О чём «песнь» Кудрина: Про застойные ямы и сказку вечного роста

Довольно часто под материалами о текущем состоянии западной экономики появляются комментарии в стиле: они же там не могут быть дураками, значит, их поступки не ошибка, а хитрый план, просто некоторым тут со стороны непонятный. Тем интереснее сейчас разбирать выступление председателя Счетной палаты Алексея Кудрина, весьма наглядно демонстрирующее механизм возникновения ошибки, когда верная логика, но опирающаяся в самом начале на ошибочное допущение, в конечном итоге тотально портит всю картину.

Как заявил Кудрин, Россия в настоящее время находится в глубокой яме, названной им застойной. По его мнению, страна перестала развиваться. По итогам текущего года рост ВВП едва дотянет до уровня 1,6%, что является самой низкой отметкой за огромное количество лет. Если не считать спад в 90-е, такого не было за всю историю, чуть ли не с 9 мая 1945 года начиная. Положение не спасает даже бурный поток нефтегазового экспорта, особенно возросший после подъема нефтяных котировок.

И хотя прямо об этом не говорится, однако предельно прозрачный намек понять не сложно. Даже имея столь значительный объем поступающих денег, это (!) правительство страны со своими задачами справляется откровенно отвратительно. Все полимеры «израсходованы», а американские санкции Россию добивают окончательно. Их ущерб оценивается в полпроцента ВВП, что сильно выше ожидавшихся 0,2−0,3%. Последним гвоздем в крышку гроба национальной экономики же, по мнению Кудрина, является политика отказа от американского доллара, неизбежно приводящая Россию к коллапсу валютно-финансовой системы.

Итоговая картина выглядит, на первый взгляд, логичной, последовательной и очень масштабной. Однако, подумав, возникает стойкое ощущение, что показывает она какой-то другой мир, существующий явно на очень далекой планете в параллельной вселенной или незнакомой нам стране, но точно не Россию. Нет, все выкладки, ссылки на индикаторы и вытекающие тенденции были бы даже правильными, расскажи Кудрин о них хотя бы с полвека назад. Но сегодня окружающий нас мир решительным образом переменился столь фундаментально, что удобные и привычные системные индикаторы просто перестали работать.

Кто изучал рыночную экономику или хотя бы в детстве играл в «Монополию», знает, что главной целью действий игроков, помимо банального извлечения прибыли, является укрупнение. Почивать на лаврах вы будете когда-нибудь потом. А пока вся прибыль должна вкладываться в захват новых источников дохода. Даже не из жадности, а потому что иначе вас обойдут конкуренты. Когда разрыв станет достаточно большим, они вас либо купят, либо завоюют.

Единственным вариантом эффективной защиты является обеспечение темпов собственного роста, не уступающих ведущим соседям. Поэтому рост экономики позиционируется главным смыслом управленческих действий. Глава Счетной палаты мыслит в рамках именно такой парадигмы, но вот прав ли он — большой и интересный вопрос.

К его словам можно, конечно, придраться формально. По итогам текущего года цифры появятся лишь через несколько месяцев, но по данным МВФ, номинальный ВВП России за 2017 год составил 1 578 млрд долларов, а годом ранее — 1 285 млрд долларов. Рост на 293 млрд, что явно больше упоминаемых Кудриным 1,8%. Если развернуть данные в таблицу, то легко увидеть, например, что размер ВВП 2006 года на 29,5% выше уровня 2005-го, а, скажем в 2008-м он на 27,7% был выше показателя 2007 года. И вот так до 2013 года включительно. Восемнадцать лет назад, в 2000 году, ВВП России составлял 259,7 млрд долларов, в 2017 году он превзошел его в шесть раз. Где здесь отсутствие роста — лично мне решительно непонятно.

Впрочем, Анатолий Кудрин насчет санкций действительно прав. Ударили они больно. В 2013 году российский ВВП — 2,23 трлн долларов, в 2014 он падает до 2 трлн. Падение продолжается до 2015-го, когда совокупная российская экономика ужалась до 1,326 трлн долларов. Но как из этого вытекает вывод о тотальном длительном экономическом застое — остается загадкой. Да, у нас больше чем вдвое сократились объемы внешней торговли, особенно с нашим главным партнером — Европейским союзом, но это разве наша вина или таки результат агрессивных действий США? Тем более, что, оттолкнувшись от дна, мы уже опять стали восстанавливаться.

Однако сейчас хочется поговорить совершенно о другом, об отношении к самому понятию роста как главному и единственному критерию оценки экономики страны в целом. Вот США хвастаются ростом в 6−6,5% ВВП, но становится ли при этом Америка действительно богаче? Нет, потому что декларируемый подъем носит чисто бумажный характер.

Они пока относительно успешно пылесосят капиталы со всей доступной им части планеты, но в конечном итоге они полностью оседают на бирже, где приводят только к увеличению котировок в целом почти неизменного количества ценных бумаг. Реальный сектор, пусть и с некоторыми оговорками, каким был 5−7 лет назад, таким остается и сегодня, если не хуже. В части возврата промпроизводства домой Трамп особыми успехами похвастаться не может.

Россия в этом смысле находится в том же положении. Свободное пространство для чисто экстенсивной линейной экспансии в мире закончилось. Тем самым подходит к закату эра вечного роста. Это не значит, что теперь можно не расти совсем. К примеру, размер российского легкового автомобильного рынка за первое полугодие 2018 достиг 750,7 тыс. новых машин, что на 16,6% выше аналогичного показателя годом ранее (643,9 тыс. шт), и это хорошо. Однако вечно такое длиться не может. О чём бы ни шла речь, рано или поздно любой рынок насыщается, и экстенсивный рост заканчивается.

Столь любимый многими рыночниками в качестве примера Китай с этой проблемой столкнулся уже в 2010—2012 годах. В результате правительство КНР сменило вектор целеполагания с количественного на качественный подход в оценке экономики. Теперь ее главной задачей установлено повышение степени промышленного передела и постепенный подъем вверх по технологической пирамиде. В некотором упрощении: от добычи руды к выплавке первичного металла, от него к производству листа и конструкционных профилей, чтобы потом в итоге подняться на уровень конечных товаров. Чем выше степень передела, тем больше размер прибавочной стоимости или, грубо, сумма прибыли с единицы материала или товара.

Сегодня средняя валовая прибыль китайских товаров находится у отметки в 42−43%, в предстоящие 10 лет Пекин намерен довести ее до 54%, в идеале даже до 56%. Иными словами, при том же или незначительно большем выпуске «в штуках» (то есть почти без роста ради самого роста) они собираются зарабатывать на четверть больше совокупной прибыли. И пока это у них получается. Сегодня мало кто уже помнит, что каких-то полтора десятка лет назад всё китайское прочно ассоциировалось с дешевизной и очень низким качеством.

Если оценивать российскую экономическую и промышленную политику, то говорить следует именно об этом. По итогам 2017 года большинство видов производства в России имело среднюю рентабельность от 8 до 12%, в отдельных случаях до 20% и даже 28,9% (производство лекарственных средств и материалов, применяемых в медицинских целях). Причем в большинстве отраслей рентабельность медленно падает.

Например, в сельском хозяйстве с 2014 по 2016 она сократилась с 18,4 до 16,8%; в обрабатывающей промышленности — с 10,7 до 10,5%; в пищевом производстве — с 10,2 до 9,6%. При этом добывающие отрасли, наоборот, растут: добыча полезных ископаемых (кроме нефти) — с 36 до 54,7%, в металлургии — с 16,7 до 20%.

Если преследовать цель действительного совершенствования национальной экономики и повышения ее эффективности, основной упор государственных усилий должен сосредотачиваться тут. На формировании условий для повышения степени промышленного передела, технологического и научно-технического превосходства, а также широкого внедрения автоматизации и роботизации производственных процессов.

В среднем на 10 тыс. работников в мире приходится 74 промышленных робота. При этом в Европе этот показатель равен 99, в Азии — 63, в Южной и Северной Америке — 84, непосредственно в США — 189, в Японии — 303, в Сингапуре — 488, в Южной Корее — 631, тогда как в России их количество равно трем.

Это наглядно показывает, что проблема дальнейшего развития российской экономики никакой решающей зависимости от механического роста ради самого показателя роста не имеет. Привычные западные капиталистические общие интегральные оценочные показатели, сложившиеся в 70-х годах прошлого века, свою практическую адекватность утратили. И очень странно, что сей несложной истины глава Счетной палаты по сей день почему-то не понял.

От количественных индикаторов следует переходить к качественным. Но это если действительно стремиться к развитию национальной экономики, а не к простому похоронному псалму в стиле «полимеры кончились, и вот сейчас мы уж точно все умрем».

А еще смешнее слушать про фатальность отказа от смиренного встраивания в западную, особенно американскую, экономику. Там России отводится лишь роль бесправной колонии. Примерно как Прибалтика, только с большими запасами углеводородов, но продавать которые мы должны строго по низкой цене и в пользу американских компаний. Где и как тут возможен хотя бы механический экстенсивный рост, решительно непонятно.

Впрочем, все эти «песни о главном» в стиле известного персонажа анекдотов — Каца — не новы. Следует признать, часть российской правящей элиты продолжает оставаться в плену устаревшей на полвека западной системы экономического и геополитического мировосприятия, которую она продолжает пытаться транслировать, пользуясь любым подвернувшимся случаем.

В том числе озвучивая, мягко говоря, весьма тенденциозные «заключения». Мол, достаточно просто прекратить сопротивляться, сложить оружие, сдаться на милость победителя, и всё чудесным образом улучшится само. А что в эту «благостную» картину не вписывается, следует просто игнорировать. Даже очевидно вопреки здравому смыслу. Только вот ситуация в мире, да и в России, серьезно изменилась, чтобы продолжать выслушивать эти либеральные мантры.