Откуда берется бедность в России?

Мы живем в удивительное время по смыслу выхолощенных ярлыков. Это когда термины используются массово, но их смысл никто внятно объяснить не может. Одним из таких примеров сегодня является бедность.

Вероятно, многим покажется удивительным, однако переживать на тему бедности в публичном пространстве начали относительно недавно. До того ключевыми основаниями для претензий считались демонизация предпринимателей и коррупция, в конечном итоге, служившие доказательством неэффективности государственной власти. Однако в 2012 году на Болотной стало понятно, что частника народ в России не особенно любит и его проблемам не сочувствует.

Хотя, по разным оценкам, примерно шестая часть жилого фонда страны сдается внаем, не менее каждого десятого учителя занято оказанием «платных образовательных услуг», а оборот разного рода неофициальных интернет-магазинов, ремонтных мастерских, портных, домашних сиделок и прочего теневого бизнеса превышает 20% ВВП, и во всем этом занято не менее 23−25% населения, официально абсолютное большинство россиян к предпринимателям себя не относят, а даже прямо противопоставляют.

Так что расшатать страну на почве жалости к коммерсантам оказалось делом бесперспективным и «наши зарубежные партнеры» переключились на повестку, ранее традиционно считавшуюся «красной» или «социалистической». А именно — на бедность. В конце концов, зачем еще нужно государство, как не на обеспечение условий для нормальной жизни населения? А что тут самый наглядный критерий как не уровень бедности?

И это даже очень удобно, что четкого определения бедности не существует. Даже, по официальным справочникам, она может быть абсолютной и относительной, трудовой и даже субъективной. Причем так дело обстояло всегда. Поговорка: кому щи пусты, а кому жемчуг мелок — появилась не сегодня. Скажу больше, реально можно посчитать только нищету. Это когда дохода не хватает даже на минимально необходимую еду. Все остальное в своей основе решительно субъективно, от того удобно, так как позволяет оперировать не цифрами, а только голыми эмоциями.

Однако, учитывая рост масштабов обсуждения и количества разных, включая совершенно бредовых, предложений по методам решения проблемы, стоит все же попытаться посмотреть предметно: что же такое бедность, если посчитать ее на калькуляторе?

В разных странах методики ее подсчета в деталях отличаются довольно существенно, однако опираются на в целом одинаковую логику. За основу берется минимально необходимый набор «всего», требующегося среднестатистическому человеку для обеспечения жизни. В строгом соответствии с «пирамидой Маслоу», без интернета обойтись можно, без еды — нет, что, в конечном итоге, приводит всех к понятию продуктовой корзины, часто неверно сводимой только к продовольственной.

Не вдаваясь в тонкости, можно констатировать, что этим способом, пусть и с известной спорностью, размер прожиточного минимума обосновывается более-менее толково. В среднем по России он сегодня принят за 10 444 рубля, в том числе для трудоспособных граждан — 11 280, для пенсионеров — 8583, для детей — 10 390 рублей в месяц. К нему привязаны всякие прочие выплаты и определения. Например, доходы ниже 50% от ПМ считаются уровнем нищеты. Дальше начинаются манипуляции.

По официальной статистике, количество бедных в России, то есть лиц, имеющих доход, равный или ниже прожиточного минимума, составляет 19 млн человек или 12,7% населения страны. Это немного. По данным Всемирного банка, к бедным в США относятся 32% населения, в Латвии — 27%, в Румынии — 24%, в Литве — 21%, в Германии — 16%, в Швеции и Дании — 13%, в Австрии — 12%, в Чехии — 9%.

В последний год кто-то умный «с той стороны баррикады» придумал, как российскую картину существенно «накалить», легально подняв «тяжесть положения» в полтора раза. В течение прошлого года, почти одновременно, в разных и вроде как между собой независящих источниках появились весьма схожие по своему смыслу обоснования.

На первый взгляд, директор Центра исследований постиндустриального общества и простой блогер на «Ютубе» излагают аргументы по-разному, однако, в сущности, подводят к одной и той же мысли. Росстат считает бедность неправильно. Он не учитывает детей, являющихся самой незащищенной группой населения. Доход семьи следует делить не только по взрослым, а по всем, включая детей. Тогда получается, что бедных у нас не 20, а примерно 35 млн и это уже 23,4% от населения или практически каждый четвертый!

Дальше выводы, мол, делайте сами. Ведь у нас еще небогато живут пенсионеры, сироты и целый список прочих категорий. Стало быть, государство со своей задачей не справляется. А значит, «кто-то должен уйти». Последнее, правда, в подобных материалах не озвучивается, но по логике изложения, если все плохо, если становится только хуже, если виновато за результат государство (а кто же еще!), то как бы тут явно «все понятно».

Но если внимательно следить за руками и заглянуть действительно в исходные цифры, картина получается, мягко скажем, сильно иной, даже если оставить в стороне обоснованность попытки спрятаться за ребенка. Безусловно, уровень расходов семьи с появлением детей увеличивается, однако говорить, что ребенок потребляет то же количество денег, что и взрослый, мягко скажем, тенденциозно.

Но бог с ним, на эту тему можно подискутировать как-нибудь отдельно. Сейчас есть море значительно более неожиданных вещей. Например, достаточно отметить, что бедными в России являются как раз совсем не пенсионеры. Хотя бы потому, что размер пенсий приведен в соответствие с прожиточным минимумом. Бедность в стране формируется в подавляющем большинстве за счет людей работающих.

Кому нет времени копаться в исходных таблицах десятков разных источников, рекомендую зайти на интерактивный ресурс «Кто в России кем работает и сколько получает?», авторы которого проделали воистину титаническую работу по обобщению и наглядному представлению данных. Мало того, результат сведен в интерактивную инфографику с множеством возможностей детализации.

Легко увидеть, что источником бедности являются люди, занятые в изначально малодоходных и низкоквалифицированных отраслях. В первую очередь, в гостиничном, ресторанном и сельском хозяйстве. Официантов и портье в России только официально 1,8 млн человек. Занятых «в поле» — 4,7 млн. Реально больше, так как Росстат признавал, что не знает, где и чем заняты свыше 35% трудоспособного населения страны.

Сюда же следует отнести ряд других областей, например доставщиков еды, дворников, сотрудников клининговых служб и разного рода охранников с консьержами. Все перечисленные работы не требуют высокой квалификации, потому оплачиваться высоко в принципе не могут. Да и потребитель, то есть мы с вами, положа руку на сердце, платить какому-то официанту «задорого» не считаем нужным.

Особенно наглядной картина становится при сведении данных о численности занятых и их средней зарплате по отраслям экономики, а также при анализе распределения бедности по населенным пунктам в зависимости от численности жителей в них. Например, в дошкольном образовании занято 1,3 млн человек со средней зарплатой в 22 тыс. рублей, что лишь в 1,96 раза выше официального уровня бедности по стране в целом и только в 1,46 раза превышает планку минимально необходимого дохода, выводимую на основе опросов населения, в том числе либеральными критиками.

Кстати, не стоит думать, что нянечкам в яслях живется хуже всех. Работники легкой промышленности (текстиль, кожа, меха, 131,6 тыс. занятых) имеют в среднем в месяц зарплату в 21 тыс. рублей. Ниже их находятся такие категории, как: уборщики и прислуга (1,16 млн чел., средняя зарплата 16,3 тыс. рублей) и соцработники (807 тыс. чел., 15,6 тыс. рублей).

При этом следует понимать, что средняя цифра дохода, даже среднемедианная, точного положения дел не отражает. К примеру, в Туапсинском районе Краснодарского края менеджер в гостинице получает в среднем около 18 тыс. рублей, но занят только в течение сезона, который длится с июня по сентябрь. Остальное время человек либо живет на заработанное до следующего сезона, либо ищет какие-то другие виды занятости. То есть фактическая среднемесячная зарплата по году оказывается на уровне 6 тыс. рублей. Но люди подрабатывают, так что реальный доход в действительности выше прожиточного минимума, хоть и ниже «среднего по стране».

Тут важно понимать еще наличие разницы в общем уровне жизни. Скажем, 25 тыс. рублей в месяц более чем нормальны, даже вполне себе хороши, для обеспечения жизни в туристических поселках Черноморского побережья и совсем почти ничего для условий мегаполиса вроде Москвы или Санкт-Петербурга. На эту сумму «в столицах» можно лишь не голодать, тогда как «в далеком замкадье» на нее люди покупают машины, правда, далеко не новые, и тихой сапой строят себе жилье или выплачивают ипотеку.

Так что просто цифры, тем более взятые сами по себе, значат чрезвычайно мало. Именно поэтому критики оперируют отдельными, наиболее одиозными, отрывочными данными, а не подробной общей картиной в целом. Поэтому же «правые либералы» (те, кто раньше призывал к свободе предпринимательства и категорическому сокращению степени присутствия государства в экономике) сегодня активно перехватывают классические «левые» лозунги про защиту бедных.

Очень забавно смотреть, как в результате «правые» и «левые» постепенно смешиваются между собой, фактически помогая друг другу. Те и другие, в конечном счете, главным виновником называют государство, которое требуют «отменить». С той лишь разницей, что либералы мечтают о собственном свечном заводике или каком ином доходном деле, тогда как левые в лучшем случае останавливаются на туманном «вот возьмем власть, тогда и наведем порядок».

А в худшем, кроме клишированных лозунгов о всеобщей справедливости и раскулачивании, не могут сформулировать вообще ничего. Но ведь главное не потом! Потом сядем и придумаем. На худой конец, умных людей соберем или наймем за деньги. Главное сейчас плохое государство убрать! И вот тогда заживем!

Впрочем, на то умными ребятами «из-за рубежа» и делается ставка. Как это работает — любой желающий может лично увидеть на примере украинского Майдана, сейчас уныло лепечущего, что, мол, совсем не за то они там стояли.

Если же смотреть на вещи объективно, то проблема бедности в России, как и в любой другой стране мира, действительно существует. Но не столько в плоскости конкретных денег, сколько в смысле их субъективного восприятия. Бедными себя считают как люди, действительно живущие тысяч на 15 в месяц, так и владельцы «десятых айфонов» стоимостью тысяч по 80−90 за штуку.

Причем расширением масштаба прямых социальных программ она не лечится, так как их целевая аудитория указывается неверно. Это вовсе не значит, что не нужно доплачивать пенсионерам или выделять дотации на детей. Однако следует понимать, что за истекшие 11 лет размер расходной части государственного бюджета страны вырос с 2,3 трлн (2003) до 18,06 трлн рублей (2019), доля расходов на социальные программы в нем возросла с 45 до 60%, то есть общая сумма денег, выделяемых «на помощь бедным», за указанный период расширена в 10,4 раза, но население по-прежнему считает себя бедным, государство — скупым, а перспективу только ухудшающейся.

Тем или иным образом от бюджетных денег уже напрямую зависит 34% домохозяйств. В 2007 году их было только 22%. Иными словами, схема — государство обязано больше платить — попросту не работает. Бюджет и так платит на порядок больше, но на зарплатах гостиничных горничных или доставщиков пиццы это не отражается никак, да и не может отразиться в принципе.

В свою очередь, из анализа видно, что львиная доля причин бедности возникает из-за огромного размера низкодоходных секторов экономики в сочетании с не менее низкой мобильностью населения и, чего греха таить, значительного нежелания многих как-либо расти в квалификации и менять специализацию.

Нельзя сказать, что виноваты в этом исключительно сами бедные, но все же нельзя отрицать и тот факт, что в сфере научных исследований (в России ими занято 748 тыс. человек при средней зарплате в 66,3 тыс. рублей), транспорте и хранении (599 тыс. чел. и 44,9 тыс. рублей соответственно), электроэнергетике (705 тыс. чел. и 55,6 тыс. руб.) или информационных технологиях (146 тыс. чел. и 75,6 тыс. руб.) доходы занятых много выше окладов дворников и разносчиков готовых обедов.

Мир меняется, научно-технический прогресс и рост производительности труда снижает ценность одних видов деятельности, ликвидирует другие и повышает актуальность третьих. Под него нужно меняться тоже. Надеяться всю жизнь остаться дворником и при этом сохранить высокий доход, мягко говоря, наивно.

Увы, надо признать, в большой степени корень актуализации проблемы бедности в стране кроется еще и в нежелании заметного количества людей прилагать самостоятельные усилия для решения своих финансовых проблем. Просто клянчить денег психологически куда проще. А на все сравнения с иностранными показателями и указания на рост в России продаж новых автомобилей, бытовой техники, жилья, да вообще всего, безапелляционно возражать: нам плевать, как у них, нам нужно, чтобы персонально у нас денег стало больше. Без разницы как. Мы бедные, государство должно дать.

Впрочем, переквалифицироваться в высокооплачиваемых инженеров дата-центров могут, безусловно, не все. И вот для них государство сейчас предлагает решение — социальный контракт. По своей сути он близок к тому, что в советские времена называлось распределением. Страна говорит: нам вот там и вот там нужны вот эти и эти специалисты. Поможем с переквалификацией, обеспечим условия. Не райские, конечно, но вполне достойно. Однако приехать и свалить через месяц не выйдет. Потребуется отработать вот такой срок контракта. И это, я считаю, совершенно правильный и разумный ход, кстати, опробованный ранее на Белоруссии, как и многое другое (например, «тунеядцы»).

Помимо всего прочего, особенно в сочетании с другими пунктами, обозначенными президентом РФ в обращении к Федеральному собранию, это еще означает стратегическую линию на продолжение наращивания доли государства в национальной экономике. Что, по сути, является путем к тому самому социализму, которого народ от страны так активно требует.

Разве что без революций и массовых раскулачиваний. С той лишь разницей, что либералы и красные радикалы используют тему бедности для манипуляции общественным мнением, просто чтобы «снести страну», тогда как страна на самом деле стремится к решению реальных проблем в реальных условиях жизни.