Мифы от ректора ВШЭ. Ожидание краха традиционного национального государства

Ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов дал большое интервью РБК, в котором поделился своими взглядами на развитие кризиса в этом году и его влияние на развитие экономики и институтов страны на ближайшие годы. Проводя аналогию с Великой депрессией 29-го года прошлого века, Кузьминов предположил, что сегодняшний кризис может разрушить действующие сегодня политические институты и традиционную экономику. Однако от прогнозов усиления чьей-либо роли — государственной или корпоративной элиты — он воздержался, отметив при этом, что расширять свое влияние государству в принципе экономически дорого, а корпорации, по сути, переживают сейчас трансформацию из-за разрушения опять же традиционного устройства экономики.

Тем не менее, несмотря на свой призыв воздерживаться от преждевременных прогнозов, ректор ВШЭ его сделал, предположив, судя по всему, что будущее за цифровыми корпорациями. Между тем отметим, что цифровая экосистема не есть реальная экономика. То есть, отменив традиционную экономику, к чему стремятся глобальные мировые корпорации, другими словами, глобальная элита, пытающаяся перетянуть экономическое «одеяло», а вместе с ним и политическое на себя, отменят реальную экономику.

Цифровая экономика позволяет сделать её более прозрачной и управляемой, хотя и эти факторы вызывают сомнение. Потому как цифровизация зависит все-таки от человеческого фактора. Люди задают алгоритмы цифровым системам, вводят ключевые показатели для их расчетов. Даже с учетом умных систем, способных передавать те или иные показатели в общую экосистему, сбои не исключены. Цифровая экосистема, наверное, позволяет более эффективно планировать логистику передвижения товаров, но всё же она зависима от этих самых товаров и их объемов производства. Собственно, сегодня мы и наблюдаем, что никакая цифровизация не способна решить проблему производства медицинских масок, если существуют сбои в их реальном производстве. Зависима она и от тех же ограничений передвижения. Это тоже показал коронавирус. В этой связи делать прогнозы об усилении роли глобальной элиты всё-таки преждевременно. Тем более, что если сегодня российская экономика в значительной степени, по словам же самого ректора, зависима от мировой, что сказывается на ухудшении положения именно России (по данным Кузьминова, российская экономика реагирует болезненнее, чем мировая, судя по развитию предыдущих кризисов этого века, Россия примерно в два раза больше проваливалась, чем другие страны), то, думается, дальнейшая интеграция страны в глобальные процессы вызовет более глубокие губительные последствия. Если только не Россия будет строить правила игры на глобальном рынке.

Кто эти правила будет задавать, пока вопрос. Вероятно, что Китай, у которого и с реальной экономикой неплохо, и уровень цифровизации высокий, а также есть ресурсы: и человеческие, и энергетические. Есть шансы и у России. Но и международное сообщество, которое делало все это время ставку, принуждая и другие мировые державы, в том числе Россию, к развитию в большей степени финансовых инструментов, обращённых на производство «денег ради денег», чья политика реализовывалась через, так сказать, «сеть» независимых от государств Центробанков, тоже будет совершать попытки остаться на этой арене если не ключевым игроком, то одним из них. На чисто финансовых инструментах далеко не уедешь, рано или поздно порождаемые ими пузыри лопаются, и имитация благополучия, создаваемая ими, стирается с лица земли, обнажая все проблемы. Поэтому роль государств и их действующей власти не стоит недооценивать. Эта роль будет расти. Не стоит списывать со счетов и представителей традиционной элиты, во всяком случае, тех, кто не готов смириться с правилами глобальной элиты и установлением ее контроля над национальными интересами государств.

Проводя аналогии с Великой депрессией, в России можно увидеть отчасти классические ее предпосылки: банковская система под руководством Эльвиры Набиуллиной не способствовала развитию предприятий, а политика главы Минфина Антона Силуанова способствовала наращиванию доходов бюджета за счет экспорта ресурсов, порождая его зависимость от мировой валюты, что сейчас и создает угрозу трансформации экономической модели в России. Справедливости ради отметим, что эти ведомства действовали в соответствии с рекомендациями международного сообщества, политика которого и привела к сегодняшнему ступору экономики во всем мире, а коронавирус умышленно или нечаянно обнажил и усугубил эти проблемы.

По словам Кузьминова, рост экономики не может идти от базовых отраслей, новый рост может идти от цифровой экономики, от экономики впечатлений, которая очень быстро растет, от «городской экономики» — это не только впечатления, но и все сервисы, обслуживающие индивидуализацию потребления. Ректор ВШЭ отметил, что ключевой рост в мировом масштабе, который захватит и Россию, может быть за счет повышения роли в экономике отраслей, которые инвестируют не в человеческий капитал, а в человеческий потенциал, не обязательно продавая его. В числе таких отраслей и образование.

Однако отметим, что без реального сектора экономики образование никому не нужно, а экономика впечатлений не сможет расти без спроса, в основе которого лежит платежеспособность, породить которую может опять же реальная экономика. Что будут делать все безработные мира в результате последствий коронакризиса? За счет чего они будут потреблять экономику впечатлений? Эти вопросы, очевидно, остались за кадром данного интервью.

Правда, Кузьминов, отметил, что новый рост может идти через платежеспособный рост населения, подчеркнув, что ключ к обеспечению экономического роста России — это расширение доли наших граждан, которые могут относить себя к среднему классу. Между тем о каком росте числа граждан, относящих себя к среднему классу, можно говорить, если сегодняшний кризис значительно сокращает число таких людей по всему миру из-за остановки производств и цифровой трансформации, которая неизбежно порождает безработицу?!

Сначала была оптимизация здравоохранения, и если бы не коронавирус, то никто бы и не обратил внимания в таком глобальном масштабе, как сегодня, на существующие проблемы в этой отрасли. А ведь именно МВФ настаивал на оптимизации этой сферы. Сейчас, под шумок того же коронавируса, «глобализаторы» надеются закрепить свою идею онлайн-образования, которая мало того что потребует от государств роста соцподдержки, так еще и не позволит выпускать качественных работников для реального сектора экономики — инженеров, ученых, в процессе обучения которых важны практические занятия и наличие специальной профессиональной инфраструктуры, и, конечно, прибавит рынку безработных в лице опытных преподавателей вузов.

О каком росте среднего класса в России можно говорить в этом случае, если его яркие представители — ученые и преподаватели — останутся за бортом реальной жизни, а среди дистанционных курсов наибольшим спросом могут пользоваться курсы мировых вузов? Позволит ли глобальное дистанционное обучение их российским слушателям трудоустроиться в глобальные компании или применять эти знания в российских реалиях? Но и эти вопросы в ходе интервью с ректором ВШЭ не поднимались.