Где искать правду о власти и о том, что с нами происходит?
Сегодня классическая культура многими воспринимается как нечто сугубо «духовное», «возвышенное», «эстетичное», но точно не как нечто практичное. А в силу того, что содержание «духовности», «возвышенности» и «эстетичности» крайне туманно, большинство вообще перестает воспринимать культуру в качестве чего-то такого, что достойно внимания. Однако очень многие пока еще не окончательно растеряли желание понимать, что с нами происходит, и интересуются властью, элитами и тем, что эти элиты «с нами будут делать». Где же можно почерпнуть необходимые знания и понимание этих вопросов?
Главным источником ответов на вопросы подобного рода является культура. Она предельно респектабельна, предельно аутентична и достоверна. Однако в ней-то ищут ответы чуть ли не в последнюю очередь. В итоге мы имеем дело с некими «ножницами» отчуждения, разрывом между желанием узнать, что происходит, кто все это творит и почему, и понижением значимости главного источника, который мог бы удовлетворить этот запрос. Почему так происходит? У этой проблемы есть множество причин, которые связаны между собой. Я коснусь только некоторых из них.
В «Политике» Аристотель говорит о знаниях, которые относятся к сфере деятельности рабов, и противопоставляет эту рабскую сферу компетенции сфере компетенции господина. Вот что он пишет:
«Все подобного рода науки (науки о домашнем хозяйстве — прим. авт.) — рабские, господская же наука — как пользоваться рабом, и быть господином вовсе не значит уметь приобретать рабов, но уметь пользоваться ими. В этой науке нет ничего ни великого, ни возвышенного: ведь то, что раб должен уметь исполнять, то господин должен уметь приказывать. Поэтому у тех, кто имеет возможность избежать таких хлопот, управляющий берет на себя эту обязанность, сами же они занимаются политикой или философией. Что же касается науки о приобретении рабов (в той мере, в какой оно справедливо), то она отличается от обеих вышеуказанных, являясь чем-то вроде науки о войне или науки об охоте. Вот наши соображения о рабе и господине».
Прошло уже почти две с половиной тысячи лет, но эти слова до сих пор на 100 процентов актуальны. Такая актуальность зиждиться на двух основаниях: гениальности великого Аристотеля, который может в одном абзаце уместить фактически всю властную систему всех обществ мира (полное комментирование и разъяснение того, что тут сказал Аристотель, достойно написания целой книги), и на том, что описанная тут (прямо скажем, нерадужная) система может быть отменена только одним способом — построением коммунизма. Смысл же коммунизма состоит в преодолении этой системы путем снятия разделения сфер компетенции господина и раба, что возможно только при полноценной передаче культуры в руки, головы и сердца народов. Пока же коммунизма нет, эти слова Аристотеля будут сохранять всю свою силу.
Главное же для нашей темы тут то, что, согласно Аристотелю, рабы занимаются домашним хозяйством, господа же либо занимаются управлением рабами, либо, если имеют «возможность избежать таких хлопот», они ставят над рабами управленцев. То есть для господина унизительно даже управление рабами, ибо его настоящим уделом является «политика или философия». Что из этого следует?
Маркс был революционен во всем, и в том числе в гносеологии (науке о познании). Если говорить грубо и обобщенно, то он считал, что человек адекватным образом познает только то, что он собирается подвергнуть изменению и в итоге изменяет. Все же остальные способы познания чего-либо, и власти в том числе, носят абстрактный характер. Таким образом, если деятельное сознание раба направлено только на «хозяйство», сознание управляющего — только на «умение давать указания», а сознание господина — на «политику или философию», то и первые, и вторые, и третьи адекватным образом познают только то, что принадлежит сферам их деятельности. Такая картина очень многое объясняет.
Например, становится совершенно понятно, почему «рабы» не ценят культуру, философию и неадекватно разбираются в политике. Ведь они рассматривают эти сферы не как то, что подлежит их активному воздействию, а как абстракции, почти химеры. Отсюда следуют и всякие, очень крепко сидящие в сознании, бредовые представления о власти.
Если вам доводилось общаться с поклонником теории «жидомасонского заговора», то вы наверняка могли обратить внимание на то, что эта «теория» принята его сознанием не для того, чтобы начать преодолевать этот заговор, а для того, чтобы лишь объяснить, почему все происходит так, как происходит. Таким образом, страдательный залог, поселившийся в сознании очень многих, делает власть и разговор о ней чем-то схожим с разговором о явлении природы, с которым ничего нельзя поделать. Если же вы начнете такому сознанию объяснять, что либо масоны, либо евреи, и что принадлежность к европейской аристократии как ничто другое гарантирует отсутствие даже капли еврейской крови во многих поколениях, то встретите отпор и недоумение. Встретите вы их потому, что, во-первых, покушаетесь на миф, а не на рациональную конструкцию, а, во-вторых, и это самое главное, потому что вы начинаете говорить на языке реальности о том, о чем таким языком говорить рабу не полагается. Вот еще один пример.
«Все мое», — сказало злато; «Все мое», — сказал булат», — писал Александр Сергеевич Пушкин. В этих строках содержится совершенно незамысловатая мысль — «булат» всегда может отнять любое количество «злата» у его владельца. То есть, если выражаться почти образно, любая «акула» Уолл-стрит ничто по сравнению с условным директором ЦРУ, у которого в распоряжении есть десять снайперов.
Для осознания этой мысли достаточно обладать весьма скромными интеллектуальными возможностями. Но в том-то и дело, что если эти «возможности» направлены не на практику, а на абстракцию, то бурная деятельность интеллекта всегда приведет в лучшем случае к «управляющему», а не к источнику власти и ее носителю. В большинстве же случаев такое направление «бабкоцентричной мысли» вообще никуда не приводит.
Сознание, ориентированное на изменение, в этом случае задумалось бы о том, почему, например, условные десять снайперов подчиняются директору ЦРУ, а не «грохнут» сначала его, а потом и всех «акул» с Уолл-стрит? Что обеспечивает подчинение силовых структур, они же «булат», их руководству? На этом пути без труда обнаруживается один из главных механизмов, обеспечивающих такое подчинение, — присяга, которую дают как снайперы, так и директор ЦРУ. Вопросы же присяги, чему присягают и как, относятся к сфере смыслов. Смыслы же всегда являлись тем «клеем», который объединял человеческие сообщества, как открытого, так и закрытого типа, на протяжении всей истории. Смыслами же всегда занимались «смысловые операторы», то есть жрецы, шаманы, священники, брахманы, вообще те или иные авторитеты, и в том числе философы и идеологи. Стало быть, власть всегда была, есть и будет гуманитарной функцией и в качестве таковой всегда принадлежала сфере культуры. Аристотель указал нам именно на это.
Продолжив такое рассуждение, вполне по-марксистски можно убедиться, что мы на верном пути, ибо строим рассуждение не на «песке», а на информации «из первых уст». Что я имею в виду? Возьмите биографию практически любого гения литературы и философии и убедитесь, что в подавляющем большинстве случаев он принадлежал к очень определенному слою.
Кем был Аристотель? Он был воспитателем Александра Македонского. А кем был Пушкин? Он был камер-юнкером, который удостаивался аж специальной аудиенции у императора Николая I. Кем был Вергилий? Он был главным идеологом императора Октавиана Августа, с которым был знаком лично. Кем был Платон? Он был потомком древнего аристократического рода и, в частности, ездил к тирану Дионисию на Сицилию, дабы воплотить там проект своего «Государства». Да, это ему не удалось, но он был принят Дионисием и долгое время пребывал при его дворе. Кем был Софокл? Он был афинским аристократом, дважды избирался стратегом, то есть человеком, который управлял армией, финансами и международными отношениями. Кем был Эсхил? Он был афинским аристократом и, скорее всего, был членом афинского Ареопага. Кем был Гете? Он был главным государственным министром Веймара, тайным советником и дипломатом. Кем был Плотин? Он был философом при римском императоре Гордиане III. Кем был Декарт? Он был, в частности, наставником шведской королевы Кристины.
Подобные люди создали как минимум 90 процентов всей мировой классической культуры. До конца 19-го века население большинства стран было либо неграмотным, либо, в лучшем случае, недостаточно образованным для того, чтобы понимать великие тексты на должном уровне. До сих пор некоторые профессиональные филологи думают, что «Энеида» Вергилия написана про любовь Энея и Дидоны, а «Божественная комедия» — про любовь Данте к Беатриче. То, что эти произведения написаны про Рим и власть, просто не схватывается сознанием тех, кто думает только о любви и «цветочках». Все написано «черным по белому», но кто это может прочесть? Одного умения читать тут недостаточно, нужно еще правильным образом сфокусировать свое сознание.
Про эту «фокусировку» было известно задолго до Маркса, и поэтому никто особенно не стеснялся и писал напрямую, твердо зная, что прочесть это могут только люди из соответствующих слоев. Кроме того, культура всегда была зоной свободы, в которой было позволено гораздо больше вольнодумства, чем в официальных политических речах. Да, и в ней есть фигуры умолчания, что-то говорится не вполне прямо и так далее, но ничего более правдивого и респектабельного в распоряжении у человечества все равно нет. Все же россказни про то, что, мол, все врут и все скрывают, а настоящие знания надо искать только во всяких «тайных протоколах» сомнительного авторства, оставьте любителям абстрактного тайнознания…
Но и это еще не все. Вглядываясь в историю культуры, мы видим, что она создавалась вместе с властью и неотрывно от власти.
Вначале было слово — гласит Библия. Слово — это главный инструмент любого властителя с глубочайшей древности и до наших дней. В «Одиссее» Гомера сын главного героя Телемах сдает «экзамен» на принадлежность к царскому роду. Суть этого испытания заключается в том, что Телемах должен правильным образом держать речь перед соратниками Одиссея по Троянской войне Нестором и Менелаем. После речи Телемаха Менелай так характеризует юношу:
«Ласково щеки ему потрепавши рукою, сказал он: «Вижу из слов я твоих, что твоя благородна порода».
Думаю, многие считают, что музы покровительствуют исключительно поэтам и деятелям искусств. Однако в «Теогонии» Гесиода совершенно закономерно, сказано, что музы покровительствуют и властителям. Об этом Гесиод говорит следующее:
«И Эрато с Терпсихорой, Полимния и Урания, и Каллиопа, — меж всеми другими она выдается: шествует следом она за царями, достойными чести. Если кого отличить пожелают кронидовы дщери, если увидят, что родом от Зевсом вскормленных царей он, то орошают счастливцу язык многосладкой росою. Речи приятные с уст его льются тогда. И народы все на такого глядят, как в суде он выносит решенья, с строгой согласные правдой. Разумным, решительным словом даже великую ссору тотчас прекратить он умеет. Ибо затем и разумны цари, чтобы всем пострадавшим, если к суду обратятся они, без труда возмещенье полное дать, убеждая обидчиков мягкою речью. Благоговейно его, словно бога, приветствуют люди. Как на собранье пойдет он: меж всеми он там выдается. Вот сей божественный дар, что приносится музами людям. Ибо от муз и метателя стрел, Аполлона-владыки, все на земле, и певцы происходят, и лирники-мужи. Все же цари от Кронида. Блажен человек, если музы любят его: как приятен из уст его льющийся голос!»
Поэтому, коли культура и ее творцы всегда были столь неразрывно связаны с властью, то именно культура должна быть самым главным объектом пристального внимания политологии. А пока большинство политологов, удовлетворяя соответствующие запросы, сводит все свои умозаключения к указанию на тот или иной денежный интерес, адекватного понимания нашей весьма мрачной политической реальности ждать не приходится.