Четверть тысячелетия назад, 9 августа 1769 года, родился человек, который «вывел в свет» тот украинский язык, который можно считать современным и литературным. Чистым языком, а не той помесью украинского, суржика и мата, на котором не только говорят, но и думают многие наши современники.

Владимир Боровиковский. Портрет Ивана Котляревского. 1818

Я не литературовед, поэтому не буду вникать в тонкости силлабического или тонического стихосложения — это для высоких специалистов. Я даже не о стилистике и содержании — это парафия критиков и критиканов. Я о ЯЗЫКЕ, о том языке, который прорывался в литературу из криков сельских хат, гомона рыночных площадей, бесед модных салонов, матерщины хмельных кабаков, команд на поле боя.

Уверен, что любой национальный литературный язык рождался в песне и ее великой дочери — поэзии. Так было у древних греков с их гомеровской «Илиадой»; так было у французов с их турольдовой «Песнью о Роланде»; так было у испанцев, с их «Песнью о Сиде» неизвестного автора.

В России «язык салонов и площадей» могуче ворвался в литературу в творчестве «Нашего Всего», Александра Пушкина. В украинской культурной истории это сделал тоже гигант — Тарас Шевченко. Но любой памятник стоит на постаменте. Постамент Пушкина в языке — это, в первую очередь, Михайло Ломоносов и Василий Жуковский. Они создали русский язык, Пушкин лишь огранил его, превратив в бриллиант мирового наследия.

Я думаю, что «опорным камнем» шевченковского монумента следует считать фигуру Ивана Петровича Котляревского, родившегося 9 августа, четверть тысячелетия назад. Как бы критично не относился Тарас к нему впоследствии.

Лихой он был, XVIII век! Православные славяне, сосредоточившись за предыдущие три века, на украинских полях раскатали и шведских протестантов, и польских католиков, и татарских мусульман. Можно до хрипоты спорить об исторической справедливости этих войн, но нельзя не согласиться с одним: польская практика «три лайдака и собака» (вешали трех украинцев и пса), татарская практика людоловли и шведская методика «эта страна может страдать, сколько ей угодно» (из письма короля Карла XII фельдмаршалу Реншильду) прочно ушла в прошлое.

Иван Крамской. Портрет украинского поэта и художника Тараса Григорьевича Шевченко. 1871

Украинские войны XVIII века даже создали неформальный «клуб любителей украинской старины». Какие люди записывались в курени Кош Запорожской Сечи: только светлейший князь Григорий Потемкин (козак Грыцько Нечеса) и будущий «отец американского военного флота» Джон Пол Джонс чего стоят!

И тогда же началось собирание украинского фольклора. Эта тема мало исследована — собранное не публиковалось. Но уже в 1805 году были известны «Повести малороссийские числом 16. Списаны из уст слепца Ивана, лучшего рапсодия, которого застал я в Малороссии», собранные, по свидетельству А. Котляревского, «одним харьковским помещиком».

Именно из этой среды энтузиастов и возникла фигура Ивана Петровича Котляревкого (1769 — 1838), майора императорской армии, директора Полтавского театра, а на склоне лет — попечителя богоугодных заведений Полтавской губернии. И автора «Енеиды, на Малороссійскій языкъ перелицїованной И. Котляревскимъ», впервые опубликованной в 1798 году. Которая стала, по мнению Словаря Брокгауза и Ефрона, переломным моментом в переходе от староукраинского языка к современной украинской литературе, уже совпадающей с современной разговорной речью.

И с этим не поспоришь. Это уже не «высокоштильное» обращение к Аполлону, музам, Любви и прочим аксессуарам архаического стихотворчества, а голос кабака:

Зевес тогді кружав сивуху
І оселедцем заїдав;
Він, сьому випивши восьмуху,
Послідки з кварти виливав,

домашней сварки:

Но зла Юнона, суча дочка,
Розкудкудакалась, як квочка, —
Енея не любила — страх

или грубой насмешки:

Він, взявши торбу, тягу дав;
Забравши деяких троянців,
Осмалених, як гиря, ланців,
П’ятами з Трої накивав.

Именно отсюда идет развитие того лирического и едкого украинского языка, который по напевности уступает только итальянскому (но это по мнению лишь самих итальянцев). А еще Иван Петрович дал украинской литературе пьесы «Наталка-полтавка» и «Солдат-чаривник». И там уже без всякой поэзии — выражения, которые возможно услышать и сегодня, в прозе: «Та нуте лиш перестаньте кородиться. Випийте кубочок меду, то горло і прочиститься» или «А цілуватись — вибачайте: цевже не жарти…».

Казалось бы: вот она, национальная память «в чистом виде». Без крови, проклятий и дискуссионной риторики, за которую современники Котляревского вели к барьеру. Но заглядываю на сайт Украинского института национальной памяти: с 6 по 9 сентября четыре акции, посвященных «встречной» депортации украинцев и поляков в 1946—1951 годах.

Я не буду оценивать эту историю — она вполне естественна для послевоенного устройства любой страны. И раздувание исторической истерии идет совсем не на пользу украинским отношениям с Польшей, страной, где нашли приют и работу сотни тысяч украинских трудовых мигрантов. Но зато я «очень высоко» оценил тот факт, что в 2019 году следов памяти о тысячелетней политической истории на территории Украины в деятельности Украинского института национальной памяти обнаружено не было. За одним исключением: 30.07.2019, презентация видеоролика к 1000-летию правления Ярослава Мудрого. Остальная история Украины, судя по приоритетам Института, начинается с Симона Петлюры (140 лет назад). С острой «заточкой» на русофобию.

Илья Репин. Запорожцы пишут письмо турецкому султану. 1880 — 1891

Место Ивану Котляревскому, пращуру современного украинского языка, у «памятливых» не нашлось. Почему? Неужто потому, что «Перелицованная Энеида» Котляревского — это не вольный перевод с оригинала Вергилия, а «очень близкий к оригиналу» перевод пародии русского писателя, переводчика и сотрудника российских спецслужб (Тайной канцелярии) Николая Осипова (1751−1799) «Виргилиева Енеида, вывороченная наизнанку»? Или просто от незнания?

Если первое, то остается вспомнить очень популярный диагноз одного российского министра иностранных дел. И ребята, если вы уж вышли на путь историко-мемориальной борьбы, то пользуйтесь дарованными Богом и историей аргументами! Россия в своей истории, особенно истории духовной культуры, очень многим обязана Украине. Об этом можно писать тома, но лучше ограничиться короткой фразой крупного историка-структуралиста Николая Сергеевича Трубецкого: «…старая великоросская, московская культура при Петре умерла; та культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры». Россия и должна была возвращать Украине «интеллектуальные долги». Пусть даже в виде пародии на Вергилия.

Иоганн Вольфганг фон Гёте был на 20 лет старше Котляревского. Персоны конечно несравнимые: значение и вклад Ивана Петровича в украинскую культуру значительно выше. Но в Германии 1999 год — четвертьтысячелетний юбилей великого классика немецкой литературы — был объявлен «годом Гёте».

Ну, да Бог с ним, с памятливым Институтом. Важно, что все-равно помнят. В одном из форумов я набрел на замечательный пост по поводу юбилея Котляревского: «Не знаю, как там у Вятровича (директор Института памяти — М. С.), но мы на берегу Днепра … Вони довго тримали підняті і налиті, доки я декламувала». Стиль — ну, просто Котляревского. Какой восторг!!!