Иван Шилов ИА REGNUM

Густав Герлинг-Грудзиньский. Иной мир. Советские записки. СПб.: ИД Ивана Лимбаха, 2019

Деятельность подавляющего большинства десталинизаторов вызывает обратный эффект. В лучшем случае хочется защитить Иосифа Виссарионовича от несправедливых нападок, а в худшем — начинаешь испытывать к тирану искреннюю симпатию.

Воспоминания польского писателя Густава Герлинга-Грудзиньского (1919−2000) выгодно отличаются от мутноватого потока разоблачений, а зачастую элементарного сведения счетов со Сталиным, начавшегося после ХХ съезда КПСС.

Грудзиньский действительно не был виновен. Вот что ему, гражданину разгромленной Польши, оказавшемуся на советской территории, было предъявлено весной 1940 г.:

«Первая гипотеза обвинения опиралась на два вещественных доказательства: высокие кавалерийские сапоги, в которых младшая сестра проводила меня в дорогу после сентябрьского разгрома, должны были свидетельствовать, что я — «майор польских войск», а первая часть фамилии, в ее русском звучании, неожиданно сближала меня с известным маршалом германской авиации. Логический вывод: «польский офицер на службе вражеской германской разведки». Бросающиеся в глаза ошибки обеих посылок все-таки позволили нам довольно быстро разобраться с этим тяжким обвинением. Оставался бесспорный факт: я пытался пересечь государственную границу Советского Союза с Литвой. А позвольте узнать, зачем? — Чтобы воевать с Германией. — А известно ли мне, что Советский Союз заключил договор о дружбе с Германией? — Да, но мне также известно, что Советский Союз не объявил войны ни Англии, ни Франции. — Это не имеет значения. — Как в конце концов звучит обвинение? — «Намеревался нелегально перейти советско-литовскую границу, чтобы продолжать борьбу против Советского Союза». — А нельзя ли слова «против Советского Союза» заменить словами «против Германии»? Удар ладонью наотмашь меня отрезвил. «Это, в конечном счете, одно и то же», — утешил меня следователь, когда я подписывал обвиниловку».

Лишь в 1942 г., после голодовки протеста, будущего писателя освободили в соответствии с Соглашением о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики в изгнании (Договор Сикорского-Майского), и он в итоге смог осуществить свою мечту — сражаться против гитлеровцев. Грудзиньский присоединился к армии Владислава Андерса (10-я дивизия). За бои под Монте-Кассино в 1944 г. «майора» наградили серебряным крестом ордена Virtuti Militari.

При этом бывший зэк менее всего стремился окарикатурить Сталина. Вот его воспоминание о речи вождя, которую он слышал по радио в 1941 г.: «Никогда не забуду этого твердого голоса, этих слов, отбиваемых словно каменным кулаком, этого пронизывающе холодного тона человека с нервами из стали». А ведь в отличие от многих десталинизаторов, Герлинг-Грудзиньский имел на это моральное право.