Сергей Даниэль. Рембрандт. «Возвращение блудного сына». СПб.: Издательство «Арка», 2019

Сергей Даниэль. Рембрандт. «Возвращение блудного сына». СПб.: Издательство «Арка», 2019

Особенностью творчества Рембрандта Харменса ван Рейна (1606−1669) была его изначальная «литературность». Шедевры мастера укоренены в текстах, точнее, в одном тексте — Священном Писании.

Историк искусства Сергей Даниэль (Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина) пишет, что Библия оставалась источником вдохновения Рембрандта на протяжении всей его жизни.

«Возникает впечатление, что, перечитывая Библию и делая беглые наброски в альбоме, он ничуть не смущался тем, чтобы зафиксировать мгновенно возникший замысел в формах и образах непосредственно воспринятой действительности, будь то сценки на улицах Лейдена или Амстердама, в доме, на рынке, в суде или церкви».

Поэтому неудивительно обращение Рембрандта к притче о блудном сыне (Лк. 15:11−32). Мэтр несколько раз возвращался в своем творчестве к этому евангельскому сюжету. Наиболее ранним является офорт 1636 г. В нем и в последующих рисунках художник экспериментировал с техникой и композицией. Так, на офорте «изображенные в профиль фигуры отца и сына образуют пирамидальную группу, помещенную в центр формата на ступенчатый пьедестал; отсюда ощущение некоторой застылости при внешней динамике фигур».

Рассмотренное в книге полотно, созданное в конце жизни мастера, (около 1668−1669 гг.) вобрало в себя все особенности рембрандтовского стиля. Даниэль отмечает, что «натурализм» живописца «оказывается художественным приемом, входящим в рассчитанное противоречие с условностями репрезентации священных сюжетов, но не исключающим глубоко затаенного символизма». Как следствие, в изображаемом быту открывается тайна, а отвлеченная на первый взгляд символика облекается в плоть. В этом, по мнению исследователя, состоит парадокс голландского гения.

В «Возвращении» Рембрандт

«представляет отца и сына как одно целое, чему прежде всего способствует единство их фронтальных позиций и объединяющая функция света».

Не зря художник воспринимается великим мастером светотени. Именно на свете и акцентирует внимание Даниэль:

«единство главной группы хочется назвать не двуединством, а триединством, ибо отец и сын сплочены светом, и этот третий компонент придает единству группы символический смысл, соотнося изображение с сакральным символом духовной целостности».

Целостности, которая отличает живопись, которая познала Священное Писание.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».