Кино такого уровня обсуждать можно с разных сторон. Например, с точки зрения того, кто дал денег (кажется, Россия не дала, нет бюджета в своём отечестве) и как были организованы съемки и дистрибуция. Или (что более оправдано) какие технические приемы съемки и разные ухищрения использованы здесь впервые (а о них с удовольствием рассказывают сами создатели), и, наконец, о собственно художественном измерении фильма.

Иван Шилов ИА REGNUM

Картины Виктора Косаковского, одного из самых известных ныне живущих отечественных кинодокументалистов, часто имеют ярко выраженную идею, уникальный замысел. Будь то фильм, снятый только из окна, или фильм про то, как ребёнок встречается со своим отражением в зеркале впервые в жизни. Данный фильм вряд ли в полной мере можно считать «уникальным замыслом». Любители кино легко вспомнят множество медитативных фильмов, где природа является поводом как для философских рефлексий, так и для чисто визуального восторга. Например, знаменитые картины Реджио, которого считают открывателем подобных фильмов: «антропологических эссе», или «визуальных медитаций», где на часто почти безлюдные картины природы можно проецировать практически любое содержание, от ужаса перед бесчеловечностью стихии до восхищения «красотами творения» и мыслями о «творце». Кто-то может вспомнить даже Флаэрти. С его документальным фильмом про человека с севера, который оказался постановочным в итоге…

Это, разумеется, самая сложная и тонкая история здесь. Что такое «документальное»? В наши дни «реалити-шоу», пропаганды и «фейк-ньюс». Что такое чистая документальность в эпоху «постправды»? Как происходит работа с материалом? Что такое высказывание режиссёра? Картина начинается со сцен смерти, где под лёд уходит машина. И это сразу невольно задает противопоставление хрупкости человека бесчувственному величию мира. Говоря чуть суконным языком. Почти всегда люди «маленькие», в фильме существует только несколько крупных планов, зато множество планов, где человек буквально оказывается крохотным перед стихией. Образы, где человек теряется в просторах. Вечная история крохотного человеческого комочка перед ураганами, цунами, наводнениями, айсбергами… Люди функциональны. Их историй мы не узнаем. Они статисты. Точки. В фильме много от «Клуба кинопутешествий» по разным континентам. Редкий шанс для русского провинциала увидеть мир на большом экране.

Цитата из к/ф «Акварель», реж. Виктор Косаковский. 2018. Великобритания, Германия, Дания, США
Лед

Кино это интересно тем, что не даёт малейших «правильных ответов». В сущности, вы не обязаны воспринимать его никаким определённым образом. Даже всё написанное абзацем выше вполне может не совпасть с вашим ощущением. Для меня, например, финальный кадр фильма фантастически красивый (может быть, даже слишком красивый и туристический) водопад, где миллиарды лет геологии слоёв земли, облака и падающая вода — вдруг сочетаются тайным браком гармонии… Этот кадр, финальный аккорд — словно бы говорит, что мир прекрасен. И всё-таки гармоничен. Но для вас это может быть совсем иным.

Музыка достаточно иллюстративна, иногда иронична, как «русская балалайка», которая намекает на «русский авось» бесстрашных храбрецов, которые едут по обледенелому Байкалу в очередной раз, пусть вопреки любому здравому смыслу и МЧС… Иногда музыка становится «барабанной», как бы показывая «стихию», «борьбу», «возбуждение», иногда медитативно мистической, словно бы намекая на духовность, духов, шаманизм, миры, энергии, космосы, призы фестивалей и пассажи критиков… Ещё более важную роль играют шумы, инфернальные, инфразвуковые, напоминающие о песнях океана и льда… Песни снежных пустынь.

Цитата из к/ф «Акварель», реж. Виктор Косаковский. 2018. Великобритания, Германия, Дания, США
Море

Одним из самых интересных эффектов фильма является момент, когда постепенно человеческое (которое мы привыкли всё-таки считать самым важным, ибо сами до известной степени люди) уходит на второй план, становится фоном, а природа, наоборот, внезапно открывается с совсем необычной стороны. В линиях и формах можно угадывать что-то живое, но живущее какой-то другой жизнью, и это не только киты, косатки и крохотные рыбки, это что-то ещё… Дух океана. Дух льда. Дух озера. Или это просто красота бликов, форм, чистая физика частиц, которые падают… Душа снега, кристалла, камня… В этом есть что-то от Кая. Некоторые кадры фильма кажутся постановочными: вроде птиц на затопленном кладбище. Постановочными, поскольку они «слишком кинематографичны», «слишком символичны». При этом очевидно, что ни о какой постановке речи быть не может. Режиссёр не строил декорации затопленного кладбища и не приманивал туда кормушками аистов и журавлей… И в этом великая загадка и сила подобного кино. Вдруг мы начинаем задаваться вопросами… Что такое образ, кто мы такие? Что такое кино? Что мы высматриваем в море и облаках? Мерцающих снежных полях и экранах кинотеатров? Что такое реальность? В чём смысл природы? Почему идёт дождь? И куда уходим мы? Когда природа остаётся.

Цитата из к/ф «Акварель», реж. Виктор Косаковский. 2018. Великобритания, Германия, Дания, США
Берег

Фильм может быть поднят на щит экологами и борцами с потеплением, хотя в нём нет ни грамма прямой «экофашистской» риторики. Фильм может быть облюбован маринистами, рыбаками, разгильдяями, которые ездят по тонкому льду, дизайнерами, которые готовы восхищаться полуабстрактными видами айсбергов и водопадов, кухонными эзотериками, которые любят рассуждать про память «заряженной» воды. Даже учительница природоведения младшей школы может показать этот фильм детям как иллюстрацию «круговорота воды в природе».

А что может быть интересней, чем видеть форму в том, что формы не имеет, как вода… И правда, образы воды пронизывают культуры от алхимической поэзии даосов до стихов Бродского. Стоит заметить, что этот фильм сильно отличается от остальных картин мастера. И для многих зрителей это может стать замечательным способом погружения в мир режиссёра. На глубину, откуда есть ещё шанс выплыть. К свету.