если обе «повестки» принимались конференциями по окружающей среде и развитию, то в ЦРТ и ЦУР их преобразовывали на всемирных саммитах (2000 и 2015 гг.), так проявляется эта связь.

Это что касается истории и методологии вопроса, чтобы было хотя бы немного понятно, что из чего вырастает и торчит. Теперь по организационной структуре, составу и пикантных нюансах папского «инклюзивного» совета. Проще всего с «руководящими принципами»: равенство и трижды повторяемая справедливость всего всему — очевидная демагогия, особенно в сочетании с «капиталистическим» наполнением. Справедливостью просто хотят прикрыть ту самую сверхмонополизацию, которую разгромленный В. И. Лениным сто лет назад Каутский именовал «ультраимпериализмом». Тут даже разговаривать не о чем, кроме одного. Фокус видимости «широкой» поддержки «всего мира» заключается в том, что в Генеральной Ассамблее ООН давно уже сложился щедро оплаченный Западом элитный альянс. В его рамках определенная часть представителей развивающихся стран в обмен на признание «уважаемыми собеседниками» и прочие, отнюдь не виртуальные «ништяки» составляет послушно голосующее прозападное «агрессивно-послушное большинство». И таким образом оптом и в розницу торгует интересами собственных стран и народов в обмен на допуск на задворки «глобальной элиты».

Прежде всего, у папского совета имеется жесткая организационная структура. Есть массовка, к которой сайт совета призывает присоединиться всякого на него заходящего, предупреждая как бы между прочим, что два и более захода привлекают к любопытному интерес, побуждающий обрабатывать в рамках доступности его персональные данные. К самому совету эта массовка никакого отношения не имеет, ибо с массовки, ничего, кроме анализов, не возьмешь. Партийная иерархия начинается выше и включает четыре ступени. На вершине этой, очень походящей на масонскую, пирамиды — папа-иезуит Франциск; и это полная глупость, что вровень с ним находится Линн де Ротшильд, которую полощут в основном из-за звучной фамилии и вовлеченности в дела семьи. Вместе с папой в центре они лишь на коллективной фотографии, олицетворяющей не столько межсемейную унию, сколько альянс Святого престола с крупным бизнесом. Для сведения: ее супруг — Ивлин де Ротшильд — уже с 2004 года как бывший предводитель семейного клана, который под влиянием раскола британской ветви, согласился на передачу управления в Париж Давиду де Ротшильду. И с тех пор практически не появляется на людях. Если посмотреть сайт папского совета, то можно без труда убедиться, что Линн — одна из 27-ми (или 26-ти?) так называемых «стражей» (весьма фривольный перевод, ибо термин «guardian» имеет множество толкований, в том числе «хранитель» и даже «блюститель», что к истине намного ближе). И находится «в общем списке», никак из него не выделяясь. Третий сверху «этаж» советовской иерархии, которую рассуждая о ней и зацикливаясь на «стражах», обычно упускают, — это «stewards». В свободном переводе это тоже далеко не только «стюарды», но и «управляющие». Тех и других — «guardians» и «stewards» — в списках по 26 (а не 27!), еще 17 персон относятся к нижнему «этажу» советовской «номенклатуры» — «союзникам» («allies»).

Кто is who? Прежде всего вкратце о связи Ватикана с олигархическими кланами, которая нагляднее всего видна на примере банковской системы. Во-первых, все крупнейшие олигархи своими интересами объединены в ФРС, главным акционером которой, по ряду сведений, выступает Банк Англии, который, в свою очередь, после национализации в 1946 году Ротшильды контролируют уже не напрямую, а через компанию Jardine & Matheson во главе с семейством Кезуиков. Во-вторых, в Европе и мире существует система банковских сетей, три из которых — «золотая группа» из тринадцати банков, участвующих в формировании цены золота, евросоюзовский EFSR — Европейский круглый стол финансового обслуживания и подконтрольная Ротшильдам Inter-Alpha Group of Banks — переплетают интересы этих двух кланов. Еще одна сеть — американский FSF (Форум финансовых услуг) — дополняют этот пул интересами рокфеллеровского клана, в свою очередь переплетенного с интересами ФРС. Все вместе они дружно соединены в списке «слишком больших, чтобы лопнуть» банков, который формируется Советом по финансовой стабильности (FSB) «двадцатки» с подачи Банка международных расчетов (БМР), его Базельского комитета по банковскому надзору. В-третьих, у Ватикана имеются и собственные интегрированные в эту систему банки; называют итальянский Intesa Sanpaolo, французский Crédit Agricole, вплотную занятый в «зеленом» секторе глобализации, а также испанский Santander, который тесно связан с орденом Opus Dei, династией Бурбонов и правящей в ФРГ коалицией ХДС/ХСС. Santander в свое время выручил Святой престол, приняв на себя управление «Институтом религиозных дел», в миру — Банком Ватикана. Произошло это после целого ряда крупных международных скандалов, тень от которых отбрасывалась на папу как безраздельного владельца ИДР.

Что привлекает внимание в папском совете? Во-первых, абсолютное большинство «guardians», «stewards» и «allies» возглавляют включенные в «инклюзивный» совет компании и организации — коммерческие и гуманитарные. Практически все, за исключением трех «guardians», видимо, пользующихся экстерриториальностью. Помимо Марка Карни, экс-директора Банка Англии, а ныне — спецпреда ООН по климату, это представитель Африканского союза, а также японец из организации «Принципы ответственного инвестирования»; еще один японец из Института глобализационных исследований, оказался единственным из включенных в список «allies» на персональной основе, без организации. Поскольку два снаряда в одну воронку не падают, имеет смысл задуматься о недекларируемой роли Токио в ватиканско-олигархическом проекте. Первое, что приходит на ум, — статус наблюдателей, которыми Ватикан и Япония обладают в протонацистском Совете Европы; второе — крах попыток глобальной элиты вовлечь в свои игры Китай; региональный блок АТР в Трехсторонней комиссии был «заточен» на Японию, но в 2000 году его переоформили на весь регион. И видимо «не срослось», в первую очередь как раз с Китаем, если все «мягко» возвращается на «японские круги». Во-вторых, при всем популистском восторге по поводу участия в папском совете «гражданского общества», которое как раз и ассоциируется с разнообразными НКО, это демагогия. Ведущая роль — об этом можно судить по статусу глав компаний — принадлежит коммерческому сектору; гуманитарный выполняет роль такой же массовки внутри совета, как и неорганизованные «индивидуальные члены движения» за его пределами. Руководители инвестиционных и компаний по управлению активами, а также платежных систем — сплошь «guardians» и «stewards». Почему-то на «особом» счету еще и парфюмерная компания Estée Lauder, которая представлена сразу двумя «guardians». В-третьих, таким же «эксклюзивом» выглядит и американский штат Калифорния, от которого в совете тоже два «guardians» — обе дамы, причем, связанные с государством, возглавляющие финансовый и пенсионный сектора администрации штата. Есть, о чем задуматься. В-четвертых, в гуманитарном секторе в приоритете консалтинговые компании, а также связанные с социальной коммуникацией; количественно сопоставимы с ними представительством цифровые платформы и сети, но вопреки расхожим мнениям об их «важности», статус их глав намного ниже, чем в консалтинге и коммуникациях. Видимо, это «приводные ремни», сугубые технические исполнители, которым повышенное влияние ни к чему. В-пятых, на особом, привилегированном положении находятся ведущие олигархические фонды — Форда и Рокфеллера, а также связанные с ООН международные организации, представленные строго «guardians» — ОЭСР и Международная конфедерация профсоюзов (МКП). В-шестых, не выдерживают критики антикитайские инсинуации некоторых «аналитиков-и-экспертов»: никаких следов китайского участия в структуре папского совета не обнаружено, если не считать таковыми прошлые выступления Линн де Ротшильд в Пекинском госуниверситете и университете Цинхуа, а также определенные завязки крупнейшей консалтинговой компании Ernst & Young в Шанхае. Кстати, и это в-седьмых, нам в России на заметку, эта компания создала такие же завязки в России, где ее представители — их сразу два «guardians», как и у Estée Lauder — входят в российский Консультативный совет по иностранным инвестициям. При этом упоминается, что в разные годы они там были сопредседателями вместе с Дмитрием Медведевым, который, напомним, в бытность президентским «местоблюстителем» отметился выступлением в Совете по международным отношениям (CFR) и сдал Западу Ливию. Кроме этого, в России и Казахстане работает представленная в папском совете итальянская энергетическая компания Isoflin, а также британская королевская BP, чей глава Бернард Луни приходится директором «Роснефти». За исключением последнего эпизода, все остальное незначительно, и анализ списков и биографий с сайта папского совета подтверждает обособленность Москвы и Пекина от системы, формирующейся вокруг «инклюзивного» совета. Определенный оптимизм, который этим внушается — и это в-восьмых, связан с дефицитом у «инклюзиторов» серьезного влияния в наших странах, являющихся противниками Запада, и именно это в большей мере, чем все остальное, позволяет рассчитывать на появление именно отсюда миропроекта, альтернативного глобальному капитализму — инклюзивному или эксклюзивному. По-видимому, не случайно в Китае с каждым днем все больше проблем возникает у местных олигархов, которые все чаще теряют и все реже «находят». Наконец, в-девятых, следует подчеркнуть, что упомянутые ЦУР в значительно большей мере популяризуются гуманитарными участниками совета, чем коммерческими. И это косвенно показывает, что так называемый «зеленый» вопрос для глобальной элиты, стоящей за папским советом, совсем не так важен на самом деле, чем преподносится на словах. Уточним: это популистская демагогия, внедряемая в целях, бесконечно далеких от экологии не только в «широком», но и в обычном ее понимании. Если бы этот вопрос был действительно важен, за его развитие отвечал бы бизнес, а не кучка «звездоболов».

И десятое, связанное с местом самого Ватикана в его собственных советовских раскладах. У Святого престола имеется «рупор» — консультативная группа Atollo, предоставляющая, как заявлено, «услуги коучинга» для руководителей бизнеса — собственников, а также высшего менеджмента. В своей работе по промыванию и обработке мозгов в духе идей совета папские «бизнес-миссионеры» ссылаются на Библию, социальную доктрину Римско-католической церкви, а также энцклики понтификов, включая Франциска. Лидера, имеющего представительство среди «guardians» или «stewards», у Atollo нет, и это видимо не случайно; контроль иезуитский Святой престол, скорее всего, берет на себя, хотя прямо об этом не сообщает.

И есть еще один участник списка организаций-членов, интересный настолько, чтобы, не изобретая велосипед и не додумывая ничего от себя, учитывая определенную деликатность, привести то, что он сам о себе сообщает на сайте совета, в прямом переводе. Итак, «JLens, основанная в 2012 году, — это сеть инвесторов, которая изучает еврейский взгляд на импакт-инвестирование и служит мостом между еврейской общиной и сферами социально-ответственного инвестирования (SRI) и корпоративной социальной ответственности (CSR). Импакт-инвестирование — это новый термин для обозначения старой концепции: ценности, этика и миссия распространяются на инвестиционные решения. Однако в последние годы эта область превратилась в глобальное движение, основанное на ценностях, создав захватывающий новый форум для применения еврейской мудрости. JLens наблюдает за внедрением еврейских ценностей для защиты интересов еврейских общин как в пропагандистские усилия, так и в стратегию формирования портфеля в примерно трехстах самых влиятельных корпорациях в США. Якорными инвесторами являются фонды еврейских общин, федерации, фонды, финансируемые донорами, частные фонды и семейные офисы. JLens также проводит еврейский саммит по импакт-инвестированию вслед за Ватиканом, который собирает управляющих еврейского общинного капитала, чтобы вместе учиться и продвигать еврейское лидерство на арене импакт-инвестирования. Компания JLens трижды представляла еврейскую общину в Ватикане, в последний раз на саммите по религиям и ЦУР в 2019 году». Глава компании Джулия Хаммерман в совете входит в «allies», что подтверждает вывод о «другом», непосредственном руководстве наиболее ответственными подразделениями проекта «инклюзивного капитализма».

Дополним это тем, что «импакт-инвестициями» («воздействующими инвестициями» с прогнозируемым уровнем доходности от ниже рыночного до рыночного) в папском совете занимаются три организации. Судя по сообщенной о себе информации, они никак не связаны с JLens, но занимаются аналогичными вопросами. Это Global Impact Investing Network (GIIN), GSG — Глобальная группа по импакт-инвестициям, а также In Place Impact — компания, основанная входящим в совете в список «stewards» Стюартом Уильямсом, нацеленная на развитие в мире «Impact Economics», которое непосредственно связывается с «устойчивым развитием» и его «Целями». Если суммировать наиболее интересную информацию по этим трем компаниям, то «вылезает» следующее:

И все за счет наивных граждан, которые, как известно, «новая нефть», уважаемые читатели. Такой вот «импакт» в иудео-христианском духе присно памятных решений Второго Ватиканского собора (1962−1965 гг.) и под руководством понтифика-иезуита. Интересного еще много, но пора переходить к выводам, хотя бы самым актуальным для нашей страны.

Первое. Папский совет — это элитарная игра вдолгую. Очередность задач, сформулированная Жаком Аттали, указывает на стремление организаторов этой игры разрушить государства как неспособные пойти на «большую» войну с целью радикального снижения численности населения. И передав власть корпорациям, такую войну организовать, пролив в ней реки и моря человеческой крови. Появление папского совета — как обнародованный публично ответ на трудную задачку, над которой долго бились, но никак не могли решить; до этого о целях и планах правящей на Западе олигархии «глубинного государства» можно было рассуждать и спорить, сейчас этим заниматься бессмысленно. Все предельно ясно. Они будут двигаться к своей цели столько, сколько потребуется, невзирая на смены поколений в мире и у себя «в огороде».

Второе. Открытое провозглашение папским советом своей целью глобального капитализма, неважно, что «инклюзивного», — свидетельство завершения в олигархической среде дискуссий о форме будущего глобального тоталитаризма. Социализм, особенно в раннем советском обличье, внушил этой публике столько страхов, что само это слово вызывает у нее немотивированное, истерическое отторжение. Им все время мерещится перерождение прикормленного оппортунизма, меньшевизма и троцкизма в коммунизм сталинского типа, которого олигархия боится, как огня, ибо он заставляет элиты служить народам и за это с них спрашивает. Нам же проще — маски, наконец, сброшены. Вполне понятной ввиду этого становится и альтернативная идея, способная остановить «капиталистический инклюзив», поломав его планы, как и столетие назад.

Третье. Условием перехода к строительству альтернативы является предельное дистанцирование от папского совета, причем, по линии как светской, так и духовной власти. Логика простая: если «инклюзивный» совет претендует на мировой охват, то нужно создать недоступную для него территорию, на которой действуют другие нормы и правила. И охранять доступ на эту территорию любыми способами, обеспечивающими эффективность. Хищников, как известно, держат на тумбе и ограждают «красными линиями». Настоятельная необходимость вовлечения в эти процессы религиозных конфессий подкрепляется растущим пониманием ими той опасности, которую несут в себе извращенческие, унифицирующие инициативы Ватикана под управлением иезуитов в духовной сфере, подписывающие приговор традиционным вероучениям и церквам. Оставшись внутри самого себя, этот монстр неизбежно себя же и пожрет изнутри, как кусающая свой хвост известная змея. По Владимиру Высоцкому: «Билась нечисть грудью в груди — и друг друга извела».

И четвертое. Дальнейшее российско-китайское сближение, актуальность которого подтверждается фактическим неучастием наших стран в папско-олигархических игрищах, становится не просто «трендом», а главным условием выживания. Получив альтернативу на одной шестой части суши столетие назад, глобализм в борьбе с ней потерял целый век, которого хватило, чтобы приостановить его наступление. Но получив в качестве такой альтернативы по сути объединенную вокруг России и Китая «большую» Евразию, веком дело не ограничится. Для глобализма это вопрос жизни и смерти. Ибо только таким способом можно ребром поставить тему будущего человечества, свободного от нацистских и неонацистских, они же глобалистские, мутаций западной цивилизации и западного капитализма, раз за разом ставящих мир под угрозу полного и окончательного порабощения и физического уничтожения.