Почему «семерка» и «двадцатка» — лишь ширмы глобального управления?

Проведение очередного саммита «Группы двадцати» (G20) в Осаке оживило информационное поле на предмет обсуждения того, что же именно представляет собой «двадцатка», а также другие элитарные «группы», в частности, «Группа семи» (G7), которые нередко и не вполне правомерно противопоставляются ООН.

Обо всем по порядку. Структуру системы глобального управления в своих работах раскрыл крупный идеолог глобализма Жак Аттали, экс-глава ЕБРР, советник Франсуа Миттерана и экономический наставник нынешнего французского президента Эммануэля Макрона. В «новом мировом порядке», о котором впервые публично рассказал и к установлению которого призвал Джордж Буш — старший в послании Конгрессу США в 1990 году, Ж. Аттали вывел три составляющих — «мировые порядки» сакрального, силы и денег.

За «мировой порядок сакрального» — пресловутую «новую мировую религию», создаваемую на базе интеграции различных религиозно-конфессиональных систем и вероучений, «отвечает» Ватикан, который еще в 1962—1965 годах на Втором Ватиканском соборе подготовил для этого экуменическую базу, признав иудаизм «старшим братом» христианства (концепция иудео-христианства). В 1977 году появился пятый доклад Римскому клубу Эрвина Ласло «Цели для человечества», в котором была выведена «иерархия мировых религий» во главе с иудаизмом.

Следующим важным этапом развития экуменического процесса стало принятие в 2001 году Экуменической хартии; это — большая и отдельная тема. Скажем только, что история экуменизма уходит корнями еще в середину XIX века, а единую организационную форму экуменическая организация получила в 1948 году, когда на Амстердамском конгрессе был создан Всемирный совет церквей (ВСЦ), который за глаза называют «протестантским Ватиканом».

«Мировой порядок силы» — это эвфемизм политического управления, современная система которого берет начало в первой половине 1970-х годов, с создания Трехсторонней комиссии. Краткая предыстория такова. Еще в конце XIX века, в зените могущества Британской империи, стали возникать мысли о том, чтобы распространить британскую имперскую модель на весь мир.

Строго говоря, впервые такие идеи появились намного раньше, еще в XVII веке, на фоне протестантской Реформации в Англии, где их выдвинул советник Елизаветы I Джон Ди. Реанимация этих идей в викторианскую эпоху связана с именем Сесила Родса, провокатора и поджигателя англо-бурской войны, учредившего названную его именем Родезию и алмазного монополиста — компанию De Beers. Родс — основатель Общества Круглого стола (1891 г.), внутри которого уже после его смерти вокруг его преемника Альфреда Милнера в 1910—1911 годах возник «узкий круг» — Круглый стол.

После Первой мировой войны, когда с Великим Октябрем в России рухнули планы превращения Лиги Наций в «мировое правительство», англосаксонские элиты принялись играть вдолгую. В 1919—1921 годах Круглый стол преобразовали в Британский, с 1926 года Королевский институт международных отношений (КИМО или, в современной интерпретации, Chatham House).

Одновременно на другом берегу Атлантики возник Совет по международным отношениям (СМО). Это — элитарная англосаксонская связка «дирижеров» продвижения «нового порядка», частью которых была организация Великой депрессии с приходом к власти Гитлера. Потерпев неудачу и во Второй мировой войне — планировался не европейский раскол, а полное господство и диктат англосаксов, — элиты англосаксонского мира стали «подгребать» под себя ту часть Европы, которая оказалась под их контролем: план Маршалла, Западноевропейский союз, НАТО, Европейское объединение угля и стали (ЕОУС).

В непубличной сфере в 1952—1954 годах здесь был создан Бильдербергский клуб (группа). Связка КИМО — СМО в этой схеме — стержень «пирамиды» глобального управления. Бильдерберг — надетый на него нижний, самый широкий «блин» европейских элит. Следующим «блином» на «стержне» и стала Трехсторонняя комиссия, которая дополнила объединение англосаксов и западноевропейцев еще и японцами, а с 2000 года — в целом азиатско-тихоокеанской составляющей.

Штаб-квартиры СМО, Бильдерберга, Трилатерали (Трехсторонней комиссии — ТК) — все в головном вашингтонском офисе Фонда Карнеги. Возглавлял все три структуры из десятилетия в десятилетие Дэвид Рокфеллер. Сообщество «David Rockefeller Fellows» и сегодня отражено на официальном сайте ТК. Как и «пилотные» регионы и проекты, представленные на сайте Фонда братьев Рокфеллеров, которые поразительно повторяют круг тем и программ ООН: соответственно, Китай, Западные Балканы, а также демократия, устойчивое развитие, миростроительство, рок-искусство и культура (именно в такой последовательности: культура на заднем плане у рока).

А теперь внимание к двум вещам. Первая: «Большая семерка» (G7) — это никакая не международная организация, у нее даже нет ни устава, ни других установочных документов. Это и не «клуб избранных». А что? «Семерка» — рупор Трехсторонней комиссии, и собирается она каждый год через некоторое время после ее годового заседания. Принятые там закулисные решения или, скажем так, рекомендации «семеркой» выносятся в публичную сферу.

Что лишний раз доказывает как марионеточность западных лидеров, пляшущих под дудку теневых концептуальных центров, так и бессмысленность пребывания в «семерке» России, которая даже в тот период никогда не участвовала в обсуждении наиболее важных вопросов финансово-экономического управления, которые нас «не касались».

И вторая вещь: установочным документом для всей системы «мирового порядка силы» является второй доклад Римскому клубу Майкла Месаровича — Эдуарда Пестеля «Человечество на перепутье» (1974 г.). В нем представлена «десятирегиональная модель» международного разделения труда: западное ядро мир-системы в ней остается ядром, а остальная периферия — периферией. Десять регионов объединены в три блока под контролем, соответственно, англосаксонских элит (КИМО-СМО), англосаксонских + европейских (Бильдерберг) + тех же и японской, а также других азиатских (Трехсторонняя комиссия).

Единственная страна, которая в этой модели разрывается между двумя блоками — европейским и азиатским — это Россия. Поэтому участие в «семерке» на приставном стуле — это даже не «самоудовлетворение», а соучастие в самоликвидации. Для его оправдания в свое время и родилась лукавая формула «Европа от Лиссабона до Владивостока» взамен сформулированной Шарлем де Голлем «Европы от Атлантики до Урала», где и должна была заканчиваться разделенная Россия.

«Мировой порядок силы», по формуле первого директора Трехсторонней комиссии Збигнева Бжезинского, направлен «против России» и строится «за счет России и на ее обломках». Отсюда и «лакмусовая бумажка» подлинности якобы новых времен и веяний, которые будто бы «оставляют в прошлом» прежнюю, элитарную модель глобализации. Охотно поверим в это, но только тогда и если Трехсторонняя комиссия либо прекратит существование, либо изменит формат, скажем, на «четырехсторонний», в котором появится «российский и постсоветский» блок, а Евразийская экономическая комиссия войдет в структуру Экономического и социального совета (ЭКОСОК) ООН. Пока этого не наблюдается, все разговоры о «глобализации для всех» — это лапша на уши с целью убаюкивания общественного мнения.

Теперь о «мировом порядке денег», который — единственный, что засвечен в публичном поле. Но не полностью. На виду — только G20, а также МВФ и группа Всемирного банка, которые тесно связаны с «двадцаткой» с одной стороны, и с ООН, с другой. В G20 они — 21-й и 22-й участники, официально приглашаемые на все заседания, а в ООН — специализированные учреждения-партнеры. Поэтому противопоставлять G20 и ООН неправильно: это разные структуры с различными задачами, завязанные на единое руководящее ядро, которое с их помощью проводит свою линию и в ООН, и в «двадцатке».

С этого момента, как говорится, пойдем подробнее, постепенно раскрывая основы системы глобального экономического управления и его связи с системой глобального политического управления.

Итак, прежде чем выйти на представления о том, что такое G20, начать необходимо с «Вашингтонского консенсуса». Это, во-первых, свод либерально-монетаристских «правил глобальной игры», а во-вторых, совокупность определенных институтов. Каких? Прежде всего, в него входит единственный в мире минфин, разумеется, американский. Еще ведущие центробанки-эмитенты основных резервных валют — доллара, фунта и евро: ФРС, Банк Англии и ЕЦБ.

И наконец, так называемый «мировой центробанк» — коллективное объединение МВФ, группы Всемирного банка, а также базельского Банка международных расчетов (БМР). Мы уже упоминали о связи МВФ и ВБ с «двадцаткой», с одной стороны, и с ООН, с другой. Они на виду, это лицо «мирового центробанка». Ядром же его является базельский БМР, который в публичной сфере, в отличие от МВФ и ВБ, не светится от слова совсем.

О «Вашингтонском консенсусе» сегодня почти не говорят. Но он не умер, как считается. Наглядный пример — бурная реакция Запада на троллинг Владимира Путина насчет исчерпанности либерализма. Еще нагляднее. В 2010 году, на саммите «двадцатки» в Сеуле, появился «Сеульский консенсус». В отличие от «Вашингтонского», не либеральный, а социал-демократический.

Кое-кто на уловку купился. Первым в этом ряду оказался директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан, который в апреле 2011 года поднял эти идеи на щит, за что вскоре и «нарвался» на историю с чернокожей горничной. То есть «Сеульский консенсус» оказался «живцом» для высокопоставленных элитариев. Подбросившие его «дирижеры» ничего менять не хотели, но запустили «Сеул» через официальное решение «двадцатки», чтобы вычислить сторонников перемен. То есть использовали «двадцатку», как это поприличнее выразиться, «в деликатных целях».

Базельский БМР создавался в 1930 году Гаагским соглашением на основе Швейцарской банковской хартии под проект германских репараций Западу за Первую мировую войну. Но когда через три года Гитлер их аннулировал, банк быстренько переключился на финансирование нацистского режима. Финансисты западных «демократий» и Третьего рейха благополучно сотрудничали в нем всю войну, а в экономике самой гитлеровской Германии бал правили два крупнейших промышленных объединения — I.G.Farbenindustrie и Vereinigte Stahlwerke.

Формально холдинги были немецкими, так как базировались в Германии, а вот среди акционеров доминировали американцы и англичане, и в США располагались управляющие компании. Не случайно, что после войны сначала были «утеряны» архивы обоих этих спрутов, способные пролить свет не просто на трогательное соединение Запада с нацизмом, но и на их органично неразрывную связь. Затем их вообще разделили на части. Так прячутся в воду концы, и это далеко не единственный пример.

Сегодня БМР — «центробанк центробанков», которому все центробанки подчинены через соответствующие соглашения с правительствами якобы суверенных стран. Кто-нибудь задумывался, откуда пошла либеральная догма о «независимости» центробанков? Оттуда, что если ты «независим» от своих властей, то подчиняешься чужим. А вы думаете, почему БМР не лезет на передовицы газетных полос? Именно поэтому: деньги любят тишину, а внешнее управление национальными денежными эмиссиями — тем более. Осуществляется оно разными средствами — с помощью соглашений «Базель» («Базель-1», «-2», «-3»), а также через ту самую «двадцатку», в структуре которой имеются соответствующие закладки.

Все ли центробанки входят в Базельский клуб при БМР? Нет, не все — два главных исключения: КНДР и Сирия. Комментарии нужны? Россия в этом клубе со времен «семибанкирщины», с 1996 года: очень нужны были деньги на выборы Ельцина.

У БМР имелось десять учредителей: пять государств — Бельгия, Британия, Франция, Германия и Италия, которые составили совет директоров банка, четыре частных учредителя — американские банки, тесно связанные с ФРС, а также один японский частный банк. На этой основе сформированы структуры управления БМР, из которых (внимание!) и появилась впоследствии «двадцатка».

Главы пяти центробанков стран-учредителей, пять выдвинутых ими представителей крупного банковского бизнеса, а также по одному представителю центробанков Швеции, Швейцарии и Нидерландов — это совет директоров БМР. Восемь его членов представляют ведущие центробанки, связанные с государствами, еще пять — крупные частные банкиры. Интеграция государственного и частного банковского бизнеса начинается отсюда, и дальше увидим, кто в этой связке главный.

Совет директоров вместе с США, Канадой и Японией — это так называемая G10 — «Группа десяти» (правда, в ней одиннадцать членов, но называется она «десяткой», ибо швейцарское представительство неформальное, как «хозяев поля» и одноименно хартии 1930 г.).

А теперь внимание — два арифметических действия. Первое. Из одиннадцати членов «десятки» вычитаются Швеция, Швейцария, Нидерланды и Бельгия, остаются семь. И второе: к этой семерке, то есть, по сути, к совету директоров БМР минус Бельгия добавляются страны «второго порядка» с «крупнейшими экономиками». Пять членов БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР). И еще Австралия, Аргентина, Индонезия, Мексика, Турция, Саудовская Аравия и Южная Корея. Получается девятнадцать.

Двадцатый мандат у ЕС, 21-й и 22-й, «внеконкурсные», как помним, — у специализированных учреждений-партнеров ООН — МВФ и Всемирного банка. Их участие в «мировом центробанке» выносится за скобки, как и третий участник — БМР. Оно и понятно: как он может заседать в «двадцатке», если она из его чрева и вышла, и им же управляется? Причем, с двух сторон: как центробанками Базельского клуба, так «видимыми частями» «мирового центробанка» — МВФ и ВБ.

И что получается? Получается, что «двадцатка» имеет ядро — страны «первого порядка», то есть учредителей и других членов совета директоров БМР, а также G10, и периферию — пасынков из стран «второго порядка». Поскольку членами Базельского клуба являются все, кроме Пхеньяна и Дамаска, БМР и, шире, «мировой центробанк» и являются инстанциями, заказывающими «музыку».

Под эту музыку и пляшут остальные, невзирая на размеры, например, китайской и индийской экономик. Рассчитывая в какой-то момент «перехватить управление». Святая наивность! Пока рядом с этой системой институтов не появится другая, альтернативная, — «ловить» странам «второго порядка» просто нечего.

Смысл системы с ядром и периферией прост и циничен. Решения принимаются в ядре, а периферию зовут, чтобы через нее их провести и придать им видимость консенсуса и «соответствия широким интересам».

На секунду отвлечемся, чтобы обратить внимание: ничего общего между G7 и G20 нет, несмотря на участие фигурантов первой в составе второй. «Семерка» — инструмент (не институт) глобального управления и является придатком Трехсторонней комиссии. «Двадцатка» — это уже не инструмент, а полноценный глобально-управленческий институт, придаток БМР и, в целом, «мирового центробанка». Та и другая разновидности управления соединяются через ООН и ее «новые» институты, появившиеся после уничтожения СССР и связанные с «устойчивым развитием» и «миростроительством».

Но не будем уходить в дебри — это отдельная тема. Только зафиксируем, что эрозия ООН в связи с увеличением количества рядовых членов никакого кризиса не порождает: размеры массовки ни на что не влияют и ничего не меняют. А что влияет и меняет? Опять-таки только создание параллельной мир-системы, порождающей глобальное двоевластие.

Почему не прошла идея покойного Джона Маккейна о «Лиге демократий»? Потому, что на самом Западе умы, более адекватные, чем бесноватый сенатор, поняли, что с ее созданием произойдет обособление от существующей системы институтов во главе с ООН, которая, оставшись бесхозной, очень быстро будет приватизирована Китаем и Россией.

Что касается претензий на реформу Совбеза ООН, то здесь все намного сложнее, чем кое-кому представляется. В декабре 2004 года вышел в свет доклад «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (документ ООН A/59/565); в нем сроки решения этого вопроса отнесены к 2020 году. Информации о снятии их с повестки не поступало.

Другое дело, что против реформы Совбеза солидарно выступают Россия и Китай, а теперь вот и Индия после саммита ШОС в Бишкеке перестала настаивать на своем постоянном членстве. Поэтому могут пойти подвижки. Ждем и мониторим: если подвижки будут — появится новый доклад, как и названный, под эгидой генсека ООН. А чтобы он появился, будет создана новая рабочая группа, о чем будет объявлено официально, а информация окажется на сайте ООН. Пока такового не наблюдается: документальные факты, в отличие от конспирологических домыслов, — упрямая вещь.

Итак, «Группа двадцати», являющаяся порождением БМР, через МВФ и Всемирный банк связана с ООН. Иначе говоря, она находится под полным контролем «мирового центробанка», без которого и ООН не работает. Кстати, создавалась «двадцатка» не в 2008 году, когда прошел ее первый «антикризисный» саммит в Вашингтоне, а в 1999 году, но в формате глав центробанков и минфинов, что еще раз наглядно демонстрирует зависимость от БМР. В 2008 году группу просто перевели в формат глав государств и правительств, что доказывает рукотворный характер разразившегося тогда кризиса, под который, оказывается, заранее создавали и подводили международные институты.

В 2009 году на лондонском саммите G20 в ее структуре появился FSB (Financial Stability Board) — Совет по финансовой стабильности. Это и есть упомянутая закладка в «двадцатку» со стороны Базеля. В БМР он тесно завязан на появившийся еще в 1974 году Базельский комитет по банковскому надзору, который, в свою очередь, контролируется группой G10 с ядром в виде совета директоров БМР. То есть странами «первого порядка», куда «второй порядок» не подпускают и на пушечный выстрел.

Раз в год, в ноябре, FSB обнародует списки банков, «слишком больших, чтобы лопнуть», а соответствующие эмиссионные центры помогают им свеженапечатанной наличностью (программы QE). При ближайшем рассмотрении выясняется, что помощь оказывается одному и тому же списку банков, которые входят в ряд банковских сетей, существование которых не скрывается, но и не афишируется.

Таких сетей, не считая списка FSB, четыре, и это опять отдельная тема. Одна глобальная с центром в Лондоне, занятая контролем над ценой золота. Это бывшая «золотая пятерка», теперь, с 2015 года, «тринадцатка» с участием трех госбанков из Китая. Две сети в Европе: частная Inter-Alpha Group of Banks, подконтрольная клану Ротшильдов, и ЕСовский «Круглый стол финансового обслуживания» (EFSR). Еще одна сеть — Financial Services Forum — в США.

Все сети переплетены друг с другом и составлены из банков, представляющих интересы всех основных финансовых олигархических кланов и групп, включая Ватикан. Но обратим внимание вот на что. Частью структуры БМР и «двадцатки» является FSB. Номинально он формируется правительствами. Однако помощь через включение в списки им оказывается частным банкам, на которых как по команде (впрочем, почему «как»?) проливается щедрый дождь резервных эмиссий. Это — что такое?

А вот что. Переплетение «личной» шерсти с «государственной» — принцип глобального управления, с помощью которого эмиссионные центры понуждаются к обслуживанию частных интересов. Вспомним, как в структуре совета директоров БМР соседствуют центральные и частные коммерческие банки. Но и это не всё. У БМР имеется формально не входящий в его структуру концептуальный центр — «Группа тридцати» (G30) или «тридцатка», в которой примерно поровну экс-глав центробанков, включая резервные эмиссионные центры, и частных банкиров.

Более того, повсеместной практикой является то, что отставные «центробанкиры» на выходе получают «мегазарплатные» места в советах директоров частных банков, переплетая с ними личные интересы. То есть именно в «тридцатке» государственные интересы подкладываются под частные. И все, что делает БМР по руководству и управлению центробанками разрабатывается и инициируется «тридцаткой».

Грубо говоря, если БМР — внешний центр по отношению к G20, то G30 — такой же внешний центр по отношению к самому БМР. И это означает, что мировая финансовая и валютная система в рамках существующей мир-системы находится под «надежным» контролем олигархии. А остальные структуры «мирового центробанка» — МВФ и группа Всемирного банка — распространяют олигархический контроль на ООН и ее институты, продвигая глобалистскую повестку с помощью, как уже отмечалось, «устойчивого развития» и «миростроительства».

Вот и вся основа мировой модели, которую нельзя исправить. Ее можно либо уничтожить в мировой войне, либо, если жалко планету и людей, на ней проживающих, ее можно обойти при помощи параллельной, альтернативной мир-системы глобального двоевластия, которая и существовала в первую холодную войну.

Еще один штрих о том, как частные интересы контролируют государства. «Большая тройка» международных рейтинговых агентств — S&P, Moody’s, Fitch — выдает субъектам экономики и странам кредитные рейтинги, которыми «руководствуются» инвесторы. Агентства частные, а зависят от этих рейтингов государства. Если раньше в неугодную страну надо было вводить танки, сейчас достаточно обрушить ей рейтинг.

И опять-таки, спастись от этого в рамках существующей мир-системы невозможно. У России нет внешних долгов, зато их хватает у российских компаний, в том числе с государственным участием. Нужны свои рейтинговые агентства, но поскольку все места на Олимпе в существующей мир-системе уже заняты «большой тройкой», то действенным такой инструмент окажется только в параллельной мир-системе, со своей системой координат.

И самое последнее. В чьих конечных интересах действует вся система глобального управления — в экономике и за ее пределами? Откройте любой портал со структурой акционерного капитала ведущих транснациональных банков и компаний. И очень быстро выяснится, что владельцы у всех одни и те же — «институциональные инвесторы» и «паевые инвестиционные фонды» десяти-пятнадцати одних и тех же компаний по управлению активами. Вне зависимости от сферы бизнеса и национальной принадлежности конкретных компаний.

Вот их примерный список: Capital Group, Vanguard, BlackRock, State Street, FMR, J.P. Morgan Chase, Citigroup, Barclays, AXA, Bank of New-York Mellon Corp. и еще несколько. Это и есть конечные бенефициары мировой экономики, точнее конечными бенефициарами являются их реальные владельцы, докопаться до которых сквозь переплетенную систему подставных «собственников», по-видимому, могут только спецслужбы, и то не до всех.

Но это означает только то, что вся так называемая «рыночная» экономика на самом деле управляется никакой не «семеркой» и не «двадцаткой». И даже не ООН. И вообще не конкуренцией, а монополией сверхузкого круга даже не юридических, а физических лиц. Конкурируют привокзальные ларьки, а олигархи — они договариваются и делят сферы влияния и кормушки. А с ними — и мировую власть в мир-системе, именуемой «глобальным капитализмом».

Выйти из этой клетки можно только одним путем — с помощью создания собственной мир-системы. Именно это столетие назад и было проделано Великим Октябрем. И именно поэтому тот Октябрь — Великий и до сих пор внушает столько ненависти власть и собственность предержащим.

В свое время советская разведка докладывала И. В. Сталину, что настоящим правительством Америки является «круглый стол» десятки ведущих капиталистов. Официальное подтверждение эта информация получила в 1993 году, когда в США был создан Национальный экономический совет (НЭС), являющийся правительственным агентством, входящим в состав администрации. Его возглавляет президент, а управляет директор в ранге президентского помощника по экономической политике, как правило, из представителей финансовых компаний и связанных с ними кругов.

В функции НЭС входит координация внутренней и внешней экономической политики, подготовка аналитических докладов и проектов решений президента, а также мониторинг результатов проводимой политики. Иначе говоря, официальным правительством США является администрация, а фактическим — НЭС, который следит за тем, чтобы не ущемлялись интересы крупных собственников, прежде всего, олигархов.

Круг приватизации власти вслед за приватизацией собственности замкнулся. Именно поэтому если что в итогах саммита в Осаке и внушает очень осторожный оптимизм, то это как раз эрозия «двадцатки» с фактическим ее распадом на двусторонние форматы. Глядишь, этот «лед» и тронется, господа присяжные заседатели…