Регуляция визовых центров: кто в действительности трясет отрасль?

Законопроекты о требованиях к визовым сервисным центрам и их административной ответственности, внесенные в Госдуму РФ 14 июля 2018 года, вызвали широкий общественный резонанс. Многочисленных комментаторов в социальных сетях и Telegram-каналах, вслед за ведущими СМИ заинтересовало, не повлечет ли это сложностей для граждан России с получением виз за рубеж?

Договорились даже до того, что это «новый железный занавес» и пора срочно бежать оформлять многолетние Шенгенские визы про запас. Понимая обеспокоенность части нашего общества, нельзя не отметить, что все же получение виз — это не насущная проблема для подавляющего большинства граждан России. По данным соцопросов, 76% граждан страны никогда не выезжали за пределы Российской Федерации, хотя загранпаспорт, по данным на 2018 год, есть примерно у 30% граждан РФ.

Тех, кто выезжает в визовые страны — еще меньше. Если посмотреть статистику АТОР за 2018 год и вычесть из общего количества поездок в примерно 42 млн сначала страны СНГ, а затем и всевозможные безвизовые Турции, Кубы и прочие Таиланды, то получится около 18 млн поездок. Таким образом, проблема получения виз, в том числе и в визовых центрах, актуальна как минимум раз в год примерно для 15% населения.

Чего никак не скажешь об эффекте, который произвели сообщения о планируемых требованиях для визовых сервисных центров — если можно предположить, что часть комментаторов действительно чего-то недопоняла, то насчет многочисленных и громких голосов, кричащих о «железном занавесе», все понятно. Реальность же ситуации в том, что различные отрасли российской экономики, в том числе и туризм, власти стремятся укрупнить, отсеяв слабые и нежизнеспособные элементы.

На визовом сегменте туристического рынка ситуация такова: согласно информационному письму Ассоциации туроператоров России, сейчас работают шесть операторов визовых центров — VFS Global, GVCW, VMS, BLS, TLS и Pony Express. Большинство из них соответствует почти всем критериям, изложенным в проекте постановления правительства РФ.

В частности, известно, что эти компании работают в России (и других странах мира) больше трех лет, имеют филиалы в регионах, необходимое оборудование и помещения (если ориентироваться на проект постановления, в котором изложены предлагаемые на данный момент критерии).

Основным камнем преткновения, считают в АТОР, может стать территориальная принадлежность юридических лиц, вернее, доля иностранного капитала в уставном капитале компании. ООО «ВиЭф Сервисес» (российское юрлицо VFS Global) — ее 100% принадлежит кипрской компании, Российское юрлицо VMS (ООО «Виза менеджмент сервис») поделено между четырьмя собственниками: амстердамской компанией «Джипикэпитал Б.В.» (30%) и тремя физлицами — Никола Мавика (40%), Ася Алексеевна Безрукова (29%) и Стефано Павончелли (1%).

Визовый оператор TLScontact («ТЛСконтакт (РУ)») на 100% принадлежит люксембургской компании, а Pony Express (АО «Фрейт Линк») — кипрской. На сайте GVCW сообщается, что компания является греческим юридическим лицом. Только компания BLS International Services Russia Inc. (российское юрлицо ООО «БЛС Интернешнл Сервисес») на 80% принадлежит физлицу — гражданке РФ Екатерине Карлиной.

Но, во-первых, инициатива не то, что не принята, ее еще даже в Госдуме не обсуждали: до 27 августа, уточняет АТОР, работа с документами вестись не будет — Госдума на каникулах. А во-вторых, напоминает генеральный директор Туристической ассоциации регионов России Светлана Ануфриенко, такие инициативы всегда проходят многоступенчатое обсуждение.

«Законопроект не принят, и понятно, что всегда какая-то инициатива если выдвигается, то она потом проходит обсуждение с профессиональным, отраслевым и экспертным сообществом, проходят слушания и так далее. Поэтому вот в таком виде вряд ли она будет принята.

Мы помним ситуацию с курортным сбором: сначала была инициатива, потом ее очень долго обкатывали, меняли, формировали, чтобы она была приемлемой. Поэтому, я уверена, что это будет еще обкатываться. А с учетом общественного резонанса, который она вызвала, ее не могут не обсудить», — считает Ануфриенко.

С другой стороны, можно вспомнить историю с коллекторскими агентствами, когда после введения реестра и списка обязательных требований сначала большая часть «контор» закрылись, а затем те, кто хотел войти в реестр, — выполнили требования и вошли. Но тогда возникает вопрос, возможен ли коллапс с получением виз, пока центры будут выполнять требования?

Возможен, говорит Ануфриенко. Точнее, он обязательно будет, если резко ввести новые требования.

«Вводятся меры, потом отрасль не может им соответствовать, и их потом еще и откладывают. Схожий пример, когда выдвигали требования к автобусам для перевозки детей, а отрасль не могла им соответствовать, и требования переносили. Здесь ситуация может быть такой же», — напоминает эксперт, добавляя, что посыл у разработчиков законопроекта очень благой.

«По факту, если это резко ввести, будет большой удар. Но есть и хорошие примеры поэтапного ввода новшеств, например портал госуслуг, которым мы все сейчас благополучно пользуемся, пройдя переходный период. Его не ввели резко — и постепенно людей приучили», — уточняет Ануфриенко.

Смысла «трясти отрасль» нет — и не надо проверять ее на прочность. С этим можно только согласиться: любые меры нужно вводить плавно и постепенно. Но возникает вопрос, а не «трясут» ли отрасль и общество в целом те, кто громко и сразу заявляет о политической подоплеке любых регулятивных мер и инициатив?